Ссылка

Меня сослали, как Раевского
в края зеленых палисадников -
к земле поближе, к вдохновению от созерцания земли,
к домам, плывущим каравеллами
в провинциальный город Кадников,
и к капитанам неулыбчивым, ведущим эти корабли.
И вот мой быт, обезображенный
насквозь коровьими лепешками,
скрипит разбитою телегою, на заднюю хромая ось.
А я скучаю на завалинке и поддеваю босоножками
отходы промысла крестьянского:
три щепочки и рыбью кость.
(Ах, бедный Йорик мой чещуйчатый,
попавший в сеть рыболовецкую,
о чем ты думал перед гибелью,
наморщив мокрое чело?
Едва ль о том, что смерть геройскую
оплачет ****ь череповецкая,
которою нелегкой силою
в деревню эту занесло...)
Пришел с работы пьяный родственник
и, уходя от наказания,
вокруг меня присел на корточки,
потом прилег вокруг меня,
потом жена его заметила и за душевные терзания
хлестала долго хворостиною, судьбу пропащую кляня.
Все это мне тотчас напомнило
похожий случай в “Письмах к Луцию”:
Сенека ссоры был свидетелем, но оставался в стороне...
А я сестре своей троюродной сказала:
“Ваша революция
смешна, как детская поллюция,
произошедшая во сне”.
Сестра сказала мне: “Не умничай.
И не встревай в дела семейные.
Не твоего ума занятие -
как управляться с мужиком.
А то наедут тут из города -
такие умные, идейные -
и учат деревенских валенков
водицу черпать башмаком!”
Поговорили, называется,
на тему сельской психологии...
А все язык мой неусидчивый -
во рту не может усидеть.
Я разворачиваюсь задницей
на выражения убогие
и говорю себе торжественно:
“С сестрою ссорится не сметь!”
И выплываю из околицы
в провинциальный город Кадников
к земле поближе, к вдохновению
от созерцания земли,
к домам, плывущим каравеллами
сквозь строй зеленых полисадников,
и к капитанам неулыбчивым,
ведущим эти корабли...