АРТиФАКТ

....Бывает так, найдешь какую-то штуковину, крутишь ее, крутишь, вот, думаешь, ведь дорогая наверно вещь, нужна кому-то позарез, продать ее что ли и разбогатеть.Штука, сразу видно, сильная. Жутко дорогостоящая деталь от космической станции или от невиданного аппарата из будущего, машины времени какой-нибудь. Только кому продать, от какой машины.Бегаешь, спрашиваешь, все плечами жмут, особенно задумчивые по жизни, репу чешут и советы дают, как ее в хозяйстве приспособить можно, как груз, капусту солить или самогон в перламутровый цвет красить.Опять же выбросить жалко, бабы липнут - ой, что у вас такое, дайте потрогать...в обЧествах разных интерес - так это вы, покажите-ка, сами нашли, да вы проходите, садитесь, наливайте...И вообще на улицу выйти не стыдно, не собачка какая, уникальный предмет и если умно молчать, то и неизвестно, что ни хрена не знаешь, зачем он.Да и в доме вещь приятная до незаменимости, особенно когда гостей надо отвлечь от еды или, скажем, от телевизора.Рядом с такой вещью и сам начинаешь ощущуать себя значительным, нужным и загадочным. При общении можно не говорить, а тонко молчать и озабоченное звездами и парсеками выражение лица удается делать практически без напряжения лицевых мускул. Опять же при знакомствах с новыми людьми надобность в маневрах между хвастовством и ложью сведена до минимума, так как наличие чудесного предмета есть мощный рекламный трюк, ведь всякому ясно, что найти такой предмет суждено далеко не каждому, а только человеку с широкими взглядами, ищущему и бесстрашному.Это плюсы, но как говорил мой дядя, глазной врач – есть плюсы, есть и минусы. Трудно одинокими вечерами, которые я называю "царскими анализами". Это когда я усаживаюсь как на трон, в кресло, в левую руку беру, как державу, кофе в правую беру скипетр – сигарету и начинаю анализировать прожитый день. Теперь еще протерев находку от пыли там, где она дает потереть, ставлю ее напротив и мы анализируем вместе. Анализы у меня давно не меняются, ни выше ни мудрее я не стал. А штуковина эта, толи смеется надо мной, толи издевается, толи и то и другое вместе.А может она вообще не отсюда, может это пиявка из летающей кастрюльки отчепонилась и не просто сейчас лежит, а посасывает меня в удовольствие.Лишает меня, поганка, чего-то самого дорого, сам не знаю чего, но наверно жутко нужного, раз так вьется вокруг меня, что и не выбросить, не потерять.Размахнуться бы да шмякнуть ее обо что-нибудь...если б не неуловимое ощущение, что вот-вот поймешь, что это и все будет как задумалось.Вот только надо немного напрячся или расслабиться.
Друзья разное говорят, сначало мне нравилось предположение о том, что это запчасть от мерседеса.Выпала случайно. Новые мерседесы сейчас, говорят, идут с заваренными капотами.И если, все-таки попытаться вскрыть капот, то там такая штучка бьется и все растворяется.Я над этим – все растворяется – долго бился, так и не понял сам, как же, если все растворяется, то откуда этот артефакт у меня нарисовался. Но уж очень мне эта идея про мерседес нравилась, хотя до кого ближе – до мерседеса или до кастрюльки летающей – еще неизвестно, но все таки, как бы ближе.Просветил меня знакомый один, философ.
- это - говорит - профессия у меня такая, все обьяснить и я тебя
сейчас обслужу по-первому сорту.Тут, - говорит – мы имеем яркий случай слепого пятна.
Оказывается во всем мире у всего есть слепое пятно.И у людей и у природных явлений, и у механизмов даже.
- Необьяснимое явление - говорит.
Вот почему у человека слепое пятно есть, вроде как обьяснили, зрительный нерв там входит и в месте этом глаз не видит, а вот почему человек не видит, что он не видит – единого мнения нет.
- Вот смотри - говорит и рукой лицо прикрывает -видишь меня?
- Вижу - говорю - только рука мещает.
- Ага – говорит - видишь руку, видишь, что мешает.А вот сейчас смотри.
Берет листок, ставит две точки.
- Смотри - говорит на эту точку.Видишь ее?
- Вижу.
- И вторую ведь тоже видишь?
- Вижу.
- А так – и листок отодвигать начинает – сколько точек?
- Две.
- А так?
- Две.
- А так?
- Одна...
Отобрал я у него листок.Место такое есть, сдвинул туда и точка одна исчезает.Вот фокус.Это говорит и есть слепое пятно.Не просто не видишь, а и не видишь, что не видишь.Явление это, говорит, повсеместно и везде.Вот философы ищут такие пятна во всем, а потом всем пытаются показать, где люди не видят, что они не видят.Так понял я, что эта штуковина вполне могла попасть в слепое пятно, все растворилось, а она выпала.Так много таких штук нападать должно, особенно у них там, разволновался я.Но философ меня успокоил, что вряд ли, с браком наверно мерс был.Вот, говорит, есть тайфуны с местом таким, мертвая зона называется, слепое пятно, везде тайфун, а там тишина, но не у всех и не всегда. Да и у людей слепое пятно странное, на точках хорошо работает, стабильно, а вот в семье к примеру, работает как-то выборочно, совершенно непредсказуемым образом.
