Фрагмент романа «Вдова»
(предыдущая глава из романа «Вдова»
http://stihi.ru/2025/05/09/1605
«59. Враги России в грозный день»)
«Как думаешь, капрал, у русских много
Таких, кто о патрон губу натёр?
У них есть, чем стрелять? Не безнадёга»? –
Допытывался в шутку гренадёр.
«Скусить патрон – не надо в рот ума, но
Вот вынырнем сейчас мы из тумана
На русскую траншею и тогда
Оценим скорострельность без труда, –
Товарища капрал уел издёвкой. –
Но лучше б ты, как я, владел штыком,
В упор столкнувшись с русским мужиком.
А длинной ли запасся ты верёвкой,
На пленных всех хватило чтобы враз?
Труд конвоира – служба без прикрас…
Закончится война сегодня славно!
Московские оценим кабаки!
Путь к славе, ну а ждёт она нас явно,
Не вынесли одни лишь слабаки.
А мы наполеоновским прём стилем»! –
Сон заревой согнав с себя с усильем,
Француз-капрал товарищей бодрил.
Встав на тропу колонною по три,
Проснувшаяся рота выступала
К условленной позиции во мгле.
«Есть русский миф: у демона в игле
Его таилась смерть. Игла упала,
Но ныне мы найдём её»! – капрал
В мечтах смерть русских армий подобрал.
. . .
Сомнительною тусклою горелкой
В тумане затерялся лик луны.
Отметилась к утру ночь перестрелкой:
Французам надоел мир тишины
И плоду битвы шум пророчил спелость.
Хозяину Европы не терпелось
Узреть крах русской армии с утра.
Орда Европы так была бодра,
Что двинулось в путь с гиканьем и свистом
К намеченным для боя рубежам.
Катилась артиллерия. Пажам
Пехоты – барабанщикам, флейтистам –
По случаю особый дан карт-бланш:
Они игрой поддерживали марш.
«У русских есть редут, однако место
Отныне им в земле или в плену!
Сейчас мы переломим наконец-то
Судьбу большой кампании! Хлебну
Я вместе с вами тяготы сверх меры.
И править нами Марсу без Венеры.
Вчера я с маркитанткой перебрал,
Теперь не до неё! – шутил капрал. –
У воина империи кровь в жилах
Вскипает перед боем. Я не вру! –
Уверенность, растущая к утру,
В своей и во всеобщей ратных силах
У крепкого капрала на ходу
В кураж перекатилась. – Я! Иду!
Мне ведомо, что день грядёт опасный.
Пред боем будет лишнею жратва.
У ран в живот вид не благообразный…
Штыками поиграть я раз рад, два –
Затем враг обратиться должен в бегство!
Нас ждёт его московское наследство.
Наш храбрый генерал Фриан сказал,
В Москве от куполов, мол, аж глаза
Слезятся – так на солнце позолота
Сверкает-ослепляет на пути.
Да нас в Москву лишь только напусти
И вся разбогатеет наша рота!
Сегодня всем придётся поднажать,
Чтоб каждый смог кровавым пот назвать».
* * *
Граф Ростопчин, быть может и бесцельно,
Всего лишь став хвастливым болтуном,
Кутузова подвёл и войско в целом.
Рог изобилья был с дырявым дном.
Возникли щекотливые моменты.
Прислать пообещал граф инструменты
В достатке для сапёров, но… подвёл.
По части ополченья, произвол
Коснулся удержанья нужных ружей
И сабель: арсенал мог одарить
Необходимым, чтоб вооружить
Под сотню тысяч (лучше или хуже)
Московских ополченцев, но – привет
От Феди-прожектёра! Высший Свет!
Увы, сооружались наспех флеши –
На них Багратион не возлагал
Особенных надежд, но всё ж не плеши
На плоскости лугов! Под облака
Взлетать клубами дыму с батареи
На каждой флеши, где поднаторели,
Освоились и стали ждать врага
Артиллеристы-смертники: «Ага,
Не спит француз, пожалует к нам скоро.
Жаль, наше укрепленье – не редут…
От тех французов, ежели придут,
Чего нам ждать? Ну разве что укора
От них за нежеланную им смерть.
