Восьмистишия. Новая подборка

Скоро полночь. Полчаса мне
Остаётся до неё…
Мой хороший, нужный самый,
Где ты, как твоё житьё?

Может быть, сейчас ты тоже
Вспоминаешь обо мне.
Неужели, мой пригожий,
Ты забыл о той весне?
* * *
Девять раз бьют часы на Московском вокзале…
Девять раз – это девять утра.
Мы друг другу ещё ничего не сказали,
А уже расставаться пора.

Вам направо? Ну, что же – всего пожелаю!
Мне – налево… Ну, что же – пока!
Ухожу, но в последний момент ощущаю –
Задрожала в пожатьи рука…
       * * *
Может, в будущей жизни мы снова
Повстречаться сумеем с тобою,
И найдём подходящее слово,
Со своей разберёмся судьбою.

Прояснится почти с полнамёка
Там, где мы не услышали зова…
Я не стану бродить бестолково,
И не будет тебе – одиноко.
* * *
Мы живём уже не в коммуналках –
Большинство. И всё-таки – любое
Общество имеет под собою
Принципы и методы… И жалко:

Что для многих – радости общенья –
Для других – держа в кармане дулю –
Выходы искать для лицемерья,
А чуть что – плевать в твою кастрюлю!
       * * *
Нас крючит – нищетой и пытками,
Но всё равно – наступит срок –
И пусть холсты ещё не вытканы,
Но русский человек – широк…

А вы, ребята, узко мыслите!
Да где уж вам понять народ…
Найдём и краски мы, и кисти те –
Пересечём и вплавь, и вброд…
       * * *
Оглажены ладонями туристов
Ступни, и пальцы ног, и пятки даже.
А небо – нависающее и мглисто…
Но парни – держат портик Эрмитажа.

И как бы ни спускались тучи низко –
Я верю, хоть судьбой изрядно бита,
В легенду, что поведал Городницкий,
О мужиках из тёмного гранита!
* * *
Я не жила за пазухой, и звёзд
Не нахватала вкупе с привилегией.
А потому мой стих предельно прост:
Куда мне панегирики с элегией?..

Есть мастера – не я – не от сохи…
Шутя, напишут строчки звучно-странные.
А я пишу кондовые стихи,
Сермяжные, посконно-домотканые.
* * *
Размокший дом напротив – посерел,
Без обновленья – краска облупилась,
И листья, на асфальте, не у дел,
Лежат, вполне пригодные на силос.

А ветру – никого уже не жаль,
Остатки листьев рвёт с ветвей дрожащих,
Завинчивает яростно в спираль,
И ввысь несёт на токах восходящих.
* * *
Мы голыми пришли – уйдём такими же,
В какой шикарный гроб ни положи.
Так стоит ли заботиться об имидже,
И уверять, что жили "не по лжи"…

Зачтётся всё, коль есть, кому учитывать.
И тленен здешний призрачный уют.
И всем давно известно, что за битого –
Небитых – двух давали и дают.
* * *
Накидало по белому снегу опавшей листвы,
Неожиданно так – белизну желтизной разукрасив.
Гаражи громоздятся подобием гор меловых,
Где-то там, к горизонту, сливаясь в причудливой массе.

Словно охрой по грунту холста шаловливых мазков
Набросал, то ль чудак, то ли гений – поди, догадайся.
И не лишними будут, пожалуй, две пары носков,
Ибо дрожь пробирает, как в норке дрожащего зайца…
* * *
До милого окошка – окоём
Сужаем, и тоска знобит и гложет:
Чтоб только с ним, единственным – вдвоём!...
Но если кто-то нам сейчас предложит:

Забудьте всё, болейте – о своём:
О деньгах, о работе, о погоде –
А всяких чувств – как не бывало, вроде!...
И далеко же мы его пошлём!
       * * *
Мы пылинки, а ветер событий – остёр…
И у нас не большой, но разительный выбор:
Разметаться и пылью осесть на ковёр,
Спечься комом в единую прочную глыбу,

Чернозёмом травы первозданный ковёр
Мы взрастить на себе, безусловно, могли бы,
Иль, взметнувшись над миром, попасть на костёр,
И умчаться, сверкая, в Созвездие Рыбы.
       * * *
Не зима и не осень, а так:
Непонятное, смутное время…
Но твержу, что погода – пустяк,
Всё – в мозгу! И корябаю темя.

Ни пройтись, прогуляться – дожди…
Ни по снегу, хрустя, прокатиться.
Хоть полвека погоду прожди –
Лучше тем, что дано, насладиться!
* * *
Здоровья окружающей среды
Блюститель, контролёр, охранник, ратник:
Нас от заразы, мора – от беды –
Спасает отвратительный стервятник.

