Профессиональный Караковский или Похороны вприпрыж

Увидел я тут статью Алексея Караковского «Эпоха Риндзай или Конец русского рок-н-ролла» (все необходимые ссылки даны в Приложении – см. первую рецу под моим текстом – интерактивными). Стало любопытно – какую связь усматривает автор статьи между учением буддистского монаха Линь Цзы (Риндзай) и русской рок-музыкой. Забегая вперёд, скажу, что о связи этой господин Караковский так ничего и не поведал. Не выдал тайны. "Но пасаран!" Враг – то бишь, читатель – не прошёл… Впрочем, вру, конечно. Люди, имеющие представление о «риндзай-року», точки пересечения последнего с отечественной музыкой, безусловно, обнаружат. И не только с отечественной. И не только с музыкой. Может быть, даже и с грядущей реформой ЖКХ и очередным увеличением платы за проезд в общественном транспорте. Так и хочется пропеть на мотив Гребенщикова: философия – такая удобная вещь, её можно ставить там, её можно ставить здесь… Впрочем, я постараюсь не касаться философской составляющей статьи господина Караковского. Потому – что комментарии к этой части «Эпохи Риндзай» получились бы слишком обширны, полемичны и неконкретны. Тем более, что все претензии – и мои, и чьи-либо ещё – к теоретическим выкладкам господина Караковского, легко отметаются с помощью цитаты из того же самого «Риндзай-року»: «Не связывайте себя тем, что я вам проповедую. Но почему же? Потому что мои проповеди не имеют опоры и пристанища, они подобны схемам и картинам, в определенное время возникающим в пустом пространстве (воздухе), или раскрашенным разноцветными красками статуям, или различным притчам и иносказаниям». Правда, совсем уж забавно становится, когда чуть позднее автор статьи сам отмечает, что российский рок-н-ролл – культурное явление, развивающееся по законам, вряд ли имеющим даже косвенное отношение к «Риндзай-року». Так зачем нам о нём говорили? Только для того, чтобы потом процитировать песню Сергея Калугина, действительно, имеющую непосредственное отношение к буддистскому учению Линь Цзы? Нет. Для того, чтобы плавно и элегантно (рекомендую обратить на это особое внимание – и оценить эту плавность, поскольку потом, в пространстве своего текста,господин Караковский будет передвигаться исключительно прыжками) перейти к психоанализу вообще и Эриху Фромму, с его подразделением психических типов людей на биофилов и некрофилов – в частности. И некорректность (или – недобросовестность? Или – умысел? Или – дилетантизм? Выбрать по вкусу) рассуждений господина Караковского начинает проявляться уже здесь. Прежде всего, в том, что сам ФРОММ НЕ СЧИТАЛ ВОЗМОЖНЫМ РАССМАТРИВАТЬ ФИЛОСОФСКИЙ ЛИ ТЕКСТ, ЛИТЕРАТУРНОЕ ЛИ ПРОИЗВЕДЕНИЕ – ЕДИНСТВЕННЫМ И ДОСТАТОЧНЫМ ОСНОВАНИЕМ ДЛЯ ИДЕНТИФИКАЦИИ ЧЕЛОВЕКА КАК БИОФИЛА ИЛИ НЕКРОФИЛА (Э. Фромм. Анатомия человеческой деструктивности. Изд. Республика. 1994. стр.4). А «профессиональный психолог» Караковский поступает в своей статье именно так. Уже одно это – напрочь! – перечёркивает все выводы автора рассматриваемой статьи и ставит крест на её содержании.
Но – продолжу, всё-таки.
Переходя к рассуждениям о смерти русского рок-н-ролла, господин Караковский интригующе возвещает: «… последовательную реализацию этих двух противоположных идей (о биофилическом и некрофилическом модусах бытия – прим. моё) мне удалось увидеть в российском рок-н-ролле». Что ж, не буду спорить – возможно, наш публицист что-то эдакое действительно увидел. Проблема в том, что читателю он этого не показал. Т.е. никакой «последовательной реализации» в статье нет, а есть – плохо скреплённые между собой фрагменты, «картинки с выставки». И на первой из них – Сергей Калугин.
Когда господин Караковский говорит о поэте и музыканте Сергее Калугине… Правда говорит он о нём, почему-то только в связи с проектом Сергея «Оргия праведников» и песней «Убить свою мать» и – не упоминает, к примеру, о сольном альбоме "NIGREDO". Песни с которого были бы небезынтересны в контексте темы, озвученной в заголовке статьи А. Караковского… Так вот, пока речь идёт о Калугине – у меня нет вопросов к господину Караковскому. Увлечённость Сергея восточной философией явственно отражается в текстах его песен. Хотя, на мой взгляд, ограничивать то, что делает этот музыкант термином «рок-музыка» - неправильно. Получается какое-то лукавство со стороны автора «Эпохи Риндзай»: мол, «Оргия праведников» – рок-музыка, а об остальном – можно и умолчать.
От Калугина господин Караковский совершает прыжок в сторону Бориса Гребенщикова. В чём-то даже логичный прыжок – интерес Б.Г. к восточным учениям общеизвестен. Цитирует целиком песню «Рок-н-ролл мёртв», после чего переходит к её толкованию: «Является ли эта песня философской провокацией, как "Риндзай-року"? Трудно сказать наверняка, но многое, в том числе очевидная беспредметность большей части слов песни, свидетельствуют как раз об этом». Ну, если господину Караковскому текст Гребенщикова видится именно так – что же делать. А вот на мой взгляд, эта песня совершенно конкретна. В ней, обращаясь к друзьям-музыкантам, Б.Г. подводит промежуточный итог своей жизни на тот момент:

