Спящие драконы Клуиндина

Подборка стихотворений одного отдельно взятого автора
______________________________________________
=========================================
1.     Даосские уроки рисования
2.     Непросветлённый Будда
3.     Баллада о Чжан Ли
4.     Ум за разум
5.     О главном
6.     Сутра десяти дорог
7.     Медные осы осени
8.     Дао быть Женщиной и Луной
9.     пустующее стадо
10.   Вселенная-Насекомое
11.   Сон с Лунным Зайцем
12.   Быть живым
13.   les couleurs du temps
14.   Про червей 
15.   беглый квадрат
16.   Лазарь Лазеров
17.   Партизаны подпольной луны
18.   небо мёртвых
19.   Спящие драконы Клуиндина
20.   Стихи Не Так Приходящего либо Ли Бо
21.   Благодать оранжевых стрекоз
22.   Обыкновенное чудо
23.   Невстречаемый Ургом
24.   Невспоминаемый Ургом
25.   Ищущим спасения под падающей крышей
26.   Неумирающий под лучом
27.   Двое
28.   наследие Цветастого Урга
29.   Урганолептика версификации
30.   Будда Розового Источника
31.   Скалярные формы сознания в облаках
32.   Мутабор – я превращусь
33.   30 Строк отрешённого сознания
34.   Формы неба в капле мысли
35.   Утровечер неподсудного дня
36.   Невозвращение на Итаку
37.   Сонет пути дхармы
38.   возвращая эхо Лу Ю
39.   Перелётное
40.   Не-количественные аспекты вечного невозвращения
41.   первый урок мастерства
42.   Птица окончательной свободы
43.   Sleepless in Seattle
44.   Звезда в надире
45.   О драконах – ни слова
______________________________________________





______ Даосские уроки рисования ______

Я всё рисую – на стене,
                в парадном зале –
Драконов яростных, в огне,
                с глазами стали.

Они огромны и сильны,
                непобедимы.
В них – дуновенье старины
                (сквозь ноздри – дымом).
Их взгляды мрачны, но добры
                и беспощадны.
Они спокойны и мудры,
                хоть кровожадны.
Их благородные сердца
                не знают страха.
В них – безмятежность без конца,
                как у монахов.
От них не защитят ни шлем,
                ни щит, ни латы.
На тех, кто видел их, со стен, –
                горят халаты.

...Под вечер я спущусь с мостков,
                промою кисти.
Дохнёт прохладой лепестков
                и свежих листьев...
Тень, как от облака, скользнёт
                вдоль края крыши,
И зашипит в испуге кот,
                и я увижу,
Как, отделяясь от стены,
                по небосклону, –
Дыша огнём, летят – как сны –

                мои драконы.





______ Непросветлённый Будда ______

Непросветлённый Будда обожает красоту –
от радуги корней и до кладбищенских огней,
от водных гиацинтов и до персиков в цвету,
от чомги в тростниках до махаона на окне.

Непросветлённый Будда предлагает мне вина.
Он радостен и добр, он знает сорок языков.
Он помнит, что самсара из нирваны не видна.
Он принимает всё. Он с расставаньем не знаком.

Когда садится солнце, поджигая облака,
и ветра нитевидный пульс щекочет ушки трав,
Непросветлённый Будда медитирует – пока
не наступает ночь, а иногда и до утра.

Он полагает, что нельзя – ни бросить, ни предать.
Он хочет что-то улучшать, доделывать, менять.
Он жаждет пользу приносить – всем, кто живёт...

тогда
как Просветлённый Будда – молча смотрит сквозь меня.





___________ Баллада о Чжан Ли ___________

Жил-был случайный человек по имени Чжан Ли.
Он в первый год не сеял рис – ни у подножий гор,
Ни на террасах над рекой, ни у восьмой скалы
(Там почва – лучшая из всех, где пашут до сих пор).
И можно лишь вообразить труды Чжан Ли, когда
Он этот рис не поливал у старого пруда.

Приходит следующий год, – (едина цепь времён!) –
Чжан Ли работает, как вол, не покладая рук:
На склонах гор и на холмах Чжан Ли не сеет лён
И не растит его потом, – вложив упорный труд
В то, чтоб обильный урожай не собирать совсем
И игнорировать вдвойне непрошенный посев.

На третий год весна пришла, – Чжан Ли не сеет мак
В долинах, где густа трава и воздух шелковист.
С усердием, как шелкопряд, когда грядёт зима,
Не проверяет: вызрел он, прополот ли, мясист?
А сколько времени и сил, и денежных затрат
Потребовалось, чтоб его вообще не собирать!

Вот так идёт за годом год, а урожай растёт –
Несеянной горчицы, льна, овса и конопли.
Всё больше трудится Чжан Ли, всё реже без забот
Проводит время, пострадав от щедрости земли.
И всё трудней – не убирать ненужный урожай
И независимым от дел себя воображать.

...И если вдруг, когда-нибудь, не посадив горох,
Ты обнаружишь урожай настурций и бобов,
То знай, что так же, как Чжан Ли, себя не уберёг –
От иллюзорности трудов, поступков или слов.
И, как Чжан Ли не обрывал – плоды, ростки, цветы, –
Взгляни. Подумай. Убедись, что стал таким же – ты.

Уходят люди, лишь Чжан Ли старается вовсю.
Не тратит попусту ни дня на бренные труды,
Ни даже часа – для молитв Небесному Отцу...
Чжан Ли, случайный человек, бесформенней воды.
И вся немыслимая жизнь, которой дорожат,
Ему – крупинка ржавчины на лезвии ножа.

Небесные цветы произрастают без корней,
Им неизвестны бури и не интересна жизнь.
(Ведь и твоя природа заключается не в ней.)
Но на девятом небе – непременно убедись,
Став облаком – в местах, где не летают журавли:
А не твоё ли имя произносят как «Чжан Ли»?


______________________________________
Справка
Более 270 млн. китайцев, что составляет пятую часть населения страны (на 2002 год), носят имена Ли, Ван, Чжан. Таким образом, эти три имени становятся самыми популярными в мире. Эти имена в Китае носят 22,4% населения, как отмечает Академия Наук Китая. Ли, Ван и Чжан составляют по подсчётам учёных, соответственно, 7,9%, 7,4% и 7,1% всех современных китайских имён.





_________ Ум за разум _________

Излучиной мыслительных процессов
Я проплываю – мило и беспечно.
Отбросив вёсла, без руля и стрессов,
Не беспокоясь о своей конечной –
Той точке, где – конец или начало?..
Полёт – или падение с обрыва?..
Меня волнует это очень мало, –
Как, скажем, маринованные сливы.
Погаснет Солнце, жизнь уйдёт... – прекрасно!..
Остаться мне – лентяем ли, пророком...
Где далеко заходит ум за разум, –
Не вынырнуть страданью ненароком.

Поэтому – расслабьтесь, наслаждайтесь
В разгаре битв, физических сражений,
Ментальных и моральных издевательств...
Они – всего лишь снов отображенья.
Наш разум порождает всех чудовищ,
А наша жизнь – попытка схватки с тенью;
Тем, кто серьёзен, – принесёт с собой лишь
Тоску, удары, боль и яд сомнений.
Всё в мире – отраженье остального.
Кто нам мешает влиться в сингулярность?
Деление на дьявола и Бога –
Иллюзия, как молодость и старость.