И мне, возможно, было суждено
Копаться в человеческой заразе,
Чтоб извлекать полезное зерно,
Как ибис, из глубокой нильской грязи…
* * *
Уж так в этом мире сложилось,
Уж так на земле повелось:
Надеешься ты на "авось",
А может, на божию милость…

И как бы дорожка не вилась,
С другими ты вместе иль врозь,
Не грузно, а может, хоть брось –
Но всем нам дорога – на силос…
* * *
Не слезли с того паровоза,
Хоть мирные люди вполне…
И чувствуем сердцем угрозу,
Пусть даже пока что – не мне…

Мы знаем, что – грех, что – опасно,
И смотрим в прицелы строки…
Пыхтим на путях, на запасных,
А стрелки – ведут в тупики.
* * *
На личных вещах – отпечаток владельца нетленный,
Предметы в быту – остаются, как будто, нейтральны…
А в душах живущих при взгляде – штормит многобалльно.
Лишён справедливости мир этот, странный и бренный.
 
Приходит на ум, к сожаленью, не только поэтам:
Насколько же вещи бывают людей долговечней…
А мы своей жизнью играем легко и беспечно,
Отчёта себе не давая в явлении этом.
* * *
Странностью, граничащей с нелепостью:
Темнотою суженный просвет
Между телебашнею и крепостью…
И разрыва в четверть тыщи лет –

Нам не различить – иллюминация
Оба шпиля высветила вдруг –
Словно рядом… Если не испуг,
То хотя бы, лёгкая прострация.
* * *
Придя в сей мир, без чувства и без смысла,
Практически – конкретные нули,
Уже – себя, бессмысленного, числим
Пупом ещё неведомой земли.

В едва от материнской пуповины,
Отпавших, формируется уже
И гуманист, и полная скотина –
На том, на самом первом рубеже.
* * *
Ноябрь кидал то в минус нас, то в плюс,
Листвы остатки бросил на дороге:
Традиционный питерский конфуз –
Ни то, ни сё, плюс-минус – ноль в итоге…

Приморских зим бездарность – не браню,
Но даже днём, по большей части, мрачно.
Заношенную неба простыню
Уже сменить бы надо, однозначно!
* * *
Махнуть бы на тёплое море,
К обрывистым скалам слоистым,
Дохнуть бы всей грудью хоть раз,
Очистив хрипящее горло,

На, синих оттенков, просторе,
Тем воздухом, йодисто-чистым,
Чтоб сразу наружу из нас
Всё светлое – к свету попёрло!
* * *
Конечно, понимаю, что нередко,
Отравлена реалиями дня,
Бываю злой, высказываюсь едко,
Но вы поймите правильно меня.

Я красоту люблю, а не красивость,
Жалею тех, кто ниже этажом.
И режет душу мне несправедливость
Тупым и ржавым кухонным ножом.
* * *
А помнишь? Случайная встреча:
В четверг, мы столкнулись под вечер,
У Церкви Ивана Предтечи,
Чесменской… И замерли речи…

Теперь, дорогой человече,
Тот вечер далече-далече –
Почти Новгородское Вече…
А время, как водится, лечит.
* * *
Одинокий истребитель на сияющей лазури
Отделил двойной сплошною – наше завтра от вчера,
Отделил любовь и сказку от бессмыслицы и дури –
Стало снизу сразу видно: где судьба, а где игра…

И серьёзным нарушеньем, непростительным и грубым,
Наказуемым сурово будет яростный порыв:
Повернуть за две сплошные, видя лишь глаза и губы –
Окружающему миру всё движенье перекрыв!
* * *
Целимся "в десятку",
Лупим в "молоко",
Знать, ослабла хватка –
Не идёт "очко"…

Мы не ловим фарта
С некоторых пор:
Не ложатся карты,
Всюду – "перебор"…
* * *
Кто-то жестоко поранил кору сосны.
Видимо, нож хорошо прикипел к руке.
Капли смолы так неспешно ползут, красны,
И расплываются – возле корней, в песке.

А над заливом под вечер упала марь…
Тысяча лет пролетит – и к твоим ногам
Вынесет море частицу смолы – янтарь…
Ты не забудь помолиться моим богам.
* * *
А малина лесная сладка
И чиста – округлённо-красива –
Это вам не на рынке с лотка,
Где крупна, но частенько червива.

А с куста, что растёт, затенён
От горячих лучей – деревами,
Кто поест – тот навек опьянён
Будет этими летними днями.
* * *
Как ни суди, а мы такие:
Чуть отлегло от сердца прочь –
Врагам – несчастная Россия –
Простив, старается помочь.