Но потом, поразмыслив, я решил, что если это из мерса, несладко мне скоро будет.Штуковина получалась не только бесполезной, но и крайне опасной.Слухи пойдут, вернее уже пошли и обратно их не вернешь.Мерседесов этих я не боялся, с ними общий язык найти раз плюнуть, но на них вся наша контра сбежится, а эти разговор короткий любят.Чуть не выкинул свою штучку, да и выкинул бы если б смог.Решил делать нечего, надо маскировать ее под что-то обыкновенное, что у каждого есть.Но сразу возникал вопрос, что тогда с той моей необыкновенной штукой случилось.Отговорки про потерял, отняли,забыл полить-завяло были совершенно несерьезны и могли только навлечь лишние подозрения, на то, что мне все-таки удалось выгодно сбагрить чудо за твердую валюту.Два дня мы со штучкой сидели и думали. Думал я, но черт, ловил себя временами на чужих мыслях.А так, как нас было только двое, я понял что бедный предмет тоже видать напуган и пытается думать, как спасти его.Мысли его были совершенно безумны и я сразу понял, что не мои это мысли,у меня таких сроду не было.Некоторые из них были настолько невероятные, что я не только не понимал их, но и не понимал, значения многих слов и образов.К концу второго дня было найдено простое и гениальное решение – постепенная маскировка. В сущности этот коварный шпионский ход навел меня на непредсказуемые выводы о тех, кто меня окружает.Начал я с простых рассуждений.Если я наклею бороду, то все те, кто меня вчера видел бритым, а таких, как оказалось, очень много, поймут, что борода-то фальшивая.Кроме друзей, с кем я виделся намеренно, меня могли видеть еще десятки других, которых, я обычно и не замечаю.Все эти сердобольные соседки, наросты на приподьездных лавках, бесчувственные продавщицы, знакомые встречные, из тех, кого как бы случайно встречаешь в течении лет почти каждый день, и единственное их достоинство, что здороваться с ними не надо.Все они не видят меня, пока я бороду не нацеплю.А вот тогда они меня все сразу и заметят, гадать начнут, зачем я себе бороду фальшивую нацепил.А загадки наши люди любят больше всего на свете.И не разгадывают их, скучно это, ребусы разгадывать.Любит народ наш разгадки придумывать, да чтоб позамысловатее, кто ж в простую разгадку поверит.Так, что бороду налепить – это лучше с транспарантом ходить – я не я, не смотрите на меня.С транспорантом даже незаметнее, к дуракам спокойно относятся.Но! Но если я перестану бриться, как бы налепляя небритость, увеличивая каждый день длинну щетины, то меня никто не заметит, потому, как неподозрительный я буду, каждый небриться может.Значит через некоторое время моя борода будет совсем не фальшивая, я смогу сбрить свою бороду и наклеить фальшивую, о фальшивости которой буду знать только я.Но ведь можно отращивать не бороду, а к примеру нос.Да, что нос, я могу полностью изменить понемногу внешность и никто ничего не заметит.И не просто изменить, а любой конкретный образ создать, а потом исчезнуть, заменив себя совсем другим человеком. Тут меня пробило холодным потом.А все ли мои знакомые, те же люди, которых я знал много лет назад.Может они незаметно поменяли внешность и ушли, оставив вместо себя совсем других людей.Или вообще не людей.Может я единственный человек здесь остался, среди таинственных замаскированных незнакомцев.Вот к примеру есть такая потребность у людей -фотографии старые смотреть друг у друга.После знакомства с кем-то обязательно наступит момент, когда или ты или тебе свой фотоальбом покажут.А когда фотографий не было, родственников предьявляли.Это как бы генетический паспорт, что вот он я не из ниоткуда выскочил, а в процессе развитиия общества.Вот и папа мой, а вот, за ним, улыбающаяся женщина, с мокрым полтенцем, мама моя.Это они меня родили, вот и свидетели, братья, дяди, тети.А вот и я, задокументирован, как рос, как жил.Все как у людей.Казалось бы, откуда такая потребность, доказывать, что ты был нормальным человеком.Ведь, как бы это само собой должно быть, если доказывать, то что-то обратное надо.Вот мама моя, вон та мохнатая гусеница, за третьим листом, а этот носорог с перепончатыми крыльями – отец мой, а вон в гнезде яйцо – это я, когда не вылупился еще.Вот вокруг мои разнообразные родственники прыгают, скачут, ткут коконы, мечут икру.А вот серия фотографий, как меня из помеси жабы с жирафом человеком сделали и подменили потом его.Тогда, конечно, у каждого свои интересные фотографии, есть что показать, что посмотреть.Но ведь нет, тычем друг другу одни и те же дежурные снимки, где папа в усах, мама в платье и тетя Оля с дядей Мишой лыбятся.Это ведь странно, это очень и очень странно.Зачем с таким упорством мы отчитыемся сами себе, в естественном, доказываем обычное.Может потому, что большая часть людей фальшивые, подменены для какой-то неведомой и загадочной цели.
Я ловлю себя на мысли, что цель эта мне интересна больше, чем сам факт этих невероятных вещей и все это фальшивое окружение.В случае, если конечно, допустить существование этой смешной гипотезы.Или другой.Или третьей..Или четвертой...Я засыпаю...
Вот сколько раз просыпаюсь – всегда одно и тоже.Непонимание цели.Будильник орет:
– вставай, вставай, не спи.
– Да не сплю я, не сплю.Я думаю.