Из горстки пепла возникает замок,
Из света звёзд – бактерии и мыши.
Мир заслонён стеной явлений странных.
Явлений ли? – (Вопрос к цветущей вишне).
Всего многообразия основа
Лежит себе тихонько под сосною,
На горке, не произнося ни слова, –
И счастливо любуется луною...
Так длится пусть – мгновенье, или вечно –
Жизнь в странствии без правил и эксцессов.
Я проплываю – мило и беспечно –
Излучиной мыслительных процессов.





________ О главном ________

Теперь я знаю, что такое счастье.
И мне открылась радостная весть.
За окнами осеннее ненастье,
И время – в ванну тёплую залезть.
Я открываю кран с водой горячей
И лью жемчужной пены колпачок... –
И демоны печали, бед и плача
Пускаются – мгновенно – наутёк.

Как Архимед, я погружаю тело.
Мурашки... Волны... Стаи пузырьков...
Меня так нежно обнимает пена, –
От счастья задохнуться я готов.
И я в воде вытягиваю ноги
И, запрокинув голову назад,
Смеюсь над непонятностью дороги –
Своей и мира. В сущности, я рад

Сейчас, что эта слякотная осень
Разбрасывает сети холодов,
Что вечереет в пять, светает – в восемь,
Что день – от анемичных облаков,
В которых не осталось капли краски, –
Озяб и, как потерянный щенок,
Повизгивает – тихо и с опаской –
И сиротливо вертится у ног...

Я счастлив в глубине душистой ванны,
И мне плевать на зимы и мороз.
Не повторяй, что настоящей манны
Небес – мне испытать не довелось.
О душ родстве, призванье, сопричастье,
Любви и дружбе – мне не говори.
Теперь я знаю, что такое счастье.
Всё очень просто. – Вот оно.
– Бери!..





________ Сутра десяти дорог ________

У перекрёстка десяти
                исхоженных дорог
Я нахожу себя. Куда,
                куда они ведут?..
И почему, бредя с толпой,
                ты мал и одинок?..
И что за смысл – предполагать,
                что воз и ныне тут?..

Когда простишься с багажом,
                то воз исчезнет сам.
Когда расстанешься с толпой –
                не будешь одинок.
Лишь потеряв себя, найдёшь
                того, кого спасал, –
У перекрёстка десяти
                заваленных дорог.

И, не спеша отправясь в путь
                нехоженой тропой,
Где только осторожный лис
                да сов вечерний крик,
Ты обнаруживаешь – свет
                и радостный покой,
И в глубине замшелых скал –
                молчания родник.

Лишь ветерок качнёт листву.
                Медовая луна
Встаёт за соснами... Вода –
                и звёзд неяркий свет
Поверхность бороздит... Смотри! –
                У озера нет дна.
Ты не успел задать вопрос –
                и получил ответ.





_________ Медные осы осени _________

Кто сейчас остановится – дождь или я?
Кто останется – я или ветер?
Так легко и прозрачно сквозь осень скользя,
Но глазами и мыслями – в лете...

Кто поднимет завесу спадающих утр?..
Вечеров безысходную тяжесть?..
Может, «Флейта Железная»?.. Чтение сутр?..
Или – бабочек стая бумажных?..

Медных ос полосатых – скорее сюда,
Жёлтый рой!!
Ядом, пламенем – жги!!!
Мы исчезнем, как в топке котельной слюда,..
И останутся –
                ветер...
                дожди...





_____ Дао быть Женщиной и Луной _____

                Дао выраженное словами
                Не есть истинное Дао.
                (Лао Цзы, Дао Дэ Цзин)

О!
Эта волшебная сила
Хлопка в ладоши одной руки.

Я забавна.
Я удивляюсь...
Отчего-то я замедля-я-я-яюсь...

Милый, я удлиняюсь,
Вытягиваясь – в бесконечность...
Я удаляюсь, милый, –
По воде... По воздуху...

Вечность
Обнимает меня за плечи.
Я расстаюсь со смыслом...
Я исчезаю – мыслью.
Нет меня. Нету...

Вечер.
Хижина в горной глуши.
Нежно звучит струна,
Тихо ей вторят флейты.

Шелест и слабое тренье
Тонких стеблей бамбука.
Так изящны узкие листья,
Так длинны вертикальные тени...

Луна.
Комаров сонное пенье.
Ни жилья вокруг, ни движенья.

Я возникаю – звуком,
Я продолжаюсь – вечно...
Я возвращаюсь в тело.
Я остаюсь одна...

О, если бы я захотела! –
Кто захотел?..

Вина
Полупустая бутылка
Стоит на циновке рядом.
Я весела.

И вечер
– Ясен, тих, бесконечен –
С несмущающим, долгим взглядом.

Я весела.
Легко мне.
Дела нет, ничего не надо...

Становлюсь я легче и легче,
Легче воздуха,
Даже легче

Мечты
О неясной встрече,
Легче самой пустоты.

И, внезапно, становятся резче,
Проявляясь – вне фокуса речи –
Все подробности
Красоты...

И взрывается – вдруг – без звука
Внутри у меня
Нечто.

И врывается – вдруг – без стука,
Поглощая всё,
Всё на свете, –
Запредельный солнечный ветер...

...............................................

Умолкает внутри струна.
Холодит ночная прохлада –
Не сердце моё,
Не душу,

Не чувства.
Далёкое – рядом...
Ничто мне,
Никто не нужен.
Я сама себе не нужна.

И, лишь только протянешь руку –
Открытую, – и ладонью
Гладишь линию горизонта,

Упругую,
Без провисания,
Где так тени деревьев легки,

И – без трепета,
Без желания,
Лишь с намерением осознания –

Принимаешь всю силу молчания,
Событий связной цепи прерывания,
Не-делания, не-существования,
Не-жизни, не-умирания, –

Хлопка в ладоши одной руки.





_______ пустующее стадо _______

...а ещё бывает, что накатит
чувство удивительно-пьянящее, –
и летишь, как птица на закате,
прочь – от боли, прочь – от настоящего,
прочь – от несгустившихся печалей,
что могли бы стать... вполне могли бы стать,
но не опылились и увяли –
пустоцветной вязью на краю листа.

и такая лёгкость под лопаткой,
будто не рождался, истин не искал, –
просто наблюдаешь за лошадкой,
что пасётся в поле, позади леска,
а за ней – пустующее стадо
в синеве невероятных градусов...

как же далеко (хотя и рядом)
любящим – до настоящей радости!..





______ Вселенная-Насекомое ______

Членистоногой божьею коровкой
На стебле приземлившись у ромашки,
Окрестности я рассмотрю, неловко
Перебираясь вдаль – к цветущей кашке.

Мне любопытны устьица растений
На тыльной стороне мясистых листьев.
Узорчато отбрасывая тени,
Чертополох мне навевает мысли –
О сочных, аппетитных тлях зелёных,
Наполненных амброзией с нектаром.

По стеблям, на сегменты разделённым,
Я продвигаюсь – в сторону, где шаром
Слепяще-голубым пылает солнце
Из темноты оранжевого неба,
Где облаков кармические кольца
Сплетаются в божье-коровьи Веды.

