Калиф за час или прухиндэй

     Непрухин брёл по солнечной июньской Москве, уныло взирая на запредельно благополучные лица прохожих. С рекламных щитов на него нагло щурились утомлённые гламуром блондинки и небритые мачо в розовых «кадиллаках»…
Сам он к сорока годам из простого инженера дорос до простого старшего инженера, исчерпав этим все отпущенное ему фортуной везенье. Предпринимательская жилка у него билась, но, по всей видимости, не в том месте, где у остальных. На общей волне оголтелой капитализации все свои сбережения Непрухин вложил в и без того процветающего Мавроди, за что получил от жены язвительное прозвище «рваньтье!..»
       Отматерившись и охладев к финансовому рынку, Непрухин переключился на возделывание агропрома, всё лето вкалывая на своих шести сотках. Но результатами трудов насладиться не успел – весь урожай тщательно убрали за него местные вороватые «латифундии». Жена опять не поскупилась на эпитеты в его огород, сказав, что он «ходячий облом!..»
Долгожданный капитализм шумно и ярко проносился мимо, норовя окатить грязью из-под хромированных колес. Многочисленные попытки Непрухина встроиться-таки в ряды предпринимателей терпели устойчивое фиаско.
       После того, как директор продал их родное КБ фирмачам, сделавшим из флагмана приборостроения казино, Непрухина с почётом уволили. Решив заниматься извозом на стареньких «жигулях», он в первую же ночь остался без машины, отойдя к киоску, чтобы разменять десятку. Последним его хождением в капитализм была попытка продать партию просроченного «гербалайфа» на оживлённом проспекте, где сотоварищи по цеху от души набили ему морду...
Жена Непрухина, отчаявшись увидеть в нём успешного бизнесмена, ушла к какому-то пройдохе-чебуречнику, не отказав себе в удовольствии обозвать его напоследок – «чмо в запущенной стадии»!..
       Вот в таком препоганом настроении он ехал домой в метро, крепко держа в вагонной сутолке пластиковый мешок с потёкшими пельменями и бутылкой пива на ужин. Толпа прижала его к дверям, доверху обклеенным клочками рекламных объявлений. Непрухин про себя выругался: «Вот, суки, так дверь испоганить! Руки бы им поотрывать за такое безобразие!».
       Но потихоньку предлагаемые на стикерах возможности так его увлекли, что он чуть не проехал свою станцию. Перед тем, как выйти, Непрухин сорвал все объявления с двери и воровато сунул их в карман.
Найдя на платформе укромный уголок, он устроился на скамье и начал неторопливо изучать ворох заманчивых предложений. Примерно половина листков жизнерадостно предлагала беспроцентные кредиты на любые суммы без всяких справок и поручительств, один паспорт – и всё!
       А вот с этим-то пунктом у Непрухина и был самый язвительный прокол, так как его паспорт укатил вместе с угнанными «жигулями», спрятанный под чехлом переднего сиденья!
Порывшись в смятых рекламках, он к великой радости обнаружил лаконичное предложение фирмы ООО «Ксивота», берущейся экстренно восстановить любые документы без справок, выписок и свидетелей.
Непрухин, конечно же, не поверил, но дурацкое природное любопытство взяло верх. Он подозвал к себе проходящего мимо пацана со спартаковским шарфом на тощей шее и предложил бутылку пива за телефонный звонок по сотовому. Парень сказал: «ништяк!» и, порывшись в широких клёпаных портках, протянул Непрухину облезлую мобилу. Затем лихо открыл заработанную бутылку зубами и стал жадно глотать, чмокая, булькая и рыгая.
       Набрав заветный номер и услышав вкрадчивое: «Алллёёёё?..», Непрухин оторопело спросил:
– Извините, любезный, я правильно попал?!...
– В десятку! – успокоил его шеф телефонного паспортного стола.
Выяснив, на какой станции он расположился, благодетель не менее вкрадчиво сообщил, что – «скорая выезжает»!
Минут через десять к Непрухину подошёл упитанный, прилично одетый молодой парень в замшевой куртке и темных очках с большим кейсом в руках.