Мне с закрытыми глазами думать лучше.А думаю я о том, что зачем мне непременно надо вставать.Ведь как бы главную свою задачу я и так выполняю.Я существую.Мыслю, дышу, двигаюсь, сердце кровь качает, химические вещества всякие вырабатываю, даже, говорят, электричество произвожу, энергии разные,микробов во мне тьма прыгает и я с ними взаимно соседствую.Прям фабрика какая-то.Непрерывно, день ото дня работает, без праздников и выходных.И сам то я разрешения на всю эту бодягу не давал и даже не управляю ею.Так если все так слажено и упорно работает значит кому-то это надо.Кто–то же это все придумал, построил и запустил.Зачем же мне еще и идти куда-то, еще работать.Это работа в квадрате выходит.А будильник, как обычно, меня устыдить пытается:
- А ты то,- звенит,- пользуешься всем этим, удовольствия разные имеешь.
- Заткнись - говорю ему - совесть заводная, удовольствий то тех...
Да и потом, читал я, что все удовольствия, да и вообще все мои желания эго мне впаривает, причем втихую, через черный ход, я даже и не знаю об этом.Просто раз и захотел, как бы.А потом раз и получил.Как бы.И разнарядка по фабрике идет – удовольствие получено.Ведь пока удовольствия не достигнуто, вроде, как сильно хочешь его, жаждешь, потом момент получения удовольствия обычно кратий и туманный, а потом вообще стою одоволенный и где-то глубоко чувствую, что ни хрена это не удовльствие, а даже если и удовольствие, то не для меня.Было бы мое, что мешало бы мне его и дальше получать, все время.А так ощущается, что удовлетворил кого-то, пусть даже в себе, но не с себя же.И такая тоска сильная от обмана этого делается, что ничего не остается, как запомнить весь этот фарс, как счатливый момент жизни и пристроить его на стенку среди ряда таких же фальшивок.Чтоб потом, после очередного разочарования, вытащить их всех и успокаивать себя.Выходит, что и здесь я на дядю вкалываю.Поэтому, звонок ненавистный, брось махать стрелками и засохни.Не мешай мне честно испольнять свое существование.Но будильник у меня не вчера куплен, не звенит уже, а ехидно так тренькает:
- Ты, –добивает, - купил меня , купил; ты меня заводил , заводил и время ставил и когда болел в починку меня носил.
- Ну так что, - отвечаю, - может я привязался к тебе, ухаживаю за тобой, а ты ,неблагодарная звонилка, глопостями своими меня отвлекаешь.
- Хньсь Хньсь Хньсь (вот смешно будильники смеются), от звонилки слышу,ты думаешь я поверю, что ты из-за любви ко мне это делал?Так нет, ты для себя старался, тебе же непременно идти надо.А то жрать нечего будет!
- А вот это - начинаю заводиться я - удар ниже пояса, это совсем, совсем низко, говорю я и встаю. – ну так, что у нас сегодня пожрать есть.
Да...С этой работой получаюсь я как тот заключенный, который сам себе тюрьму построил и работать бегает, чтоб на баланду тюремскую хватило, да на зарплату тюремщикам.Интересно, что я такого натворил, какое преступление.Сижу сам, добровольно, без суда и следствия..Как-то незаметно врос в тюремный двор, прижился и не помню даже когда и зачем я начал.Наверное я просто здесь родился, в неволе.Вот каждый день думаю о свободе, мечтаю.А что это- свобода, до сих пор так и не понял.Кругом камеры, заборы, а за ними опять камеры и заборы,отбываюшие срок туда-сюда бегают и не слышал я, чтоб кто-то из них сбежал, мрут только.Может свобода – это смерть.Потому, как иначе я и не вижу, куда можно бежать.Хотя, смерть скорее не бегство, а просто потеря всего, что есть.А что взамен получаешь, еще совсем неизвестно, да и получаешь ли.Эхх.Что я с утра о смерти.Пойду-ка свой премет разбужу, может веселее станет.
А спит ли он.Лично я не видел.Хотя, что я в этом понимаю.Ведь он всегда другой.Вот сегодня он круглый.Как колобок.От какой бабушки-дедушки ты ушел? И кто я на твоем пути, волк, медведь или лиса.Нет, конечно форму он никогда не меняет и чудеса явные не выкидывает.Это как абстракция.Вообще я в абстракцию не верю, точнее не верил.После одного случая, иду как-то раз по улице, а на углу мужик картину продает.Там абракадабра намалевана, смерть брюссельской капусты на стройках социализма.Пятна разбрызганы от центра к краю, штук пять таких центров.Как сусликов давили.Они пищали и лопались.Это.... говорю мужику, в общем..... что за концепсия.А он так коротко, как бы само собой разумеещееся – автопортрет.Вот я не ожидал.Ну то есть все, что угодно, ко всему готов был.И «Давайте сохраним природу от уродов» и «Пионеры прибайкалья спасают рыбу нерпу» и «Женщина с соседней витрины».Пусть даже что-то печально одинокое – «Крылья», «Сомнение», «Страсть».Но к автопортрету я явно готов не был.Мужик, видно, привык к такой реакции, устало отвернулся, пошарил зачем-то по карманам, потоптался на месте.Потом так коротко зыркнул на меня, мол иди, что стоишь, не понимаешь все равно ничего.Вот обида меня взяла.Стоит какой-то обшарпанный тип и понимает, у него и образования то нет наверно и квартиры и жена ушла к коммерсанту.Стоит тут со своим видением вывернутым, вроде как особенный, а я тут мимо прохожу.Прохожий, среднестатистический, серость и бездарность.Такое зло меня разобрало, что, думаю, как дам сейчас тебе в третий глаз.Чтоб больше не рисовал паскудные мазилки свои, а светя фингалом пошел бы ты прямой наводкой в ближайший кинотеатр, буквы на афишах разукрашивать в приметные издали цвета. Размахнулся и точно бы ударил, только на картину бегло глянул, вдруг, бац и увидел.