И серебрятся счастливо тычинки,
Сгибаясь от восторга и истомы...
И я врастаю в целостность картинки –
И становлюсь Вселенной-Насекомым.





_____ Сон с Лунным Зайцем _____

Я хотел бы жить за горизонтом, и
Радоваться, радоваться – радостно!..
Но – сижу я здесь... и в этой комнате
Воздух медленно вдыхаю. Сладостна

Остановка между двух дыханий, и
Тело моё – мягко и расслабленно.
Кончик языка прижат в молчании
К нёбу... А сомнением отравленный

Мозг – оставил в стороне сомнения,
И струится в чистое сознание.
Мыслей исчезающее трение,
Полное отсутствие желаний, и

Лёгкость, невесомость расширения,
Тишина – границ уничтожения,
Трансформации пространства-времени,
Связанности мира постижение.

Бесполезных тождеств собирание,
Знанье ископаемости истин, и
Личности, истории стирание,
Осыпанье в мёд – акаций листьями...

Я сквозь веки вижу настоящее,
Вверх смещаясь, вниз бредя по уровням.
Я, наверное, похож на спящего –
У костра дымящего, у куреня,

В поле – без границ и без названия,
С Лунным Зайцем толстеньким в обнимку.
Ушки тёплы... Стопы ног – в Нирване, и
В лунном свете золотится спинка.

Я хотел бы жить за горизонтом, и
Светлым быть, не ведать, что такое грусть...
И – сижу, и в этой самой комнате
Радуюсь, и радуюсь, и радуюсь!!.





________ Быть живым ________

Сижу я на плече у ноября,
Молчу – о хорошо забытом новом,
К анахронизмам примеряя слово...
Уже Плеяд скопление – не зря
Выводит в небе знак "поторопись!"
А боль и удовольствие, срастаясь,
– (О, сколько раз в рот не совать им палец?!) –
Вновь, доминантой, замыкают жизнь.

Мои желанья кружево плетут
Кастильское – на поясе созвездий,
А музыка Небесных Сфер предместий
Уходит прочь от слышимости пут.
В каскадах сакур снежных лепестков
Драконов спины; к ужасу скитальцев,
Мышами не хотят они питаться,
Предпочитая вдов и стариков.

Метеоритный рой Мирмидонян,
ПринЯвший форму энцефалограммы,
Стремится оборваться... Друг мой странный,
Твои глаза – полынь, слова – бурьян!
Мечты мои рассеялись, как дым,
Лицо подставив солнца поцелуям...
Ну почему представить не могу я,
Что это значит: просто   б ы т ь    ж и в ы м ?..





___ les couleurs du temps ___

поля неправильных цветов,
но чистых, совершенных линий.
предел, ведущий на восток –
к багульнику, каштанам, липам,

к сетям нехоженых дорог,
раскинувшихся вдоль обочин,
где каждый луг и огород
кротами к недрам приторочен.

там духи всевозможных зол
добры и, как котята, слепы,
а изоморфный горизонт
пристёгнут пуговками к небу.

спешишь – отправиться туда,
– (ах, милый, то ли ещё будет!) –
где невозможно увядать
и неизвестно слово "люди"...

и там, смиренный следопыт,
откроются иные двери,
закрытые для всех, кто спит,
поскольку "видеть" – значит – "верить".





_________________ Про червей _________________

                Я телом в прахе истлеваю,
                Умом громам повелеваю,
                Я царь – я раб – я червь – я бог!
                (Гаврила Державин, Бог)

Туда, где мчатся облака и пульс созвездий не нарушен, –
Течёт бескрайняя река, несущая людские души.
И, глядя на неё – со дна своих антропоморфных буден,
Вдруг понимаешь, как бедна доктрина веры «будь что будет».

Вращается туманный тракт вокруг медвежьей втулки млечной,
И бельма лунных катаракт глядят в тебя по-человечьи...
И нет бесчеловечней черт, чем те, что ясной летней ночью
Сияют над холмами. Червь, – как ты на фоне их непрочен!..

Так незначителен, что мысль – связать себя с Владыкой мира –
Не кажется безумной... Высь не создана приютом сирых.
Поэтому – такой земной, что сам себе слегка противен, –
Не поспешай. Присядь со мной. Побудь статистом на картине,

Где свет неотличим от тьмы, а мы – от ангелов в полёте.
Поешь фокаччи и хурмы. Послушай звук гудков далёких...
Поговорим о пустяках, простимся – и пойдём наружу, –
Туда, где мчатся облака и – может быть – людские души.





________ беглый квадрат ________

это дом, без которого сад не растёт.
это тлен, без которого клён не шумит.
это я, без которого пусто – и всё.
опрокинутый вход в опрокинутый мир.

это влажные всплески растительных дюн.
это неба вращающийся василёк.
это птицы спустились так низко – к дождю,
что летают уже целый час под землёй.

это полога ночи сиятельный труп,
под которым нельзя оставаться людьми.
это акт провисания бронзовых струн,
убивающих звук, но рождающих мир.

это канонизированный мотылёк
и сквозные потоки спасительной лжи.
обитаемый необитаемый тлён.
это свет, без которого можно прожить.

это чёрный малевич, задраивший люк
в небольшой ослепительно-белый квадрат.
это значит, что я подобрал к тебе ключ.
здравствуй, дом без замков.
бог пришёл умирать.





________ Лазарь Лазеров ________

Когда у бабочки открылся третий глаз,
А богомол увидел третий сон,
Я подошёл к тебе, нимало не таясь,
И предложил – спеть мантру в унисон.

Какой-то Лазарь Лазеров глядел
На воду с трёхпролётного моста.
У ног его улыбчиво сидел,
Клопов сгоняя с шестипалого листа,
Невероятно симпатичный кот,
Мурчаньем замыкая Инь и Янь.
Издалека взирал на это чёрт –
В кругу карин, анжел, и прочих ян,
Сдавая нА руки им всем по восемь карт,
И морщился изысканно – en face...

Сердечной мастью полыхнул закат,
Когда у бабочки открылся третий глаз.





____ Партизаны подпольной луны ____

                Вот едут партизаны полной луны,
                Моё место здесь.
                (Борис Гребенщиков, Партизаны Полной Луны)

Как заляжешь у поля пшеничного,
где не хаживал множество раз,
– (все тропинки на нём закавычены
васильковыми всплесками глаз), –
и душевно, вовсю, партизанствуешь –
до тех пор, пока солнца блесна
не утонет – и выплывет, заспанно,
кистепёрая рыба-луна.

В темноте колосятся растения,
выделяя ночную росу.
Колосишься и ты между стеблями;
за тобой наблюдает барсук,
удивлённый твоим появлением.
Партизанской ухваткой силён,
ты ползёшь, животом и коленями
попирая пырей и паслён.

И, завидев тебя, в страхе мечется
чёрт на небе, прозрачном до звёзд,
потому как ты сам – и отечество,
и оплот, и семья, и погост.
А пушинки лесных одуванчиков
– облаками непрожитых лет, –
офигев от твоей партизанщины,
всё летят и летят тебе вслед........*....***....*.*.....**..*..........**...*......





_______ небо мёртвых _______

ты вспоминаешь все её черты,
на небо мёртвых глядя по ночам,
забывший – под покровом темноты, –
что никогда такую не встречал.