«Локоть к локтю, кирпич в стене;
Мы стояли слишком гордо - мы платим втройне:
За тех, кто шел с нами, за тех, кто нас ждал,
За тех, кто никогда не простит нам то, что
Рок-н-ролл мертв - а мы еще нет»

Впрочем, желание поспорить о вариантах прочтения этой песни быстро отходит на второй план, поскольку господин Караковский, ничтоже сумняшеся, здесь же, обвиняет Гребенщикова в плагиате – мол, тот стащил мелодию и аранжировку для своей песни у Патти Смит. Милостиво добавив, что плагиат мог быть и «невольным».
Здесь надо отметить, что на просторах интернета господин Караковский, с неустанной регулярностью и завидным самомнением, именует себя «профессиональным критиком», «профессиональным музыкантом», «профессиональным психологом», «профессиональным редактором» и кем-то-там-ещё – тоже, разумеется, «профессиональным». Мне всегда казалось, что корректность и аргументированность высказываний – главное правило, которым руководствуется любой профессионал. В литературной ли области, в музыкальной – неважно... Оказывается, я всю дорогу страшно ошибался. Похоже, что нашему «профессиональному критику» не приходит в голову, что схожесть мелодического рисунка – недостаточное основание для столь серьёзного заявления. Вообще-то, с подобными обвинениями надо быть поаккуратнее.
Вот, к примеру, два фрагмента:

«и Артис… предложил желающим отправиться в «Театральный особняк»… бурное желание выразили человек двадцать. Представляю себе, как они, этой неожиданной толпой, перемещались по улицам и в метро! По пути скупая спиртные напитки (что естественно), громко переговариваясь со всеми одновременно (что несколько вызывающе), и время от времени останавливаясь, чтобы почитать вслух стихи (что уже совсем ни в какие ворота)».
       (Gavs. Артис и Дмитрий Три идут в гости. Опубликовано 15.03.2003.)

«Ехать в малоизвестный театр, но с водкой и закуской выразили бурное желание человек двадцать, после чего нестройная толпа плавно двинулась к метро «Баррикадная», скупая по пути напитки и привлекая новых собутыльников.
— Вот это значит — поймать кураж! — радостно орал Димин, читая прохожим в метро свой новый цикл стихов «Созвездие Парнаса».
       (А. Караковский. На жизнь поэтов. Опубликовано 10.09.2004.)

Ладно бы, если этот эпизод – в таком виде – имел место в реальности – так я ж его выдумал! Сходство этих двух отрывков между собой просматривается? Несомненно. А господин Караковский ещё и читал этот мой рассказик 17.11.2003. И даже отметился под ним. Ну, давайте я Вас, господин Караковский, в плагиате обвиню?