Вот, черт, думаю, смотрит мужик с картины и головой кивает.Как же думаю, ерунда такая у него выходит.Кивает башкой своей и одет не в затрапезной аляске, а в костюм, с галстучком.Смотрит на меня и кивает.Зрение мое как бы раздвоилось, с одной стороны вижу эту мазню с остатками сусликов, а с другой мужика этого кивающего мне.И картина не изменилась вовсе.Это зрения у меня изменилось.Вроде как еще глаз появился.Особенный.Ну, помню мужик сразу присек в чем дело и пошли мы с ним отмечать мое «освобождение», как мужик тот выразился..Надо говорит, теперь высвободить все основательно.Подробности я не помню, давно это было, месяца два назад, не меньше.Помню сильно я тогда освободился, на одном третьем глазе домой добирался.А мужик тот, помнится, все картину мне в подарок предлогал, как символ вроде или что, это уже не помню.Но я , видать, отбрыкался, потому, что потом никакой картины не обнаружил.Хотя это еще ничего не значит.Короче, с тех пор мог я смотреть на вещи как все и еще немножко больше.Вот и предмет мой, очень походил на абстракцию, сверху один, а изнутри совсем другой и всегда разный.Сегодня, к примеру, круглый и цвета теста.Вылитый колобок.Меня ведь уже не проведешь, у меня третий глаз на всякий, такой, случай имеется.Может съесть его, пока он колобок.Ладно, шучу, шучу.Открыл я холодильник и опять с сомнением на предмет свой посмотрел, может и правда съесть.А потом и будильник тоже. Ладно, живите, по дороге куплю чего-нибудь из быстрой еды.Вот еще, что слово липучее придумали – быстрая еда.Что там быстрого, быстро деньги кончаются?Или жизнь.Может ее только быстро есть надо.Сколько же вокруг всего напридумано, как нарочно, путают, от главного уводят.Все над какой-то ерундой поразмыслить хочется.Предметы разные подбрасывают.Сволочи.Но идти надо.И еду, хоть какую, быструю, медленную, надо покупать.
Встретились мы как обычно, на остановке.С соседом. Лёня зовут, мы с ним всегда там встречаемся, только я знаю, что его Лёня зовут, а он не знает, как зовут меня. И не потому, что я не говорил ему, напротив, говорил и часто.Но Леню отдельные люди мало интересуют, ему человечество в целом подавай.Он и моё имя не может запомнить потому, что не со мной разговаривает, а с человечеством, через одного из представителей оного, через меня, то есть.Зовет он меня соседом хотя я как-то спрашивал его, почему вдруг мы соседи, на что, он покровительственно похлопал меня по спине, наклонился,понизил голос и уткнувшись мне лысым лбом в нос изрек – «по планете соседи», потом резко запрокинул назад голову и вытаращил на меня глаза.Привычка у него такая, манера разговаривать.Как ванька-встанька, наклонится таинственно пробубнит что-нибудь, потом откинется, посмотрит.Говорит Лёня сильно картавя, что выдает в нем не только борца за счастье человечества.
- Вот они! - Он ткнул за спину и забубнил – Они тоже.Геволюцию сделали, гичали - классы, классы!Долой классовое негавенство!Даже пгидумали слово такое – Совецкий Нагод.А от классов так и не смогли избавиться.Интеллегентов из класса в пгослойку загнали, вгоде унизили и все.На большее даже их не хватило.Потому, что классы, это я утвегждаю, это на ге-не-ти-чес-ком уровне!
Он откинул голову и вытаращил глаза.
- Не надо ничего выдумывать.Есть два класса – агистокгаты и нагод.Или или.Их всегда было два.И сейчас два.И будет два.Да, по-большому счету, если хотите, это и не классы, это два газных вида человека.Генетически, заметьте, газных. Никакое воспитание тут не пги чем. Пгичем, я нисколько не умоляю пгав на внутренюю жизнь нагода и не ставлю его ниже агистокгатов.Боже упаси.И там и там свои плюсы и свои минусы.Меня бесят выгодки.Те, кто годился быдлом, а лезет в агистокгаты и даже те, кто годился агистокгатом, а гядится под быдло.Это же чегт знает, что такое.Отсюда все наши беды. Истинный агистокгат не будет упгавлять нагодом.Из скгомности, из внутгеннего чувства собственного достоинства.Ну не будет он навязывать свое мнение дгугим.И истинный нагод, хоть и быдло, а тоже не будет.Из внутгенного, подсознательного понимания своей пгимитивности.Нет, воду мутят именно эти выгодки, отогванные от когней.Мучаються, гады, от своей неполноценности и нас хотят помучить.Вы согласны?Я вас, сосед, очень интелегентно уважаю.Вы не задумывались над классовым антагонизмом генов?
- Понимаете, Лёня, я тут совсем недавно думал на близкую к вам тему – умею я когда надо интелегентно выдать.
- Таг, таг.И что?
- Я подсчитал примерно круг известных мне людей.Ну там, родственники, знакомые, друзья, соседи...не по планете, а обычные соседи..
- Таг и что?
- Так же всякие прохожие, случайные знакомые, прочитанные истории из газет о реальных людях....ну вы понимаете, все с кем я как бы общался.Хотя из газет там несколько односторонее общение...
- Я понимаю, понимаю
- Ну набралась примерно тысяча.Тех, кого я как бы лично знаю.Ну, пусть, в дальнейшем, до конца жизни, я познакомлюсь еще с десятью тясячами.Ну, это грубо так, не суть, в пределах этих цифр.Выходит, что для меня народ – это одинадцать тысяч людей.А других то для меня и нет.И если сейчас все люди, кроме этих одинадцати тысяч исчезнут, то и пусть.Я их все равно не знал и не узнаю.Ваш автобус,Лёня.