на небе мёртвых – полная луна
висит, как губка, впитывая боль...
ты звал – она пришла, совсем одна.
совсем одна, наедине с тобой.

осмелившись ей заглянуть в лицо,
простив себя за всё – и ей простив,
поймёшь: бессчётно множество концов
в пределах бесконечного пути.

и осознаешь, в чём твоя вина,
и то, что нет спасенья вне её,
зане – земля у нас всегда одна,
а небо есть у каждого своё.





____ Спящие драконы Клуиндина ____

С заснеженной горы взирая вниз –
На тени льдом закованных колец,
Где тело древнее в зловещем сне лежит,
Я, как последний бесполезный паразит,
– В предчувствии, что близится конец, –
Прошу тебя: оттай и распрямись!

Пусть эти беспощадные глаза,
Где трезвости – ни капли не найти,
Меня увидят, даже если мне за то
– (Как в фолиантах и описано) – потом
Придётся своей жизнью заплатить;
Готов я, и заклятие сказал.

И не уйти с заснеженной горы,
Где у вершины – жалким червяком
Застыв, я вглядываюсь в пропасти провал,
– (В нём не растут – ни сны, ни счастье, ни трава) –
В надежде, что льдом скованный дракон
Откроет вход в волшебные миры,

Восстав из вечной мерзлоты веков, –
И разорвёт меня, приняв мои дары,
На тысячу незримых лепестков.





___ Стихи Не Так Приходящего либо Ли Бо ___

Когда Цветастый Ург нашёл
Прозренье у реки,
К нему Глумливый Гло пришёл –
Прочесть свои стихи.

Он начал так: «О, славный Ург!»
Но тут же: «Ты балбес!»
«Бесстрашный победитель мух
С хурмой наперевес!»

«В тебе прекрасны все дары,
Что в жизни не нужны!»
«Слезами жгу твои ковры
Цветастой седины!»

Затем пошло: «Тебя, глупца,
Из жалости терплю!»
Но вслед сейчас же: «Мудреца –
Боготворю, люблю!»

Куплет последний прозвучал:
«Не болен я тобой!»
А Ург Цветастый всё молчал,
Кивая головой...


_______________________________
Примечания
* Так Приходящий – китайский перевод санскритского слова Татхагата, одного из наиболее распространённых эпитетов Будды (на санскрите имеющего также второе значение: Так Уходящий).
** Ли Бо (Ли Тай-бо) 701-762 AD – китайский поэт танской эпохи, о жизни которого существует много легенд, однако достоверно известно мало. Многие его стихотворения проникнуты духом даосизма.





_______ Благодать оранжевых стрекоз _______

Дело выдалось зимой.

Ург Цветастый – у огня чаем потчевал меня,
между лампой и стеной.

Я решил ему задать непотребнейший вопрос –
Про оранжевых стрекоз и про божью благодать.

Начал я издалека:
“Предположим, что Плутарх шёл куда-то... Скажем, в парк.
И заметил – дурака.
А дурак пугал стрекоз у обширного пруда;
не спешил он никуда, симулируя склероз.
Сам Плутарх – напротив – знал
всё, что только можно знать, –
про людей и благодать, про стрекоз и сети сна.

Тем не менее, когда он заметил дурака,
то похлопал по бокам – и желанье загадал.
Значит, несравненный мог на секунду допустить:
будет около пастись
провиденье (сиречь, бог)!”

Я увлёкся – и забыл, что хозяин, добрый Ург,
напевая – (но не вслух), – варит лунные бобы.
И, покачиваясь в такт,
наблюдает, как меня в жёлтых отсветах огня
занимает странный факт –
о стрекозах с дураком...

“Для чего тебе Плутарх,
если ты живёшь в местах, где февральским вечерком
можно пить цветочный чай?” –
Ург спросил меня, и я вдруг заметил, что струя
продолжает всё журчать, в чашку падая, где цвет 
апельсинов и хурмы,
запахи – пачули, тьмы, где рождается – рассвет...

Сомой – времени река... Я забыл, зачем пришёл...

Ург промолвил: “Хорошо!” –
и похлопал по бокам.





__________ Обыкновенное чудо __________

От самой первой капли, ударившей по крыше,
Цветастый Ург проснулся – и выглянул в оконце.
Разгуливали цапли. Нашёптывал камыш, и
Горячим светопульсом сияло в небе солнце.

Сиреневая тучка, нависшая над домом,
Вытряхивала дождик, как из сетей рыбёшку.
С улыбкой, потому что был с ним давно знакомым,
Рукой махнул Художник... Ург – тоже, из окошка.

Художник был в зените своей нелепой славы,
Когда в аул пустынный пришёл, для встречи с Ургом.
Смог дхарму оценить, и – налево и направо –
Раздал свои картины... И назван был – придурком.

Но, как бы то ни стало, Ург разрешил остаться
Художнику в ауле. С вот этих самых пор и
Живёт себе – не старый, любимый папарацци –
Художник. Потому ли и наблюдает горы...

Теперь он их рисует соломинкой на глине,
А дождик всё смывает, и холст к утру – как новый.
Пьёт, каплями, росу Вед и рассуждает – длинно –
О людях и трамваях... И Ург вставляет слово.

Мы там их и оставим, за тихим разговором, –
Глядеть, как у болотца разгуливают цапли.
Как тень ползёт по ставням, как цвет меняют горы,
И дзен из тучки льётся... – Из самой первой капли.





_____ Невстречаемый Ургом _____

Ург спустился вверх по лестнице,
дверь закрыл, вошёл на улицу.
Дождь со снегом был прелестным, но
солнце продолжало хмуриться.
Ноги парились от холода.
Ург Цветастый выжал тапочки
на пути к опушке города.
Впереди – колодой карточной
вознижался торг, заполненный
сплошь фигурами безлюдными.
Ургу он всегда запомнился
толчеёй и недосудами.
Здесь опять случился я ему,
по пути впервые встретившись, –
словно будда невменяемый,
проповедующий фетишизм.

Ург сказал: “Живи, как если бы
вымер, был свободен двигаться,
не испытывал к себе любви,
но заклято был влюблён в ловца
тех стрекоз, которым в головах
беспокойно не сидится, и
без которых люди – голыми
остаются под ресницами.
Горизонт вовнутрь раздвинется,
кончишь жизнь иными целями,
кои переоценить нельзя,
и нельзя недооценивать.”
Я застыл преобразившимся:
брови под углом встаращились,
Урга ни о чём спросив – и сам
потерявшись между чащами.

...И с тех пор свои пути веду
вдоль от той земли-кормилицы,
где с Цветастым Ургом как-нибудь
мы опять впервые свидимся.





___________ Невспоминаемый Ургом ___________

Ург, не будучи собою, много раз входил под вечер
(иногда – с куриным богом) в дом, который домом не был.

Там он возражал (не споря), радовался новым встречам,
огорчался им – и, с горя, шёл лечиться Кастанедой.
Шёл, – входя в тот дом, под вечер, что как раз и не был домом.
Толковал о чём-то вечном, но всегда – сиюминутном.
Разрушал – и тут же строил, рассуждал (с куриным богом)
об опасливых героях и великих лилипутах.

