Seek You

Вот сейчас, наверное, время выкурить всех тараканов из головы, и Ницца мне может сниться, а может и нет, многоточие вслед, человек рожден для счастья, как для полета птица, и в этот бред любой наполнитель смысла добром ложится. Выбираю из списка провинций у моря что-нибудь на лагуне, нажимаю «ОК» - такая империя не развалится к ноябрю, пишу заголовок «Письмо номер ноль», только не вздумай в него влюбиться, ты слышишь, Прю. А сама набираю каким-то дурацким шрифтом: «Уже люблю», вам тут не за что зацепиться. Ступай без меня в этот город, за три сестерция купишь ведро земляники, смотришь в окно – проходит кто-то, слегка на тебя похожий, из разных концов империи сходятся в центр, как узость, равновелики, как смерть равноценны под узкоколейной кожей, две параллельные линии, да, Николай Иванович, всё еще может слиться, всё ведь доказано, ляжется грудью на амбразуру, друг мой, в письме номер ноль я писал вам, что в пору гнездовья птица бывает глупа, заклевать себя может сдуру. Вот сейчас я сижу у моря, строю замок для Эдгара По – посетителей в нем негусто, иногда проходит кто-нибудь – крышу снесет и двери, милая Прю, в цепких лапах времени что не читаешь Пруста у тенетах дівчат-квіточок, я найду все свои потери. Оглянувшись, увидим всё тот же замок, руины на нем, Милена, я приеду на поезде в восемь тридцять, в купе лимонад со льдом, ты думаешь – это дом, разгребаешь ногтями золу, жалеешь, что ты не львица, вот так опуститься, мне снится не Бим и не Бом, а нечто среднее. Милая Прю, я себе запретила думать о постороннем, вверх по лестнице, что не ведет никуда, ведь счет бесконечен, так? Запомнишь ли ласточку ту? Подумали вместе: «Конечно же не запомним», и ласточка улетела не в такт. Что хотел чудак, заставивший нас полюбить пернатых, друг друга и все минуты, пишу заголовок «Письмо один» - пора ведь уже начать. В этой провинции все расстояния слишком, скажу, раздуты, и попрошу завизировать. Прю достает печать.

***
Забываю отрочество, юность, ее золотое жало блестит во всех подворотнях, останься на пять минут, время как жгут, себя мне ничтожно мало, другие и так умрут, а меня еще нужно как-то уверить в этом, на крылечко выйди, колечко свое найди, просыпайся с рассветом – станешь таким поэтом и совсем ничего не дрогнет, замкнет в груди, что-то теплится впереди. Не секрет открою, что я ничего не стою, и в час по местному времени не разведут мосты. «И зачем ты так, зачем ты так не со мною» - во многих письмах многие знания, многие сны пусты.