- Да? Спасибо.Это мы еще обсудим, еще обсудим.
- Забываю Вам все сказать, слово «равенство» в вашем исполнении просто бесподобно.
Лёня не слышит, он укатил на своем автобусе неизвестно куда.Наверно в свое любимое человечство.Я представил, как едет до остановки с крупной надписью «ЧЕЛОВЕЧЕСТВО». Большая такая остановка, для любых видов транспорта.И там стоят люди, плотной толпой.Море голов, похожих на кипящую воду, где вместо пузырей – непрерывно кивающие головы.Сколько хватает глаз.Лёня выходит из автобуса, раздевается и коротко разбежавшись прыгает своей лысой башкой в это людское море, выныривает далеко, фыркая и радостно картавя плывет саженками.Впрочем, все наверняка гораздо прозаичнее.
Девушка и парень.Они на предпоследнем сидении, я на последнем.Есть в этом какая-то тайная символика.Они вдвоем на шаг от конца, я один в конце.Почему все складывается в замысловатую мозаику, видеть которую начинаешь уже после того, как она сложилась.И, главное, что она означает...Они разговаривают.Наверно друг с другом, но выходит, что и со мной.Значит кому-то надо, чтоб я это слышал...или это надо мне.
- Ну, скажи
- Мм
- Ну, Слава, скажи сейчас
Слава шепчет ей на ухо.
- Нет, скажи по-настоящему
Слава опять наклоняется. Ее тонкая шейка напрягается и краснеет.Она склоняет голову к его плечу
- Правда?
- Да – помолчав, Слава, невзначай добавляет – в попу.
Пауза.Автобус едет, как ни в чем не бывало.На улице, за окном, время года.Я еду.
Как это прекрасно жить, ехать, слушать..
- Ты!...Вот ты всегда так
- Ну, радость моя, я пошутил
- Ты всегда
- Пошутил, чтоб смешно
- Мне не смешно.Я никогда не знаю, когда ты откровенно говоришь, когда врешь мне.
- Я никогда не вру
- Врешь
- Леночка, я тебе скажу сейчас, только ты успокойся.Понимаешь, люди, многие.Такие как мы с тобой и другие тоже.Каждый из нас...
- Не разговаривай со мной, как с дурочкой.
- Ладно, только ты не плачь
- Не буду, что каждый из нас?
- Каждый живет не только в одном мире, но так же и в других.В созданных собой или другими.Кроме этого мира, который мы знаем, есть еще много других и мы способны жить в них.И в каждом из этих миров своя правда и своя ложь.Свои шутки и свои трагедии.Ты понимаешь?
- О да!Только не долго так говори, а то я кончу прям здесь
- Ну тебя!Я тебе обьяснить пытаюсь.
- Объясняй
- Не буду
- Ты пошутил-я пошутила. Чтоб смешно.Давай, про миры.
- В одном мире я говорю, что люблю тебя и это истина и шутить с этим в этом мире я не могу.В другом я говорю, что люблю тебя и это истина и я могу и шутить и пошлить об этом.В этом мире это можно.В одном мире я один, в другом-другой.
- Боже, как красиво
Милые ребята.Мне вспомнилось, как я будучи в Славином возрасте.мм..учился я тогда на 2 или на 3 курсе... нарвался на свою первую в жизни любовь.Я тогда такой же умник был. Познакомились мы обычно, на чьем-то день рождении, в общаге.Критерии ценностей уже были основательно подмыты дешевым вином с смешным названием «агдам».Не помню уже каким сокрушительным откровением бытия я пытался затащить ее в постель, но ее ответ помню дословно.
«Пока герменевтика наших императивов имеет расхождение, пространство наших постелей не пересекается во времени». «Агдам» моментельно пошел попастись и я посмотрел на нее, ведь до этого я собственно ограничился одним беглым взглядом но определения пола. Но после ее слов я посмотрел в ее глаза и понял, что больше искать ничего не надо.Там, в ее серо-голубых глаз я рождался, жил, умирал, снова рождался.Я был там всегда и в конце концов, что бы со мной не случилось, там я и умру. Но глаза глазами, а ответить достойно надо было непременно и я в первый раз в жизни с благодарностью вспомнил нашего преводавателя общественных наук Рукобатько Петра Наумыча по призвищу «Коммиссар».Отставник преподавал нам Канта, Ленина, Шопенгауэра и всю эту братию в военно строевой форме строго по уставу. «На первое время мы можем пользоваться категорическими императивами - безусловно общеобязательными правилами поведения всех людей» выдал я очень близко к тексту.К счастью или по велению судьбы она не спросила меня про герменевтику, слово это я слышал впервые.Потом пришлось побегать по библиотекам и зазудели мне со страниц Поль Рикер, Хирш,Хайдеггер...потом пришел Ханс-Георг Гадамер и все обощил до универсализма, на чем все и успокоились.Хорошие были времена.
Слава и Лена вышли за остановку до моей, одни.Открытая дверь автобуса, как мне показалось, отсвечивала желоватым светом, очевидно Славе и Лене все-таки удалось создать свою отдельную реальность.Я хотел помахать им рукой, но передумал.Желтый цвет все-таки, предупреждающий.