А затем – с курантным боем – уходил, покуролесив.
Он, не будучи собою, не-собою тоже не был;
разным встречным-поперечным в расставанье был полезен
много больше, чем при встрече (даже сравнивать нелепо!), –
и тотчас же возвращался – в дом, который домом не был.
Извинялся, дул на пальцы – те же самые, другие...

...Боже правый, отчего мы, – видя, остаёмся слепы?!.
Дай мне силы – Урга помнить. И не помнить помоги мне.





_____ Ищущим спасения под падающей крышей _____

Отбомбилось лето – зноем, грушами да сливами.
Ург Цветастый под сосной осень желтогривую
с распростёртыми руками встретил, как сестру свою:
светлой нежности ростками и – немного – грустью.
...Мне хотелось поскорее с Ургом повидаться,
посидеть с ним во дворе и, хотя бы вкратце,
рассказать о тех проблемах, что не разрешаются,
и дождаться наставлений пёстрого китайца.

Был Цветастый Ург китайцем или небожителем? –
я поинтересовался. Он пренебрежительно
покивал, – и вскоре мы с ним у кустов паслёновых
фильтровали чай сквозь мысли, – жёлтый сквозь зелёные.
Вяз ронял листвы убранство, словно бы раздумывал.
“Следует ли опасаться полного безумия?” –
я спросил, поскольку часто чувствовал сомнения
в том, что жизнь в борьбе со счастьем совместима с ленью.

Ург сказал: “Забудем опыт – в небесах считать ворон;
возвратясь в свои окопы, делай всё наоборот.
Очень скоро прояснится существо твоей проблемы;
оказавшись   о ч е в и д ц е м ,  ты узнаешь, как нелепо –
опасаться обострений невозможных состояний,
ибо – что в нас переменно? То же, что и постоянно.”
Силясь возразить, я понял, что   у ж е   вполне безумен.
Ург сидел совсем спокойно – и свирепо скалил зубы.

От умалишённой мины рассмеявшись, я затих,
позабыв свой чай с малиной. (О волнениях пустых
и секретных черепашках, пожирающих прохожих,
в хлорофилловых тельняшках под мутировавшей кожей
я теперь не думал вовсе.) Вдруг – на раннюю луну
взгляд поверх паслёнов бросив, Ург прозрачно намекнул
об иллюзии   п о с л е д н е й ,  – той, что до поры спала,
отбомбившись зноем летним, – в амальгаме зеркала.........





_________ Неумирающий под лучом _________

Когда-то Ург зашёл в один буддийский монастырь
и сел в саду под деревом. Напротив – бульденеж
качал своими гроздьями соцветий. Ург застыл
и долго созерцал, пока не начало темнеть.

В молочных сумерках пришёл почтительный монах,
сел, поклонившись Ургу, и спросил его – зачем
мир создан непрерывным – из раздробленных монад,
и только маленький Кюн Вог танцует на луче?

Ург улыбнулся и запел. Потом затанцевал.
Затем заухал, как сова, и закатил глаза.
Взмахнул руками, прошипел – не шёпот, не слова.
Преобразился – и ушёл, ни слова не сказав.

...С тех пор прошло так много лет, сменилось столько черт.
Монах – в другом монастыре, а бульденеж зачах.
И только маленький Кюн Вог танцует на луче...

на двух лучах, на трёх лучах, на четырёх лучах......





___________ Двое ___________

“Дорога не полога, не крута;
по ней нельзя ни ехать, ни идти,” –
сказал монах, сорвав цветок с куста,
и Ургу протянул его в горсти.
Ург взял цветок, как если бы не брал,
и положил, как если бы не клал,
и обратился не к монаху: “Брат,
природа Будды – клад или не клад?”
Монах сказал: “Клад в землю не зарыв,
его нельзя найти и откопать.
Природа Будды спрятана внутри,
а значит – не глупа или глупа?”

Ург встал, потряс цветущие кусты
и снова сел, – как и они, в цвету,
сказав: “Не нарушают пустоты
ни летняя гроза, ни сердца стук.
Но правильно ли будет понимать,
что Будда – это тоже пустота?”
Монах спел на мотив одной из мантр:
“Дорога не полога, не крута;
по ней нельзя ни ехать, ни идти,” –
и потянулся, чтоб сорвать цветок
и Ургу протянуть его в горсти.

Вдруг – трудноописуемый восторг
взорвался в недрах бездны бытия,
где звёзды – лишь веснушки на носу
у исполинской пикси; где сиять
умеет темнота; где нано-сумм
настолько много, что любая часть
неисчислимей целого; где путь
в любой эон проходит сквозь "сейчас";
где бесконечный мир – безмерно пуст...

Монах и Ург сидели допоздна,
друг друга понимая хорошо.
Затем один из них, увидев знак,
поднялся, поклонился – и ушёл
дорогой – не пологой, не крутой,
какой нельзя ни ехать, ни идти...
Другой – сидеть остался у кустов,
и лотос расцветал в его горсти.





_______ наследие Цветастого Урга _______

«переживание начнётся в промежутке между
двумя дыханиями»; – как мне справиться с задачей?..
мой выдох – это стрекоза, летящая в кромешный,
неописуемый простор, который обозначен
блестящей линией пруда, широкого, как море,
где волны слуха шелестят слепящую поверхность,
хранящую черты – твоих и всех чужих – историй,
в микроскопическую рябь за плоскостью рассвета...

сознание потеряно, контроль над ним – потерян,
но в сущности – потерян Я; остались только вечность,
кружащиеся вороны и мой пустынный череп
среди разломленных небес и облаков овечьих.
периоды тотальных войн – с бессмыслием и смыслом –
уходят прочь, вослед другим, – приятий безучастных.
я знаю: Ург уже в пути, поскольку он в нём присно.
я отыщу его в себе – и снова буду счастлив...





______ Урганолептика версификации ______

Затем, что сагу сочинять – и лень, и западло,
Ург просто хайку написал – и отложил стило.
В окно пробрался пальцами чахоточный рассвет.
Ург потянулся и зевнул. Уже двенадцать лет
Прошло с тех пор, как он обрёл прозренье у реки.
Теперь он редко рисовал, зато писал стихи.
Точнее – он писал их так, что сам не мог прочесть:
Одну-две-три скупых строки, а максимум – пять-шесть.
Писал на стенах, на земле, – мелком и без мелка,
Карандашами по воде и пальцем в облаках.
Я как-то раз ему сказал, что стоило бы их
Издать. Он показал язык, хихикая, как псих.

Я так и не сумел понять естественных причин
Игривости его ума, но продолжал строчить
Свои стихи, как если бы зависела от них
Не только жизнь моя, но всех существований нить.
Ург их любил послушать, но при этом говорил,
Что ценно только то, что вызывает дрожь внутри.
Под дрожью он, конечно, понимал другой эффект,
Но я не лез с расспросами, – так лодырь без конфет
Домашнее задание не станет выполнять.
Кого сравнили с лодырем? – Понятно, что меня.

“Жизнь с расстоянья кажется нестрашной – потому,
Что не видны подробности,” – промямлил я ему, –
“Ведь автора хорошего не назовёшь плохим:
Он краток, содержателен... А сочинять стихи
Развёрнуто и длинно бы сумела и коза.”
Ург, выслушав внимательно все доводы, сказал,
Закутываясь в плед, который не был полосат:
“Зачем писать недлинно – если можно не писать?