Но – вернёмся к собственно статье. Разобравшись с Б.Г., господин Караковский совершает очередной – неожиданный – прыжок. Неожиданный потому, что речь сразу же заходит о некрофилической направленности определённой части русского рока. Как? Почему? С чего вдруг? А-а-а-а, «… историю постепенного расслоения русского рок-н-ролла на биофилическое и некрофилическое начало необходимо начать с этой композиции» ("Рок-н-ролл мёртв") Что значит – «необходимо»? По-че-му? Только потому, что Гребенщиков сказал: «рок-н-ролл мёртв»? Или потому, что господин Караковский считает, что своей песней Б.Г. «расколол рок-н-рольный мир на три лагеря»? Никаких аргументов и обоснований в пользу такого вывода «профессиональный критик», к сожалению, нам не предлагает. А предлагает просто принять на веру его утверждение.
Вырвавшись на просторы обещанных в начале своей статьи «некрофильных тенденций» русского рок-н-ролла, господин Караковский сваливает в одну кучу всех: Егора Летова с «Гражданской Обороной», Янку Дягилеву, Александра Непомнящего… Странно, как это он ещё забыл назвать Александра Башлачёва. Непростительная опрометчивость! Ведь факт самоубийства Башлачёва просто идеально сочетается с "некрофилическими тенденциями" русского рока. Может быть забывает об этом господин Караковский именно потому, что песни Александра невозможно уложить в прокрустово ложе разрабатываемой им теории? Да полно! Разве такой пустяк может остановить "профессионального критика"! Вот же, приведя всего четыре строки из Янки Дягилевой, он убеждает читателя: «она … разработала для своих произведений специфический поэтический метод, который я, как психолог, склонен называть "некрокодированием". И тут же добавляет: «Из наиболее трагических попыток утверждения летовской философии на практике можно считать, по-видимому, самоубийство Янки Дягилевой». В этой фразе господина Караковского, его оговорку «по-видимому» можно отнести как к первой части предложения, так и ко второй. Что это? Небрежность? Или – опять, уже не в первый раз – лукавство, передёргивание? Читателю преподносится как неоспоримый факт то, что смерть Янки Дягилевой – самоубийство, а не несчастный случай. А ведь ясности по этому вопросу нет до сих пор. И господин Караковский наверняка знает об этом.
А вот, чуть дальше, приведя четыре строки из Егора Летова, «профессиональный критик» утверждает: «… начиная с альбома «Прыг-Скок»… Летов и сам перенял Янкину технику «некрокодирования».
Даже не касаясь сути сказанного – корректно ли делать какие-либо заключения, не предоставив больше читателю вообще ни одной цитаты – ни из Летова, ни из Янки? На мой взгляд, нет. И – напомню – если даже сам Эрих Фромм считал невозможным, недопустимым проводить идентификацию психотипа человека по тексту произведения, то всё, что говорит господин Караковский – профанация теории Фромма. В лучшем случае. В худшем – чудовищная, непростительная безответственность со стороны «профессионального психолога».
Продолжаем читать:
 «Талантливый поэт и музыкант, Непомнящий обнаруживает некрофилический модус бытия практически во всех своих песнях…» - говорит Караковский. И – ограничивается маленькой цитатой из одной песни Александра и полным текстом – другой. Вот это уже, по-моему, не просто некорректно, но глупо. Это то же самое, как если бы я, на основании текста одной песни Алексея Караковского «Бездомный пёс по кличке Зима» (см. Приложение), сделал бы далеко идущие выводы о «некрофилическом модусе» его музыкального творчества в целом. Дополнительно подкрепив своё утверждение фрагментами песен «Ноктюрн» или «Водный стадион» (см. Приложение). Как бы это назвал господин Караковский? Правильно – шулерством. Так вот его рассуждения о Непомнящем и являются подобным шулерством. Такие песни Непомнящего, как: «Вдогонку за дождём» (1992), «Сквозь каменное небо» (1998), «На развалинах геометрии» (2000), «Каждый – звездой» (2002), «Здравствуй» (2003) никоим образом не подтверждают диагноз «профессионального психолога».
А - «Апрель» (2000)?
 
«А мне сказали, что не смоешь грязь,
Что мы живём, чтобы стучаться в дверь
И родились, чтобы умирать –
Это врут – и я здесь не за тем»

И говорю я только о тех песнях, которые сейчас приходят на память сами. А уж если покопаться в текстах Непомнящего тщательно и подробно, то выводы господина Караковского станут совсем уж сомнительны. Да, Господи! Сам Непомнящий, говоря о песне «Конец русского рок-н-ролла» (текст которой и приводит в своей статье господин Караковский), уже заранее дал ответ подобным критикам: «Посвящается сволочной рок-журналистской братии, которая живых пишущих и поющих стихи людей засовывает в мерзкие рок-мифы про «секс, наркотики, рок-н-ролл», «рок, как религия смерти», «время колокольчиков» и особенно ими любимую некрофилию и пляски на костях» (см. Приложение).
Но, разумеется, на эти слова музыканта не стоит обращать внимания – господину Караковскому виднее. Профессионал ведь… Поражает, честно говоря, эта лихость, с которой все оказались поделены на «некрофилов» и «биофилов». Нет, попытки применить исследования Эриха Фромма в качестве некой методики психологической экспертизы предпринимались и раньше, но – не столь же беззастенчиво? Такое впечатление, что господину Караковскому просто не приходит в голову мысль, что он – не единственный, кто читал Фромма. Позволю себе привести ещё одну цитату:
 «Очень важно понять, что п о л н о с т ь ю (выделено Фроммом – прим. моё) некрофильские характеры всё же встречаются крайне редко… У большинства людей мы можем обнаружить смесь из биофильских наклонностей и некрофильских тенденций, причём последние достаточно сильны, чтобы вызвать внутренний конфликт личности.
Отсюда следует, что нет жесткой границы между некрофильской и биофильской направленностью: каждый индивид представляет собой сложную совокупность, комбинацию признаков, находящихся в конкретном сочетании; количество таких сочетаний фактически совпадает с числом индивидов».
(Э. Фромм. Анатомия человеческой деструктивности. Изд. Республика. Серия «Мыслители XX века». 1994. стр. 317)

Можно ещё долго говорить о странностях статьи «Эпоха Риндзай…». О том, к примеру, что господин Караковский ни словом не упомянул об ироничности песни Чигракова «О любви» - тем самым, заставив читателя статьи воспринимать текст «Чижа и Ко» буквально. Или о том, что Вячеслав Бутусов, походя, упрекается в скатывании к «поверхностной и безвкусной попсе», а Юрий Шевчук в «просоциальности, граничащей с популизмом» – и всё это вообще без единой цитаты или, хотя бы, ссылок на конкретные песни. Или о том, что творчеству Непомнящего, Летова и других вышеупомянутых музыкантов противопоставляется творчество Алексея Евстратова – мне, например, совершенно неизвестного. Хотя я достаточно давно и внимательно слежу за отечественной рок-музыкой – и не только официальной. Да, Алексей Евстратов неплохо пишет – судя по стихам, цитируемым в статье. Но вот что любопытно. Господин Караковский приводит в своей статье – целиком! – четыре текста Евстратова. И это притом, что более чем скупо цитирует авторов «некрофильного» направления в музыке. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот – именно для того, чтобы читатель убедился в существовании «некрофильных тенденций» русского рока. Я, конечно, могу предположить, что таким образом господин Караковский делает рекламу своему другу и – заодно – собственному сайту «Точка Зрения» (поскольку ссылку на него он поставить не преминул)… Но это являлось бы моими домыслами – а не фактами. Следовательно – и некорректностью. Я, в отличие от господина Караковского, конечно, не профессиональный критик, но бездоказательных заявлений все же стараюсь избегать.


P. S.
Некоторые события 1985 года (два года спустя после песни Б.Г. «Рок-н-ролл мёртв»).

Автору статьи «Эпоха Риндзай или Конец русского рок-н-ролла» Алексею Караковскому исполняется 7 лет.
Выходит альбом «Агаты Кристи» «Голос».
Образовывается группа «АВИА».
«Аквариум» записывает альбом «Дети Декабря».
Второй студийный альбом Константина Кинчева - «Нервная ночь».
Евгений Кормильцев создаёт группу «Апрельский Марш».
Первые выступления А. Башлачёва в Москве и Ленинграде.
«Водопады имени Вахтанга Кикабидзе» выпускают первый альбом – «Музыкальный фельетон о современной любви».
Дмитрий Шумилов создаёт группу «Вежливый Отказ».
«ДК» выпускают альбомы «Это – жизнь» и «ДМБ – 85».
Пётр Мамонов и «Звуки Му» начинают регулярную концертную деятельность.
Игорь Скрипкарь («Трек») и Александр Пантыкин («Урфин Джюс») создают группу «Кабинет».
«Кино» выпускает альбом «Это не любовь».
Первые концерты Дмитрия Ревякина и «Калинового Моста».
Осенью 1985 в Москве создана Рок-лаборатория и Рок-клуб (председатель А. Градский)..
В состав «Наутилуса Помпилиуса» включена Настя Полева – через год она займётся сольной деятельностью.
«ДДТ» записывает альбом «Москва, жара».
Начинает широкую концертную деятельность Юрий Наумов.
Александр Градский приступает к работе над циклом альбомов на стихи русских поэтов (Н. Рубцова, Саши Чёрного, В. Маяковского, Б. Пастернака, В. Набокова).
«Наутилус Помпилиус» выпускают альбом «Невидимка» и записывают первые песни для альбома будущего года «Разлука».



Данная рецензия сознательно написана в несколько агрессивно-напористом тоне.

Gavs