    – Ну, куда летим? Ямайка, Фиджи, Барбадос? – игриво произнес паспортист, плюхаясь на лавку рядом с клиентом. Выяснив, что речь идет не о загранпаспорте, а о внутреннем, он успокоил поскучневшего Непрухина бодрой присказкой, мол – «все мы там будем, была бы ксива!» Оказалось, что новоявленному благодетелю абсолютно плевать, какой паспорт сварганить прямо здесь, на коленках, под рев набегавших и отваливающих составов метро: российский, узбекский или таджикский.
       Достав портативную цифровую фотокамеру, он щелкнул Непрухина на фоне белого мрамора, завел его перекошенный от нечаянной радости снимок в процессор и задал ряд попутных вопросов: год, место рождения, прописка и, наконец, – фамилия. Только наш клиент хотел было автоматом назвать свою, под которой он столько натерпелся от неблагодарного отечества, как его осенила благотворная идея разорвать этот порочный круг всесезонных неудач, войдя в этот непростой мир с другой двери, под измененной фамилией, благо паспортист никаких метрик от него и не требовал.
       Минуту поколебавшись, он тихо выдавил из себя: – Прухин. Потом, как бы вслушиваясь в свое новое звучание в этом мире, повторил громче:
– Прухин!!.. – и эхо на минуту пустого перрона унесло эту благую весть под свои пыльные своды.
– Да ладно, ладно, как скажете, по мне хоть Петлюра, орать-то зачем?
Наконец все данные были занесены, фотка вырезана, вклеена и заламинирована. Последними штрихами этого священнодейства были гербовая печать и штамп с пропиской.
– А это, ну, это не … – промямлил новоокрещенный, тыкая мизинцем в свеженький документ, не желая употребить вертевшееся у него на языке слово «туфта».
– Обижаете, товарищ! Я солидный работник органов, иногда, идя навстречу гражданам, приходится брать работу на дом. Желаете проверить?
       Он с пониманием ткнул в одну из разбросанных на лавке рекламок, предлагавшую солидные кредиты и сообщил:
– Рекомендую этот банк, заодно и со мной расчитаетесь! Звоните, мсье Прухин, у меня рука легкая!
 Паспортист протянул ему свою платиновую дорогущую мобилу и со скучающим видом развернул газету «Советский спорт».
Мсье Прухин стал нажимать мелодично мурлыкающие кнопки, как кодовый замок в неведомое для себя будущее, пока ему не ответил чарующий голосок секретарши банкира. Уточнив суть просьбы станционного заявителя, она попутно поинтересовалась, где он почерпнул информацию об их солидном учреждении, и тут же сообщила, что господин банкир уже закончил совещание с зарубежными партнерами и готов подъехать к господину Прухину на любое удобное ему место.
      Минут через пятнадцать господин банкир уже спускался на эскалаторе к месту переговоров. Мгновенно оценив всю финансовую предысторию будущего клиента по его прикиду и неухоженности облика, банкир сразу перешел к делу:
– Ксива с собой?
– Всегда с собой! – выпалил Прухин, чуть не вскинув руку по-пионерски.
– И Боги об горшки обжигаются, уверяю вас, а посему – тридцать процентов наши. На сколько желаем подняться?
Прухину терять было уже нечего, кроме пачки подавленных пельменей, и он зарядил цифру, зудевшую у него в мозгу от частых просмотров любимой передачи «Кто хочет стать миллионером»:
– А вот, если … «лимон»?
– И шо совок только делает с людьми! С вашей фантазией, как предупреждал Гоголь, – только до середины Днепра! Берите два лимона и в валюте, у нас конец полугодия! – невозмутимо предложил банкир прибалдевшему Прухину. Потом взял у него паспорт, прокатал его на портативном сканере и быстро распечатал договор. После этого блиц-оформления незнакомец вручил ему пластиковую кредитную карточку.
– А это работает? – робко поинтересовался новоиспечённый миллионер.
– С пол-оборота! Что рисуем?
– Мне бы с товарищем расчитаться, а?