С   л ю б о г о   расстояния жизнь вовсе не страшна,
А если и страшна, – во всяком случае, не нам.
Любой хороший текст раскритикуют дураки,
А вовсе не написанный – не назовут плохим.
Сегодня графоманы тем сильны, что – от и до –
Накачивают тексты пульпой образных рядов.
Читатель  с ними свыкся так, что не почешет зад –
Пусть даже графоману трижды нечего сказать.
Поэтому – писать вообще, и в частности стихи,
Возьмутся лишь юродивый и дурень от сохи.”

На этом Ург закончил спич и пригласил пить чай
Меня – быстрей, чем я собрался новый спор начать.
А далее – мы мирно любовались на огонь.
При этом Ург рассеянно покачивал ногой,
А я, слегка куняя, всё подыскивал слова,
Чтоб выразить нагляднее – его, себя и вас...
Но слов не находилось. Вместо них пришёл покой,
Размеренность дыхания... Пошевелить рукой
Казалось – и ненужным, и неправильным. Затем
Я различил сияние за контурами тел,
Чьи формы колыхались, словно вишни на ветвях...
Тут мой писательский порыв значительно увял,
А также вера в то, что словом можно описать –
Явление, субстанцию... Как вырубленный сад,
Оно обозначает – то, чего по сути нет.
Привязанность к нему – сродни гулянию во сне.

И вот, свою лицензию поэта потеряв,
Я ощутил желание свободы: шелкопряд
Забыл свою нанизанность на шёлковую нить,
Вербальную линейность – оборвав ли, изменив...
Как знать, – для переставших быть рабами языка,
Возможно, устранятся лимбы языковых карм...
Отказ от алфавитов, что давно в глазах рябят...
Я ставлю здесь отточие... и чувствую себя,
Как из океанариума выпущенный кит, –
По правилу последней, н е н а п и с а н н о й, строки.





______________ Будда Розового Источника ______________

Я вижу Будду, танцующего у Розового Источника.
Его окружают пальмы, банановые деревья и папоротники.
Оранжевая пыль коричной пудрой взвивается вокруг его обнажённых щиколоток.
Узорчатые зелёные тени от листьев помахивают рыбьими хвостами.

Солнце стоит высоко, но не жжёт, а растекается – мягким лимонным светом.
Или это луна стала такой яркой?..

Я слышу музыку.
О, как она хороша, как хороша!..
Я делаю шаг.
И ещё один.
Поворачиваюсь – и широко развожу руки.

Ванильные лианы и цветущий имбирь склоняются ко мне.
О, если бы я мог их потрогать!
Но ведь я могу.
Двигаясь по кругу скользящими движениями, я касаюсь
Их стеблей странной формы,
Их листьев, таких гладких и влажных,
Их удивительных цветов...

Цветы – это приветствие.
Это осуществление задуманного.
Это выражение удовольствия и акт удовлетворения одновременно.
Цветение.
Это эйфория, граничащая с блаженством.
Это оргазм, замедленный в тысячи раз.

Я пою.
И вижу, как свет начинает струиться отовсюду.
Наблюдаю за интерференцией волн – цветовых, звуковых, осязательных.
Ощущаю запах цветов, бальзамирующий само время.

Оранжевая пыль облачком корицы вьётся вокруг моих щиколоток.
Лунное солнце поднимается ещё выше и меняет цвет.
Длинные листья раскачиваются в такт движениям...
Я танцую у Розового Источника.





________ Скалярные формы сознания в облаках ________

Облака, что на седьмом небе, – каковы они на вкус?..
Они плывут – не медленно, не быстро, не плавно, не скачками.
Изменяясь каждое мгновение, они всегда постоянны.
Их легче увидеть с вершин, а дотянуться до них проще из долин.
Нет водной глади, которая могла бы отразить эти облака.
Нет берегов, которые могли бы вместить эту воду.
Нет животного, которое могло бы ей напиться.
Нет человека, который смог бы увидеть в ней своё отражение.
Нет небожителя, который смог бы погрузить в неё палец.
Нет облака, которое пришло бы к ней по своей воле.
Кусочки этих облаков плывут у тебя в крови –
                шариками сахарной ваты.
Не спрашивай, нужно ли им, чтобы ты всегда был счастлив.
Не спрашивай, питаются ли они соком твоих слёзных желез.
Они смотрят в тебя, как в зеркало, но ты не видишь их отражения.
Только оставаясь недвижим, ты движешься с ними.
Только не думая о них, ты можешь их заметить.
Только занимаясь чем-то другим, ты обнаруживаешь себя
                сажающим цветы в облаках...
Откуда нельзя – ни упасть, ни не упасть,
                поэтому, что бы ты ни выбрал, это не будет выбором.
И что бы ни сделал – это не будет действием.
А что бы ни подумал – это будет мыслью об облаках...
Об облаках на седьмом небе. – Каковы они на вкус?..





_______ Мутабор – я превращусь _______

О, эта красота небольшого количества воды!
О, это отсутствие формы!
О, эта сверкающая прозрачность!
О, это переливчатое отсутствие цветов и оттенков!
О, эта прохлада и ощущение влаги на губах!
Капля, падающая вниз по позвоночнику.

Ты становишься мной.
Я становлюсь тобой.
Ты проникаешь в меня через горло.
Я проникаю в тебя – через тело.
Ты внутри у меня.
Я внутри у тебя.

Мы содрогаемся.
О, эта переливчатая ясность!
О, кристальная прозрачность!
О, незамутнённость!
Прохлада, растекание.
Поверхность и глубина.

Отражение меня – в небольшом количестве воды.
Отражение во мне – воды.
Отражение, проникновение, слияние, растворение, единство.
Отражение – всего во всём.
Отрешение.
О, целое!

Заполненное светом целое!
Заполненное темнотой целое!
Бесформенное великолепное целое!
Тысячи, миллионы, биллионы форм – в отсутствии!
О, присутствие – в отсутствии!
О, сияние! О, зияние!
О, красота!

AUM





_____ 30 Строк отрешённого сознания _____

Параллельных небес отрешённым сознанием –
Не заманивай ты меня, друг, не заманивай!
Как ручьи вытекают из скрытых источников,
Так мы все возникаем – на плоскости – точками.
А на небе ли, в бездне – какая нам разница!..
Точки могут в любые цвета перекраситься,
Но при этом останутся – подлинно – точками;
Не грибами, не листьями тиса, не почками...
Так имеет ли смысл их всю жизнь перекрашивать?..
Своей жизни причину – искать, переспрашивать?..
Ведь для точек весь смысл – сознавать себя – точками;
Не мышиного кала сухими кусочками,
Не брильянтами в поисках лучшей оправы, и
Не Чеширским Котом с валерьянными травами,
А всего лишь какими-то жалкими точками, –
Восхитительно-яркими, звёздными, сочными,
Исчезающе-мелкими, скромными, тощими,
Сокрушительно-сильными, грозными, мощными,
Совершенно-понятными, ясными, точными,
И – вообще никакими, и даже не точками...
Так – течёт, изменяется русло сознания, –
В медитации, в споре, в самадхи, в незнании,
В просветлённом – любом – состоянии разума, –
Там, где разума нет, лишь вибрации разные...
Реки в море впадают, и мысли им следуют.
Мысль впадает – куда? – Нету смысла исследовать.
Видишь, друг, твои мысли – моими становятся,
Как вода, что в различных сосудах покоится.
Ведь вода – как и мысли – одна, без названия, –
В параллельных небес отрешённом сознании.