В молодости, раз уж зашел такой разговор, я всегда стремился туда, где «первые» были слабые, даже непонятно было, как они вообще смогли стать первыми.Мне тогда казалось, что как только все увидят насколько я лучше, то сразу сделают меня не просто первым из первых, а поднимут на недосягаемую высоту,куда-нибудь, если не богом, то архангелом точно. При чем, как бы, институт закончил, работал, семья, дети...не ребенок, по обшепрнятым нормам.И не смущала меня, что в толпе, несущей этих первых на руках я ясно видел людей во многом меня превосходящих.Не смущали, так же, подмигивания классиков из книг и портретов в которых читалось – «сворачивай!!!». Я продолжал упорно верить, что меня просто не разглядели и с несгибаемой наивностью старался проявить себя, ежедневно ожидая, что вот непременно сегодня все прозреют и начнут хлопать себя по лбам. И я, скромно, взойду под эти апплодисменты по лестнице в небо...Опять же из скромности, я никому не говорил о своих ожиданиях, а зря, меня бы быстро привели в чувство, хотя вряд ли, не поверил бы и обиделся.Потом, когда я понял, что быстрого вознесения не получится, начал обращать внимание на мелочи и пытаться систематизировать процесс поднятия над людьми. Выяснилось, что у первых обязательно должен быть ярко выраженный недостаток, четко видимый самому слабовидящему с самого дального конца площади. Происходило это вот по какой причине.Человеку сойственно лезть наверх относительно себе подобного. Это возможно в двух вариантах – или ты поднимаешься или другой опускается. Опустить соседа всегда проще, чем самому подняться, ибо в первом случае много помощников найдется. Значит по большому счету, самый опущенный – самый высокий, так как ниже не упадет. Дальше – не всегда нужно опускать человека, что бы почувствовать себя выше, часто достаточно просто знать, что ты можешь в любое время опустить его с легкостью. Принято уважительно относиться к инвалидам, убогим и другим, лишенным чего-то. Это потому, что каждый видит ручку, за которую можно в любой момент скинуть человека вниз. Такие люди не вызывают соперничества, они как бы не участвуют в общем забеге. Вот тут-то и кроется самый большой секрет всех первых. Это люди с приклееными ручками. Они выствляют их напоказ, а сами прячутся за ними и спокойно лезут наверх, соревнуясь уже только с такими же хитрецами, как и они. И никакие они не глупые и никаких слабостей у них, по честному, нет.Маскировка это все.Чтоб через толпу продраться, шапка-невидимка. Меня же не они вниз тянули, до этого я не долез, меня соседи по толпе вниз стягивали, кто специально, а кто рефлекторно. Там же как, только вверх кто дернется, его хватают сразу и чем болще борешься, тем больше их набегает. Рефлекс такой.Без шапки-невидимки не пройти через толпу.
Вышел я из автобуса и по аллейке почесал на свою родную работу.Думаю...не дадут спокойно пройти, чтоб очередной жизненный пёрл не подсунуть...И точно.Навстречу идут женщина с собакой и ее муж.Именно в таком порядке.Она, собачка....и муж.Женщина собачке тю тю тю, мужу гав гав, муж рр рр, собачка юу юу.Обычная семья короче, жена гавкает, муж огрызается, собака скулит...Могли бы вместо собаки и сынка нарисовать, разницы бы не было.Смотрю я на них и вижу.Лишний он в семье, ой, лишний.А все потому, как понятие семьи у нас перевернуто и в какую-то замысловатость закручено.Почему-то семья – это обязательно и непременно мужчина и женщина.Вот так и не иначе.И без споров...Ну кто, позвольте спросить, такое решил.Кто постановил долдонить эту глупость всем во все возраста, что только так, а все остальное от лукавого, уголовно наказуемое извращение.С детства натаскивают.Мальчик, у тебя папа есть?А мама?Хороший мальчик.Ну а скажи он, гаденышь, что мамы у него нет, а есть два папы...что будет?То-то.Да многим людям, если хотите и если не хотите тоже, такая форма семьи м+ж вообще противоестественна по природе.В генах у них совсем другое замешано.Вот у этих, что сейчас мимо проходят, семья – это женщина и собачка.Муж там так, инородный предмет, налипло что-то, для виду.Что б было как у всех, как надо...Кому надо?Мне не надо.Беги мужик! Лети на свободу, я тебя отпускаю, мне не надо что бы ты мучился и страдал, и благодарности мне не надо, просто по дороге, освободи таких же узников как и ты и этим мы будем в расчете.Давай, не плетись ты за ними, где-то тебя ждут, кому-то ты очень нужен, очень, пусто там без тебя, плохо, в окно смотрят, ну что ж он не идет, милый, подлец, зараза любимая.Может даже плачут и вены режут, а ты тут как в очереди за хламом и уйти жалко, место займут и стоять смысла нет, покупать нечего и не на что.Неее...Плетется, как привязанный...Осел.Семья – ячейка общества.Ладно, ячейка.Сообщество свободный людей.Я не против, пусть сообщество.Для продолжения рода.И это возражений не вызывает.Супружеский долг – да ради бога, отдам когда будет.Но почему именно в такой телеге.Если в упряж впрягаться, то дайте хоть упряжку выбрать, черти.Нееет.Становись.Готовсь.Пошел.На папу-маму расчитайсь.Какая чушь.Для одного сообшество – это вообше он сам.В единственном числе.Он один и есть семья.Только так и будет счастлив.Так нет, найдет себе бабу, наплодит она ему деток и будет он страдать по полной программе не понимаю даже почему ж ему так хреново.