Но лишь у нас такое сердце,
Иначе судят силы зла:
Нам отольются – по-соседски –
Все наши добрые дела.
* * *
Накатила зима так внезапно – под утро.
Хоть, и с вечера было понятно: пора!
И машины, как пуговки из перламутра,
Пристегнули дорожку к газону двора.

А когда снегопад завершился с восходом,
Припорошенный двор проявился из тьмы –
Укатили авто со служивым народом,
Вырвав пуговки, "с мясом", с халата зимы.
* * *
Да помогут ли нынче молитвы при столь
Грандиозном размахе и мощи военной?
Каждый день нагнетает жестокую боль,
И осколок готов расписаться по венам.

Каждый день разливаются крови моря,
До того широко, до того не бывало,
Что уже на восходе краснея, заря
Нас не радует светом, приветственно алым!
* * *
Ты в края улетаешь другие,
На прощанье назвав фантазёркою…
При врождённой своей миопии –
Я порою весьма дальнозоркая!

Из фантазии, вкупе с внушеньем,
И рождаются в мире космическом
Те – волшебные – душ отношенья
С обостреньями в ходе хроническом.
* * *
Размывает прибой океанские пляжи,
Там, где пальмы вцепились в зыбучий песок.
В этом мире, где всё: с молотка – на продажу,
Всякий держится насмерть за жалкий кусок.

И не скажет никто, что сдалась я без боя,
Просто каждый за всё рассчитается сам.
Я, как пальма, склонилась к полоске прибоя,
Но верхушкой – упрямо тянусь к небесам.
* * *
Зову к добру – не более того,
В любые облекая экивоки.
Пусть верят, иль не верят в Рождество
И простаки, и подлинные доки.

Моя же цель – людей объединить:
Неважно как – а только бы на благо.
Я, Ариадной брошенную, нить –
Держу перед собой – подобьем флага.
* * *
Пёрышко с неба летит – вместо снежинки...
Нынче такая зима: снег – за горами…
Книга рассыплет петит, в брызги – пластинка!..
Видно, сошли мы с ума: что это с нами…

Не оцифрованный мир – время разрушит,
А оцифрованный мир – вовсе шаманство…
В мире прочнее всего – нежные души,
В мире – одно волшебство: их постоянство.
* * *
Позолота утреннего света
Серенький порадовала двор,
Через сеть, сплетённую из веток,
На дорожку бросила узор.

И, на миг прищурившись, старушка,
Рывшаяся в мусорном бачке,
Вдруг застыла с ломаной игрушкой
В тёмной и морщинистой руке…
* * *
Мы глазами раскрытыми смотрим вперёд,
И с опаской взираем назад.
Мы не верим, что завтрашний день приведёт
Нас дорогой – прямёхонько в ад.

Или в рай, что для нас не влияет на суть:
До своей, до доски гробовой,
Свято верим в бессмертье – загробная жуть,
Не для нас, пока каждый живой.
* * *
Яркая память нам гасит порой перспективу.
Взгляд же назад – объективностью тоже не блещет:
Прежний кумир предстаёт не таким уж красивым,
Там искаженью подвержены многие вещи.

Главный герой – через призму – увидится мошкой,
Чёрною галкой – геройский орёл или сокол…
Время, омытой слезами, солёной ладошкой,
Памяти наледь украдкой счищает со стёкол.
* * *
Погода – гаже не бывает:
Плюс два, промокла голова,
И снег раскисший залетает
Под капюшон и в рукава.

И вдруг – повеяло весною –
Смотрю: откуда "чик-чирик"?
Не то "мобильник" – за спиною,
Не то в кустах – синичий крик…
* * *
Описаны всеобщие явленья,
И частные томления людские
В романах, повестях, стихотвореньях…
Потом рассудят, кто же мы такие:

Определят, кто так себе, кто – гений…
Ну, а пока задача наша с вами:
Накопленную мудрость поколений
Суметь своими выразить словами.
* * *
Не вонзая ближним в рёбра локти –
Совестно и как-то не с руки,
Не держась за жизнь, срывая ногти,
Не спеша отбрасывать коньки,

Мы пройдём расставленные вешки,
Обретя (возможно) благодать.
Есть ещё места, куда без спешки –
Нехотя – не сможешь опоздать.
* * *
Грустный клоун – без размалёвки,
Без костюма и бубенцов…
Он, такой же, как все:
Неловкий, неумелый, в конце концов.

Но в отличие от другого,
От того, что не клоун, нет –
Он подарит такое слово,
Из которого льётся свет.
* * *