____ Формы неба в капле мысли ____

В капле неба распластавшись,
Чайка – динозавра отпрыск –
Превращается в стилетик,
Чтоб засесть в моей сетчатке...
Ты, как фальшивомонетчик,
Видя самородков россыпь,
Не желаешь ждать – отставших
Слов и мыслей отпечатки.

В синеве – такой текучей –
Чуть трепещут, отражаясь,
Души сосен и дельфинов.
Зеркалом полупрозрачным
С тонкой плёнкой парафина –
Ждёт созвездий урожая
Океан... На всякий случай
Признаю, что смысл – утрачен.

Золотистой полусферой
Искривляется пространство,
Становясь лягушкой в клюве
Странной птицы, вроде цапли.
Относительные люди
С неуклонным постоянством,
Гномоны зачем-то сверив,
Исчезают – в неба капле.

Перестань же быть субстратом
Для мицелия идей и
Осознай, что нет – ни смерти,
Ни – в буквальном смысле – жизни.
Кто тебя в ладонях вертит
Под аспектом Водолея,
Как в бегущем поле – атом?.. –

Просто мысли.
Чьи-то мысли...





____ Утровечер неподсудного дня ____

Потоки тёплые несли
Гудящих женщин-насекомых
Над чревом вянущей земли –
Тугим, зовущим, незнакомым...
О, эти женщины-шмели!

Стараясь их не отпускать,
Звучали золотые струны,
Плескался розовый закат.
Всплывающий подсолнух лунный
Сиял – оттенками песка.

Проклюнувшись, иная жизнь
Тотчас же множилась, при этом
Роящиеся миражи
Дробились шариками света,
И запах осени кружил.

А перелётная листва
Вплеталась в стаи братьев меньших.
Денницей новый день вставал,
Дарящий мёд – шмелей и женщин,
И эти самые слова.





____ Невозвращение на Итаку ____

И, всё равно, я доверяю.
И беспокоиться не буду.

Пусть не даётся жизнь вторая,
Снуют опасности повсюду,
Но, всё равно, я улыбаюсь.
И безмятежно жду – что будет.
Пускай принёс меня не аист,
Вскормили – не волчицы груди...
Я выбираю, что осталось.
Мой дом – везде, где я присяду.
Я эгоизма поломал ось, –
И целый мир мне стал наградой.

Хотя ни крошки не положишь
Теперь ни в сумку, ни в карманы,
А безнадёжность дней – похожих –
Несёт меня по океану,
Как самый мелкий, утлый ялик –
Из тростника ли, пенопласта.
В бездонном небе – крики чаек,
Под килем футов полтораста...
Здесь волн киты и клочья пены,
Штормит от края и до края,
И ждёт погибель неизменно...

И, всё равно, я доверяю.





_________ Сонет пути дхармы _________

От южных башен до северных – долог путь,
И многие дни, а, может, годы – идти.
Кто выбор сделал, тому уже не свернуть;
Осталось – всему на свете крикнуть: «Прости!..»

Ни старой лампы, ни посоха нет, – и пусть!
И лишь далеко, на небе, слабо блестит
Созвездий кожа... А не проникая в суть,
Зачем тебе знать – где можно что-то найти?..

Пусть на западном склоне горы снова выпал снег...
Я сижу – и смотрю на луну сквозь ткань облаков.
Два монаха бредут через ночь, вдалеке от всех.

Тело Будды им не отыскать во веки веков.
Так и я: всё ищу, без надежд – на отдых, успех...
Для чего?.. – Не проси объяснить: мне не хватит слов.





____ возвращая эхо Лу Ю ____

разум подобен запруде

когда осознание тонет
в зеркале тихой воды
видишь пустое пространство
суть плодотворно-пустое
и мономолекулярный
водораздел между полем
самости и абсолютом
нежностью и совершенством
силой внутри и снаружи
миром и подлинным миром

всё озаряется светом
спелым покойным и ровным

ветер не морщит поверхность
тёмной лагуны пруда
слабая рябь возникает
там где вершины деревьев
видят себя отражёнными
зная что верх это низ

ветви и корни одно
воздух и почва одно
небо и карма одно
нет одиночества в мире
есть нежелание видеть
есть замутнённость и слабость
есть изолированность

если всё время поёшь
услышишь ли голос растений
если всё время плескаться 
пройдёшь ли по лунной дорожке
если разбрызгать луну
даже на тысячи капель
в каждой она сохранится
оставшись такой же луной

тот кто сидит на горе
глядя на озеро ночью
знает о том что нет дна
даже под мелкой водой

помнишь ты тоже бродил
в илистых заводях тёплых
шлёпал вдоль берега кромки
вспугивал стаи мальков
думал уйдёшь далеко
шёл много лет и заметил
что возвратился к началу

завтра встречая зарю
не удивляйся китам


_____________________________________
Лу Ю (1125-1210) был выдающимся сунским поэтом, написавшим следующие строки:

Разум подобен озёрной воде,
Покойной в отсутствие ветра;
Молча сидишь, внемля бесчисленным вздохам;
Полночь, но не смущайся вида китов,
Что волны вздымают,
Приветствуя солнца восход.





______ Перелётное ______

Золотая пряжа с рук
Соскользнёт на пол...
В пустоте родится звук,
А во рту – обол.

Станут выкройки малы
На исходе дня...
Между кучками золы
Ты найдёшь меня.

Просто поле перейти
В предзакатный час.
Воду удержать в горсти... –
Вот и двое нас.

Сто одёжек в лоскуты,
Луковице – смерть...
Перелётные мечты
Уложу в конверт –

И отправлю их тебе,
За три моря слёз... –
Чтоб ещё в одной судьбе
Золото нашлось.

____________________________________
* Ирине Каменской и её стихам посвящается





___ Не-количественные аспекты вечного невозвращения ___

Слёзы... – льются рекой по изящнейшим в мире щекам.
Да, я знаю, они говорят: “Ты жалеешь себя.”
Лучше – смейся! На странной планете котов и собак
астронавта (в который раз!) приняли за ямщика.

Осознания ветер срывает дыханье и пульс,
каннулирует стенку аорты в-себе-бытия...
Эта кровь, эта жизнь, эта цель, эта мысль – не моя:
кто-то там абсолютно уверен, что я не вернусь.

Знаки, символы – не выражают изменчивость форм.
Числа – «множественность» подмненяют абстракцией, но
остаются всего лишь количественной стороной,
лишь побочным эффектом, почти как трёхградусный фон.

У реликтовых залежей хроник Акаши – пойми:
восприятие знает пути, но не знает границ.
Так – почти неизменны узоры миграции птиц.
Так – почти иллюзорен для глаз просветлённого – мир.

Трансцендентные стороны – это не стены плотин.
Не горюй – обо мне, и о том, что "уже никогда..."
Я к тебе не вернусь: как, скажи мне, вернуться туда,
где (откуда) вообще никому невозможно уйти?