Нет, братцы, ну, почему же так хреново.Все вроде как у всех, как надо, а так хреново.Такое счастье и благадать, хоть в петлю лезь от своей радостной рожи, фу, аж бриться противно, не видеть бы этой физиономии счастливого мужа и отца.Да, дорогой мой сосед по планете, на то она и личность, чтоб время от времени спрашивать, кому надо?Тебе?ПАшшёллл ты...Как у кого?У всех?У вас?ПАшшшли вы.Другим семья – это мужчина и две женщины.А что такого, почему нет?Кто сказал – нет?Садись, три.Другим женщина и пять мужчин.И не надо путаться в любовниках, любовницах, изменять, стреляться, рога ставить.Не надо.Две женщины.Три мужчины.Мужчина и конь.Какая разница.Главное, чтоб от сердца.Стряхнуть с себя шелуху в которой нас изваляли школьно-дошкольные учереждения, улица, телевизор,время, люди, обстоятельства...Стать личностью и спросить свое сердце.А что тебе, сердце, надо.Тебе, мое единственное, дорогое, жизненно необходимое, сердечко.Атлант моего небосвода, вечный путник, чем помочь тебе в твоем непрерывном тикании, какую часть работы я могу взять на себя?Не можешь спросить сердце, стыдно тебе за то,что натворил, спроси у любого другого органа.Они там все в курсе.Кроме головы.Эта выскочка вскарабкалась на самый верх и вертится, вертится.Торчит и смотрит, смотрит...слушает, слушает...нюхает, нюхает...пробует, пробует...А ведь ей как бы думать полагается.И не о себе – ой, у меня опять прыщик выскочил, ой, какая я нестриженная, меня вон та голова не полюбит.Голова - это женщина.Свалит все в кучу и вместо того, что порядок навести, крутится, как там у других?А у вас как?Ах, вот так надо.Ну-ка, ну-ка.Сейчас я исправлю.И правит.И пошли поправленные, разнооталкивающиеся тела связанные глупостью голов.Стонут, кряхтят, но идут, из года в год, из поколения в поколение.Ну, действительно, зачем думать, это так трудно.А вдруг, не дай бог, выясниться, что это «мое» не такое как у всех?Это же еще сколько оправдываться надо, извиняться и объяснительные писать, почему «мое» такое уродилось.Кто как, а я как все, как все.
Ладно, с этим опусом разобрался, теперь проходную пройти надо.Честно говоря устал уже.Сутра в мыслях в описаниях, хоть записывал кто за мной.Да..пишут наверно, все пишут.Сейчас бы легкий завтрак и в бассейн.В свой.И на солнышке.И один бочек.И другой...Вот еще слово – проходная.Ключевое слово – поход.Правильно?Фига с дрыгой, правильно.Ключевое слово – стой.Такая вот шутка лингвистики, сарказм социума.
- Стой, пропуск.
Что я говорил.Вот так.Ладно, посмотри...Может крикнуть что-нить соответствубщее моменту... «Долой самодержавие» например.Это модно и броско.Пропуск ему покажи, зачем его показывать, если он есть.Перся бы я сюда через весь город без пропуска.Идет человек, значит надо ему, иначе дома бы сидел.Нет, проверяют, серьезные такие.Значит есть, наверно и такие, кому не надо, а идут.Не дома сидят с чайником и телевизором, а прутся через весь город, что бы значит пройти сюда, а сюда и им и не надо.Вот сейчас напрягусь и попробую представить себе такое субъекта.Егоза такой, никак на месте не усидит, маленький, глазки как пуговки, нос торчком, лысый.Бегает куда не надо, глазками шныркает, носом сопит, лысина потная.Вжик, вжик..перекати-суслик такой...А может это целая группа людей таких, секта подпольная перекати-сусликов.Надо-куда-не надо.А живут они на что?Получается им эти, с проходной отстегивают.Не было бы таких и охрана не нужна, значит и зарплата не нужна...А она нужна, нужна!Мафия, одни пройти пытаются, другие их не пускают, раньше местами менялись, потом привыкли и обленились.Вот я не в этой мафии и что?Иду спокойно куда надо и меня куда надо пропускают.А если бы, к примеру, убрать все эти проходные, то я бы точно также, шел куда надо, а надо мне туда же и походил бы.Что изменилось?Зарплата охране, во-втором случае ее нет.Хотя как-то некрасиво это и меркантильно...Лучше так.Это древняя игра.Как лапта, только еще древнее и другая. «Стой-иди» допустим называется.И играют в нее не все, конечно, а только члены суперэлитного клуба.Все эти охранники, косящие под лохов с непрожиточным минимумом, есть на самом деле самые богатые воротилы.И собираются они потом в старинном замке за чашкой кофе и сигарой обсудить, кто кого не пустил и за что...А может это совсем древняя игра.И играют в нее не люди, а боги, с того времени, когда и людей то не было.Может людей они для этой игры и придумали.Фигурки такие.Игра, как щахматы, только крику больше.Точно.Сидят Будда с Кришной.Будда лыбится и зажатые кулаки, с заплывшими костяшками пальцев,Кришне в лотос пупка тычет.Ну, мол,Крися, выбирай за кого играть, за охранников или за белых.Кришна глазки под чепчик алмазный закатил...гадает.Потом рубиться на время будут.А за часы у них Иисус постоит, крестовый вариант.Будда за правый гвоздик дергать будет, Кришна за левый.Иисус ойкнет – время пошло.Смотрю я этому охране в глаза и вижу, точно, в левом глазу Будда, в правом Кришна, а нос с бровями – Иисус распятый.
- Как зовут, спрашиваю?
- Кто зовет?
- Тебя как зовут, дурилка картонная?!
- Кто зовет-то, глюк пылесосный?
- Ты это брось прям здесь.Иначе смотри.
Не, не соображает.Где ему, его и нет, одни боги там режуться, как уголовники в очко, ржут поди, нектар глушат, богинь мацают.А мне тут снизу...что вякай, что какай.
