Любовные истории в снежной ночи

С тех пор как потомки безшеих маркиз разучились писать на салфетках
Признания в вечной любви до и после, костьми из буфета звеня,
Все истопники нашего города верят в Орхана Памука
И сдирают фамильные хроники заживо с каменных стен:

«В богоспасаемом городе Брюгге в лето Господне (стерто)
Явилось знамение в виде багрового шара с хвостом
И бородою в охвостьи. Канавы покрылись коростой
И баронесса фон Борк разрешилась псиглавцем с гусиною лапкой в зубах».
Далее следует перечень лапок, портреты псиглавца
И описанье пожара от сотни свечей.

«В темном лесу Бернадетта-пастушка увидела Даму в лиловом –
По предписанию моды последней, Ланвеном рожденной на свет,
И преклонила колени, а дама дала ей морошки,
И, превратившись в курносую птицу, исчезла в зеленых ветвях».
Где же ты, Дама в лиловом – мы курим тебе фимиамы:
Мода свершила виток и уткнулась в своё забытье.

«В жаркое лето, когда поэтессы дарили юнцам самовары
И марципаны, желая вернуться до первых дождей,
Некто явился к профессору Н., обнимая китайскую вазу,
И на пороге неузнанный вышиб след мира из глаз».
Сколько смертей ни приходит к поэту, а выбор всегда невозможен –
Ранние сумерки, прихоти водоснабжения, холод и моль.

С тех пор как истопники нашего города посвящены в эти тайны,
И с видом довольных истопников, что им дарован судьбой,
Пинают безшеих маркиз, мне становится очень неловко
Мораль этой басни на коже своей выжигать.
Оставим ее для книги жалоб и предложений,
Которую автор напишет когда-нибудь, если сподобит Господь.