Ахматовские зеркала, Алла Демидова"Но кто обязан верить автору? И отчего думать, …а началось это с Дмитрия Покровского. Вместе с тремя мальчиками из его ансамбля мы в середине 70-х годов стали репетировать "Поэму без героя". Собирались днем, после основных репетиций на сцене Таганки. Я всегда понимала, что "Поэму" должна сопровождать не просто музыка, а какие-то странные звуки. Допустим, строчка Ахматовой: "Это ветер со мной говорит". Митя Покровский находил, как передать такие звуки с помощью невиданных мною доселе инструментов. Звон колоколов, например, передавали семь перевернутых печных горшков - получался глухой, отдаленный, словно через эхо, звук. Были и какие-то старые, незнакомые мне народные инструменты. Я тогда впервые услышала варган, и странный режущий звук его мне очень понравился. Мы долго репетировали и должны были выступать в Ленинградской филармонии. Алису Фрейндлих пригласили читать Цветаеву в первом отделении, а меня - "Поэму без героя" Ахматовой во втором. Мы уже купили билеты в Ленинград, но… позвонила Раиса Моисеевна Беньяш и сказала, что кто-то заболел и ехать не надо. Я поняла, что "Поэму" не хотят слушать. Читать ее было преждевременно. Но она меня уже зацепила. У меня свойство памяти: я присваиваю знания, совершенно не запоминая, как их получила. Не ссылаюсь, откуда цитаты, как это должно быть в серьезной литературоведческой работе. Просто я "просеяла" через себя очень много литературы о "Поэме", да и не только о ней - через меня прошло много материалов об Ахматовой: мемуарная проза, письма, интервью, воспоминания современников и, конечно, ее стихи. Что-то из своих размышлений я заносила в тетрадь, что-то осталось на отдельных листочках. И в конце концов мне захотелось поделиться этими записками с читателями. Но когда я стала расшифровывать "Поэму без героя", то чем больше я находила в ней двойников, которые, в свою очередь, раздваивались и так - до бесконечности (то же самое происходит, если подойти с зеркалом к стене зеркального зала и увидеть в нем бесконечную череду отражений), тем яснее я понимала, что буквально расшифровывать ее, наверное, не надо. Не так уж важны в "Поэме" конкретные лица, важен аромат времени, ведь в "Поэму", помимо всего прочего, вошел огромный пласт культуры целой эпохи, которая для многих нынешних молодых людей стала давно прошедшей историей. Но, с другой стороны, этот пласт культуры создавали конкретные люди. И вот о них-то и хочется поговорить с читателем, напомнить некоторые забытые имена, стихи, кое-что из фактов биографии самой Ахматовой. По свидетельству Ахматовой, сильнее всего поэма ее "терзала" в 1959 году. "Я не могла от нее оторваться: шли новые строки, что-то требовало замены <…>. Мне приходит в голову, что мне ее действительно кто-то продиктовал, причем приберег лучшие строки под конец", - записывает она в "Прозе о Поэме". Там же Ахматова пишет о зарождении темы "Поэмы": "Определить, когда она начала звучать во мне, невозможно. То ли это случилось, когда я стояла с моим спутником на Невском (после генеральной репетиции "Маскарада" 25 февраля 1917 года), а конница лавой неслась по мостовой, то ли когда я стояла уже без моего спутника на Литейном мосту в то время, когда его неожиданно развели среди бела дня (случай беспрецедентный), чтобы пропустить к Смольному миноносцы для поддержки большевиков. Как знать?!" Эта ахматовская цитата - поздняя, она сделана после того, как "Поэма" была в основном уже написана. Может быть, Ахматова хотела внушить читателям, что никаких влияний извне "Поэма" за это долгое время - с 17-го года - не впускала? Не знаю, может, в тог год у Ахматовой действительно зародилась идея написания какой-то поэмы, ведь 1917 год - год перелома эпох, когда рушилось все старое, привычное и наступало неведомое (кстати, как и в 1940 году, когда были написаны первые строчки "Поэмы"), но все же "Поэму без героя" Ахматова стала писать только после 40-го года, после ряда событий, речь о которых - впереди. Хотя все три временных пласта: прошлое, настоящее и будущее в "Поэме" зашифрованы. Но, может быть, мейерхольдовский "Маскарад" в Александринке и сыграл свою роль спустя много лет, аукнувшись в "Поэме без героя" не только маскарадными масками, за которыми скрываются реальные люди. Ведь и сама лермонтовская пьеса была достаточно мистична: здесь и игорный дом, и смерть, и