Искать посмеют. Как же не посметь»!
От тактики ли давней, от ума ли,
Отнюдь не твердолобей и хитрей,
Чем враг, что шёл колоннами в тумане,
Дозоры и отряды егерей,
Кого-то уложив, кого-то ранив,
Стреляя, отошли с зарёю ранней
Спокойно по приказу с пустыря,
Шаг пряча свой за каждый куст не зря.
Стремглав французы русских настигали,
А те, на мат свою не тратя речь,
Заманивали рьяных под картечь.
Во мгле не различить лиц и регалий,
Но это для картечи всё равно.
Повалится враг сразу, как бревно.
Рассеялся туман, как по веленью
Незримых режиссёров рандеву.
Багратион, увидев наступленье
Колонн пехотных маршала Даву,
Идущих в поле, словно в море, грозно,
Слал к Утице запрос Тучкову слёзно,
В защиту на реданах батарей
Вымаливая в помощь поскорей
Хоть сколько-то полков. Причём отборных.
И Пётр Коновницын, генерал,
Сам с четырьмя полками усмирял
Батальный пыл французов, оскорблённых
Лишь тем, что из Семёновского вон
Их гонит, осерчав, Багратион…
. . .
Шли плотно батальоны, эскадроны
Французские – ряды не разорвать!
С Семёновским селом ось обороны
Связалась через флеши. Их назвать
Реданами привычнее иначе.
Картечь с их батарей неслась незряче,
Косила атакующих, но строй
Врага опять смыкался. Кто герой,
Кто просто одержимый чувством чести,
В рядах шести дивизий – не понять.
Смерть – пальцы великана. Щёлк! Но – глядь! –
Опять орда неугомонных бестий
Спешит неумолимо в дым стрелять,
Штыками исколоть чужую рать.
Дивизии французов три редана
Семёновских пытались взять с утра.
Смерть русских гренадёров легендарна.
Слились в единый рёв «vivat», «ура».
Защитники держались молодцово,
Но выпал Михаилу Воронцову –
В штыки шёл генерал не напоказ –
С дивизией его всего за час
Тяжёлый жребий: кровь отдать за флеши.
(Французские орлы? С наверший их
Взирала Смерть. Старт в жерле пушки – миг.)
Дивизия погибла. Неужели
Был счастлив, чудом выжив, генерал?!
Штыком был ранен, честь не проиграл…
. . .
Солдат багратионовских геройских
Легло бессчётно при реке-Москве.
Из двух дивизий сводно-гренадёрских
Семёновское прикрывали две.
Граф Воронцов, возглавивший вторую,
Вступил в бой лично, ибо в штыковую
Атаку он в критический момент
Увлёк сам батальоны. Нет примет
На ликах тех, кого Смерть априори
Способна в мясорубке пощадить.
Счастливцев единицы. Их почтить
Потомки могут много раз в мажоре
Не только лишь за день Бородина.
У всех Судьба военная одна…
Защитник флешей Дмитрий Неверовский
Был ранен, отступил, в чём нет вины.
Дралась его дивизия геройски –
Типичный русский труженик войны:
Став с помощью Раевского сильнее,
Штыками так отбила наступ Нея,
Что в ярость Бонапарта привела!
Земля в тот час не алым расцвела,
А просто кровь впитать не успевала.
Тогда же натиск русских кирасир
От флешей гнал Мюрата. «Сыро, сир,
От крови под копытами вдоль вала
Из трупов. Этот вал не стоит трат», –
Сарказма напустил в отчёт Мюрат.
* * *
Не всяко тело чьё без крови цело,
Но даже не живёт оно, скорей…
Враг выбил яро русских офицеров
В атаке на одну из батарей.
Тогда фейверкер на себя взял смелость
Командовать тем, что ещё имелось
Из целых пушек. Снявши быстро ствол
С разбитого лафета, он привёл
Орудие своё в боеготовность,
Резервный оприходовав лафет.
Подпущенным в упор врагам привет
Послать картечью – это храбрость, то есть
Пример самоотверженности всей
Прислуги батарейной. