the end is near предновогоднее

год доживает положенные остатки: дожевывает последнюю пиццу, сметает с сейла
все, что плохо лежит - колготки, трусы, помадки, лежалых принцев, визирей, султанов сейма,
берет что поплоше - кладет чтоб лежало ближе, 70 процентов скидка - стимуляция сбыта
а она стоит под снегом на остановке и шепчет "сережа, миша", и плачет и знает, что оба давно убиты.

год доживает положенные остатки: стоит в бесконечных пробках, под релакс фм красит ногти,
и мандарины кажутся то слишком кислым, то слишком сладким, и под ребро то и дело впиваются чьи-то локти
очередь движется постепенно, мультизадачно. кто порезвей успевает выскакивать без оплаты
а она варит холодец и едет к себе на дачу: наряжать елку и шить деду Морозу заплаты

год доживает положенные остатки: подводит годовые балансы, премии платит
кто-то стрижется короче, кто-то укладывается гладко, кто-то подыскивает самое стильное платье
кто-то ворошит бижютерию: что же надеть то? кто-то лихорадочно глушит коньяк - положено.
а она дошивает пальто и думает бесконечно о детях. мол, господи, как же так вышло? бездарно прожито...

год доживает положенные остатки: кто-то заводит котика, кто-то женится
кто-то готовится к сессии - взятки сладки, время течет по спирали и пенится, пенится...
год укрывается шапкой смешной чуть заснеженной, город скучает по снегу и мается в лужицах
а она засыпает над штопкой: красивая, нежная женщина с голосом тихим немного простуженным.