Неизвестный с его местью. Может быть, Ахматовой вспомнилась декорация Головина, где на просцениуме стояли матовые зеркала, в которых отражался зал. Персонажи, маски, лица зрителей все соединялось в одно действо. А ведь среди зрителей на генеральной репетиции были не только Ахматова с Анрепом, но и Блок, и Судейкина, и Кузмин, и множество других известных людей того времени. Источник: Как в прошедшем грядущее зреет, - пишет в "Поэме без героя" Ахматова. Многие и до меня пытались расшифровывать "Поэму", искали реальные прообразы персонажей и ситуаций, в ней описанных. Сама Ахматова тоже - то в своих записных книжках, то в устной беседе с кем-нибудь пыталась разъяснить ее непонятные, "темные" места. Но, с другой стороны, Ахматова записывает: "… А есть еще и такие, что не хотят, чтобы им объясняли. Они сами все знают. Объясняя, автор их как бы обворовывает. <…> Поэма - волшебное зеркало, в котором каждый видит то, что ему суждено видеть". Признаюсь, меня к этим записям подвигла прекрасная работа Набокова "Комментарии к "Евгению Онегину". Книжка эта - одно из любимых моих ночных чтений. Я не уверена, надо ли читателю, к примеру, знать, что начало пушкинского "Онегина" - "Мой дядя самых честных правил…" - аукалось в свое время с известной басней Крылова "Осел был самых честных правил…". Можно и без этого наслаждаться "Евгением Онегиным", но знать это, по-моему, приятно. Я отлично понимаю, что ни одно произведение искусства, тем более поэзию, нельзя "расшифровать", пересказать "своими словами", что любая попытка такого рода - все равно что впрягать вместе "коня и трепетную лань", и что орган, который воспринимает искусство, еще не обозначен в физиологии. И хоть материалом поэзии служат слова, тем не менее эту невесомую словесную ткань нельзя словами же перевести в "мир мер". "Евгений Онегин". "Поэма без героя", как и любое поэтическое произведение, созданы благодаря гениальному расположению слов и звуков, переплетению воспоминаний и реальности. Эту стихию движения времени, запечатленную в каком-то особом состоянии души, ведомом только автору, нельзя, наверное, подменять для читателя своим суррогатом впечатлений, чувств, ассоциаций, воспоминаний. И я бы никогда не решилась опубликовать эти заметки, если бы не была актрисой. В роли, когда я ее "схватываю" и делаю своей, я могу за автора пьесы написать или рассказать всю жизнь моего персонажа до и после событий, описанных в пьесе. Поэтому, кстати, мне легко было досочинить речь Спиридоновой на партийном съезде в фильме "Шестое июля" или последний монолог Милентьевны в спектакле "Деревянные кони" (что, кстати, вызвало полное одобрение автора - писателя Федора Абрамова). Я не знаю, как Ахматова отнеслась бы к тому, что ее поэму, как роль, разлагают на куски, "подкладывая" под ее строчки свои субъективные впечатления. В "Записных книжках" Ахматова писала: "У поэта существуют тайные отношения со всем, что он когда-то сочинил, и они часто противоречат тому, что думает о том или ином стихотворении читатель". Нет прямого пути ни от поэзии к жизни, ни от реального факта к поэзии. Слова как носители какого-то конкретного содержания - предположим, моей актерской мысли, и эти же слова, вернее их призрачные двойники, в поэзии - это не одно и то же. Как не одно и то же в театре сценическая жизнь актера и его реальная жизнь, протекающая одновременно каким-то неосознанным потоком. Ведь театр - это тоже тайна. "Кричит наш дух, изнемогает плоть, Предположим, орган для шестого чувства у нас есть, так давайте учиться хотя бы косноязычно выражать словами то, что словами выразить невозможно. Извините меня за этот каламбур. Известно, что некоторые йоги могут наблюдать за событиями, происходящими на огромных расстояниях и в любом времени: прошлом, настоящем и будущем. В Индии этих людей так и называют "трикала жна" - знающие три времени. Видимо, Ахматова обладала в некоторой степени таким свойством. Например, когда день смерти Мандельштама был еще не известен, она в первом Посвящении к "Поэме" поставила дату - 27 декабря. Надежда Яковлевна Мандельштам впоследствии написала, что Ахматова "знала" эту дату. Но с другой стороны, что написано пером - не вырубишь топором. Написанное слово уже, мне кажется, несет в будущее какую-то, заложенную в него творческой энергией, информацию. Я, например, часто наблюдала за своим