- Мама Сереженькой зовет, друзья Серегой, когда выпьют, а когда трезвые - Сергей, подчиненные – Сергей Николаевич, будьте любезны, и не иначе.Одна знакомая Серж хвала, но она с высшим образованием
- Да, да...Очень смешно...
Опять врет.Не смешно ему и не грустно. А так...никак.Или спать или морду бить.
- Что за фамилия такая...По...Нет таких фамилий
- Для кого не...а, ладно, ладно...Писатель такой к примеру был, только его Эдгар звали.
Охрана повернулся к своему напарнику, тот вяло кивнул, да, мол, был такой...как счас помню.
- Родственник что ли?
- Сосед.
Тот опять на напарника.Напарник пожал так плечами...я его понял, как – да пошли вы все, а охрана правильно понял, как – все может быть.Да мне вообще все по мовзолею, я в той игре даже не фигура, даже не пешечка, не пол-пешечки, а так, что-то там для поля игрового, квадратик, травинка-былинка, антураж...На меня и реплики не сниспосылают, так что болтать могу, что угодно, никому это не интересно.А этим телеграфируют каждномысленно там отсебятину терпеть никто не будет, брякнешь не то и на плантиции, нектар окучивать..собой.Напарнику, смотрю, тяжело, жужжит в голове божественное нашептывание, даже водкой не глушится.А ты думал, боги не мухи, не отмахнешься.Глаза больные, вокруг глаз образование морщинами пропечатано.Эхх, бедолага, за что ж тебя.А охрана, морда, ничего, свистит живчик.Башка видать совсем пустая, эху отразиться не от чего. Мало ему божественной игры, он еще и по левой в свою режется, со мной.Знаю я эту игру. «Прижми очкарика» называется.Очкарик – это я.Они всех, кто внутрь идет очкариками зовут, а для чего он туда идет в микроскоп смотреть или туалеты драить – это им все равно.Пропуск есть – очкарик.
Кому что в голову лезет, мне - сюрр сплошной какой-то, им - талоны на усиленное питание.Ну мне понятно откуда сюрр.Вот вчера, осенью, иду по улице, холодно, промозгло.Стоит тетка, лоточница и заунывно так, как щарманка поет: «Купите Маугли...Купите Маугли...» и машет чем-то в руке зажатом, голым и красным.Сюрр ведь – сюрр.Вот дура.Я купил.Пусть дома постоит, погреется.Может оттает и расскажет как прекрасны джунгли весной, может даже возьмет меня посидеть с ним под баобабом.И сотни маленьких калибри будут щуршать вокруг и щекотать мне лицо.Может тогда я смогу улыбнуться как будда, самому себе.Но, пока маугли не отмерз.А может эта дура-тетка стяхнула в нем что-то, удавила его в своих потных от пересчета денег руках...Или давно, летом.В садике, возде ларька мужики выпивают.Грязные, рваные, как два крота из земли вылезли и в этом мире света не видят ни хрена, ползут, слепые, на запах водки.А иди, спроси их, если сразу по морде не дадут, то гордо ответят, что не рвань это, а спецодежда и грязные потому, что работают, не то, что некоторые.Обычное дело.Только один мужик сидел на ослепительно розовом чистейшем унитазе, очевидно спер его и теперь обмывал свой капитал, усиленно вспоминая, что там Маркс учил про товар-деньги-товар, особенно про ту часть, где про деньги.Собутыльник его высокий и тощий, стоял рядом и издали, откуда я смотрел, был похож на стояк сливного бачка с бачком.Вместе они скульптурно олицетворяли передвижной социальный санузел.Ну?Разве то, что второй непременно был высоким и тощим не есть чья-то задумка, чей-то невидимый резец невидимого ваятеля.Кто-то явно стругает полено жизни, малюет полотна.Окажись второй маленьким и толстым разве получилась бы скульртура?Нет!Значит проследили, чтоб родился он с нужными генами и вырос высоким и тощим.Кто-то как краску на палитре замесил его в такую длинную соплю и ждал момента мазнуть.И меня недалеко воткнули смотреть и ценить.Или я тоже часть картины, только она не нарисована или я ее не вижу...Вот интересно, что с тем тощим стало потом, он вроде как бы и не нужен больше.Выполнил свое главное в жизни предназначение.Состоялся как человек.Шелк.Кадр.Следующий.
- Как зовут?
- Сергей..По..номер четыреста сто сорок два дробь в квадрате.
- Да иди ты уже, умник.Не тебя спрашиваю...
Глянь и правда!За мной уже очередь очкариков.Со мной во главе.Значит здесь и сейчас я – самый, самый, первый очкарик!Это круто.Может это и есть мой звездный час.Для чего я рос и боролся.Я ведь боролся?Ого-го!Я поборол восемь воспитательниц детских садов, точнее двух детских садов, не считая нянек и уборщиц.Я поборол не менее сотни разнопредметных, околопредметных, и безпредметных учителей в школе.Отбился от сверстников, отпиннался от мелких приставал, обманул старших.Ловко уворачивался от всей этой наукобезобразной своры в унивеситете.Прыгал по головам на работе.Блокировал хитрыми приемами друзей, подсекал женщин.Я рвался вперед, к своей цели.Сильно и целеустремленно.Особенно, прощу отметить и занести в протокол – к цели которой не знал!У меня все тело внутри и снаружи в щрамах, просто многие не видны.Это был трудный путь.Трудное время.Но я не жалею.Я у цели.Я самый, самый, первый очкарик из всех очкариков.Ура.Господи!!!Ну теперь ты можешь оставить меня в покое!!!