______________ первый урок мастерства ______________

                Люк Скайуокер: Я ищу великого воина.
                Йода: Войны никого не делают великим.
                (Звёздные Войны, эпизод 5: Империя контратакует)

                на всякое противоядие всегда находится своё "ядие", и наоборот.
                (А.Ю. Войтов)

«коль у лошади есть голова,
значит, где-то найдётся и круп.»
прискакал молодой падаван,
безнадёжно отважен и глуп.
говорит: мне бродить по земле,
побеждая врагов, так легко.
говорит: мне всего двадцать лет;
я, наверно, сферический конь!
обучаться решил у меня,
демонстрирует храбрость и пыл.
эталон шарового коня,
не гарцуй, – убегай, что есть сил!..
я не стану ему говорить,
сколько было других, до него.
принесу трАвы, овощи, рис,
связку ягод, прозрачных, как воск.

приготовлю нехитрую снедь.
черепами предшественников
медоточат поля по весне...
строг канон: тем, кто брать не готов,
невозможно насильно давать.
вечер близится, сух и кровав.
вот сидит молодой падаван,
и ему – ни проблем мастерства,
ни мотивов моих – не понять.
он красив, легковерен и глуп.
раздевайся, садись у огня.
отдыхай и помешивай суп.
в нём – вариться твоей голове,
молодой и дремучей такой,
раз не знаешь, что ты человек,
а не резвый сферический конь...





_______ Птица окончательной свободы _______

Куда эта птица меня унесёт – не знаю.
Возможно, вообще – в никуда.

Помашут вослед Лао Цзы и Басё,
когда от земли оторвав без труда когтистыми лапами, взмоет,
мелькнув всего на мгновение – вдоль облаков...

Прощай, бесполезный теперь Байконур.
Прощай, мыс Канаверал.

Как же легко взлетать, если знаешь, что низ – это верх,
а высшая скорость – полнейший покой.
Тебя не сумеет догнать даже свет –
в анклаве, где «здесь и сейчас» под рукой.

Потери «себя» безымянный рубеж.
Последний невообразимый предел –
свободы от собственных мыслей, надежд,
чей центр неизвестен, граница – везде.

Прощайте, любимые мною друзья,
я благословение сердца вам шлю.
Огонь изнутри продолжает сиять,
весь мир превращая в папирусный шлюп.

Огромная птица взмывает, 
порвав связующих струн многомерный велюр, –
туда,
где бессильны и мысль, и слова,

и где бесконечность стремится к нулю.





______ Sleepless in Seattle ______

Бабочке снится сидящий монах,
снится, что он прислонился к стене –
и, медитируя, смотрит на нас...
Бабочка спит, но вообще – её нет.

В это же время – сидящий монах
смотрит на бабочку, – ту, что во сне
видит монаха. Он знает о нас
и медитирует, – но его нет.

Мы видим бабочку – спящей. И с ней
видим монаха, который сумел
нас разглядеть, прислонившись к стене...
Но в самом деле, конечно, нас нет.

Бабочка, солнце, цветущий инжир.
Чётки, циновка, сидящий монах.
Подлинность снов, разрешающих жизнь,
подлинность жизни, оставленной в снах...

Если монаха и бабочки – нет,
если нет нас, нет "сейчас" и нет "здесь",
даже привычно проснувшись во сне,
чувствуешь: что-то – доподлинно – есть!

...Спит заблудившийся в звёздной траве
будда с размерностью девять седьмых,
спит колоссальный лесной муравей...
Что будем делать неспящие – мы?..





_______________ Звезда в надире _______________

Когда засыпает ветер
и зима становится внутренностью стеклянного шара,
где какие-то белые хлопья лежат так тихо, невинно,
словно и не было – ни в Москве, ни в Лондоне – никогда никаких пожаров,
не случалось чумы в Венеции, а страшные маски птичьи –
просто странные монстры, сошедшие с Босха картины...
И, когда засыпает ветер,
а прозрачный короткий вечер стекает на плоскости тротуаров,
опусти вверх глаза, как если бы Земля тебе не мешала:
там, в надире, – звезда, что только тебе одному светит.

И ты, выходя под дождь
из какого-нибудь напичканного кольцами ювелирного магазина,
где-то в районе Сан Марко, Старого Арбата или Пикадилли,
удивляешься: столько колец, столько, столько!
Кому они все необходимы?!
Словно сделали их гномы, гоблины или тролли –
по одним им понятным причинам, – сделали и забыли...
Так вот, выходя под дождь,
но вспомнив зачем-то об этой звезде в надире,
понимаешь – внезапно, неумолимо, –
что для неё одной живёшь.

Поднимая очередное звено,
– (а какой в этом смысл, если часто не знаешь даже, где середина?..) –
находясь в середине мира, равноудалённой от конца света и его начала,
причём оба они – просто события, что вообще ничего не означают,
никакого отношения не имеют ко времени, к его младенчеству и сединам,
вдруг ловишь себя на том, что думаешь о ней – снова и снова,
днями, ночами, непрестанно...
Остаётесь связанными друг с другом, – ты в этом подлунном мире,
а она – где-то там, где потоки невидимых жёстких лучей и чёрные дыры,
даже не в уголке твоего экрана, даже вовсе не на экране,
но всегда и везде оставаясь звездой, что сияет тебе одному в надире...
Итак, поднимая очередное звено
и не делая ни малейшей попытки что-то менять, решать или строить планы,
знаете оба – зависимо, независимо, беспричинно,
без тени сомнения, бессознательно, постоянно, –

что ты и она – ОДНО.





________ О драконах – ни слова ________

                Я подобен ребенку, который не явился в мир.
                О! Я несусь!
                Кажется, нет места, где бы я мог остановиться.
                (Лао Цзы, Дао Дэ Цзин, гл. xx)

С геометрически-отточенной бредовостью,
Лепестками разворачиваясь в стороны
– (Как в тюльпана раскрывающейся полости) –
Разделяются на части мои головы.
Я раздваиваюсь вдоль оси движения,
Я расслаиваюсь – на пласты, на уровни,
Я меняю типы постижения,
Я меняюсь – странными фигурами.
Я лечу – не мухой и не птицей, – нет!
Снайперскою выпущенной пулею
Я пронзаю небо (в решете рассвет)
Ветром-невидимкой. А хочу ли я?.. –

Ниспадать. Взвиваться. За предел скользить.
В бездне. В вышине. В воображении.
Исчезать. Теряться. Снова находить
Мир – в своих двух, трёх, ста преломлениях.
Распадаясь на частицы – в целое,
Струями сдуваясь в завихрения,
Безвоздушным трением бесцельного
Уношусь туда, где нет – ни времени,
Ни пространства, ни причины-следствия...
Только ощущение полёта.
Только ветер без границ. И – соответствие,
Совершенство (в завершении чего-то).

Те, кто – жизнью, смертью ли (пресытившись
Порожденьем целостности скучного) –
Заполняют дни свои, – струятся вниз,
Отстраняясь от забот насущных, и
Те, кто ухитряются заметить мысль,
Те, кто сквозь ресницы видят радугу,
Те, кто шепчут, без надежды: «Улыбнись!»,
Те, кто ветер сеют, буре радуясь,
Те, кто в состоянии запомнить сон,
Те, кто ходят, почвы не касаясь,
Посмотрите вверх! –
На фён, мистраль, муссон...

Я вас вижу.
Я вам улыбаюсь.




__________________________________