мужем киносценаристом: он придумывал ситуацию, а она потом так или иначе воплощалась в его жизни. Эти предвидения называют пророчеством. У пишущего человека ощущения, переданные словами, несут в будущее очень сильную энергию, которая и претворяет эти пророчества в события жизни. Говорят, что творчество связано с правым полушарием, а что там у нас запрограммировано и что лежит невостребованным пластом - еще до конца никому не ведомо. Талантливый человек, как экстрасенс, черпает оттуда, и чем конкретнее он потом облекает это в слова, тем неизбежнее проявляется в будущем эта "интуитивная" информация. Такие предчувствия бывали и у меня, но, не облеченные в слова, не переведенные из подсознания в сознание, они мне никак не помогали. Например, я неосознанно "видела" внутренним взором какую-то картинку, которая потом претворялась в жизни. А если бы я эти видения сразу доводила до сознания, многих ошибок мне удалось бы избежать (ведь недаром говорят, что хорошие сны надо рассказывать, чтобы они исполнились, а про плохие - молчать). Общаясь с поэтами или с экстрасенсами в лаборатории академика Спиркина, я часто слышала об этих особого рода знаниях. В записных книжках Ахматовой остались отзывы некоторых читателей: "Она кажется всем другой: - Трагедия совести (Шкловский). - Танец (Берковский). - Исполненная мечта символистов (Жирмунский). - Поэма Канунов, Сочельников (Б. Филиппов). - Историческая картина, летопись эпохи (Чуковский). - Почему произошла революция (Шток). - Две фигуры "Русской": с платочком, отступая, - это лирика, она прячется. Вперед, раскинув руки - это поэма" (Пастернак). - Как возникает магия (Найман). - Музыка (почти все)". "Что в ней присутствует музыка, - писала Ахматова о "Поэме", - я слышу уже 15 лет и почти от всех читателей вещи". Да и в самой "Поэме": Это все наплывает не сразу. Или: А во сне мне казалось, что это Высказываний первых слушателей "Поэмы" можно привести множество, но они ничего не раскрывают читателям. Это скорее темы для литературоведческих работ. Так, например, Жорж Нива написал статью, где очень убедительно доказывает, что "Поэма" носит барочный характер. Но для меня это утверждение ничего нового в ней не открывает. Сама Ахматова сделала к "Поэме" "Примечания редактора" и по этому поводу пишет: "В отличие от примечаний редактора, которые будут до смешного правдивы, примечания автора не содержат ни одного слова истины, там будут шутки умные и глупые, намеки понятные и непонятные, ничего не доказывающие ссылки на великие имена (Пушкин) и вообще все, что бывает в жизни, главным же образом строфы, не вошедшие в окончательный текст". Где-то я прочитала, что "Поэма" без героя - то есть без того, кого нельзя было называть в те времена вне общепринятого контекста - без Сталина, но у самой Ахматовой, до которой, видимо, доходили эти слухи, в примечании к "Поэме" написано: "Того же, кто упомянут в ее заглавии и кого так жадно искала Сталинская охранка, в Поэме действительно нет, но многое основано на его отсутствии". Читая заметки о "Поэме без героя", поражаешься: кого только не подставляли на место этого "героя". И Недоброво, и Берлина, и Анрепа - людей, которые действительно присутствуют в "Поэме", но основными героями ее не являются. А если продолжать цитировать Ахматову и дальше, то: "Не надо узнавать его в герое "Царскосельского лирического отступления" (III-я главка) <…>. Таинственный "Гость из Будущего", вероятно, предпочтет остаться неназванным <…>. (Но ведь это нужно только для музыкальных характеристик, как в "Карнавале" Шумана, или для совсем пустого любопытства)". Ахматова, по воспоминаниям Эммы Герштейн. называла себя "старой шаманкой", которая защищается "заклинаниями" и "посвящениями из музыки и огня". Может быть, защищается от слишком прямых толкований своей "Поэмы"? Она писала: "Конечно, каждое сколько-нибудь значительное произведение искусства можно (и должно) толковать по-разному (тем более, если оно относится к шедеврам). Например, "Пиковая дама"… Но когда я слышу, что "Поэма" и "трагедия совести",.. и объяснение, отчего произошла революция,.. и "Реквием по всей Европе",.. трагедия искупления и еще невесть что, мне становится страшно". Прочитав, по-моему, почти все, что было написано о "Поэме", в том числе и людьми, хорошо знавшими Ахматову, я, пожалуй, соглашусь с Анной Андреевной. Источник:
|