Паспортист, правым ухом все время бывший в теме, молча протянул свою кредитку, и банкир мгновенно занес на нее прухинский должок, прокатав карточку на считывающем терминале в кейсе, после чего шеф паспортного стола немедленно испарился.
– Заработала!! – с интонациями кота Матроскина взвыл Прухин, и, обнаглев окончательно, спросил:
– А мобилу можно?
Банкир куда-то позвонил, и минуты через три с эскалатора спустился менеджер ближайшего пункта продаж телефонов с аппаратом последней модели. Оформление заняло секунд тридцать, прокатали прухинскую кредитку в считывающем устройстве, принесённом менеджером, и тот быстро растворился в толпе. Связь работала великолепно, перекрывая рёв обоих составов метро, разбегавшихся с платформы в разные стороны.
– Фирма веников не вяжет, а если вяжет, то фирменные! – произнес его неожиданный благодетель, захлопнул кейс и также быстро исчез.
Ещё не придя в себя от от такой фантастической сделки, Прухин выгреб из кармана остатки рекламных листков, поудобней устроился на жёсткой скамье и, приняв озабоченно-деловой тон, стал названивать по объявлениям.
          Уже через полчаса он стал счастливым обладателем авторучки «Паркер» и лохматой ондатровой шапки – мечты всей его дурацкой жизни! Войдя во вкус и покрывшись испариной, как взломщик-новичок, Прухин выправил себе огромную квартиру в элитном квартале а также стал директором какого-то раскрученного бизнеса с офисом, складом и секретаршей. Финалом всего этого водоворота приобретений был престижный джип с шофёром, секъюрити, крякалкой и блатными номерами!
Поднимаясь вверх по эскалатору, в футболке и ондатровой шапке, с болтающейся за ухом картонкой, Прухин стал физически ощущать, как его распирает от самоосознания себя в новом качестве. Метро уже претило ему своей толкотней, серостью и унылостью облика попутчиков. Ему нетерпелось скорее вырваться на свет, к новой обеспеченной реальности.
        Наконец затянувшийся подъём кончился. Прухин рванулся к выходу, и в этот момент увидел двух направлявшихся к нему милиционеров.
– Гражданин Прухин?! – спросил старший по званию. – Пройдёмте!
У нашего героя от страха сразу отвисла половина сознания и отшибло речь. Он стал втихаря лихорадочно выбрасывать из карманов рекламные листки, как повязанный большевик прокламации. Перед глазами уже замаячила бескрайняя тайга с долгим лесоповалом и камерная параша...
И зачем он полез в миллионеры, в этот бизнес с бандитскими понятиями, что покруче уголовного Кодекса?! И чего не сиделось в инженерах хоть и с убогим, но неподсудным минимумом?..
Они пришли в зачуханную милицейскую комнатку, где поток прухинских самобичеваний прервал старший, потребовав паспорт. Он тщательно всё сверил, куда-то названивая и уточняя.
Наконец он встал и, возвращая документ, произнёс:
        – Господин Прухин, ген. директор ЗАО «БАГОР»? Я ваш секъюрити, а мой помощник – ваш личный шофер и порученец. Машина – у выхода. Какие будут распоряжения?
Прухин тупо смотрел на своих новых подчинённых. Сознание медленно возвращалось к нему, как из глубокого колодца. Он медленно опустился на стул, зачем-то передал секъюрити пакет с окончательно раскисшими пельменями, который автоматически притащил с собой, и глубоко выдохнул.
      Они вышли на улицу, и водила в ментовской форме угодливо распахнул перед Прухиным заднюю дверцу шикарного чёрного джипа. На переднее сиденье лихо запрыгнул грузноватый секъюрити и машина, зычно крякнув, рванула сразу через две полосы.
Ген.директор Прухин прикрыл глаза и впервые расслабился. Его затейливая фортуна вырулила-таки из кювета, но, зная её переменчивый характер, он слепо доверился ей, как испытатель первого парашюта. Машина мчалась всё быстрее и быстрее, унося его подальше от того места, где простой старший инженер Непрухин был всего лишь заурядное «чмо в запущенной стадии»…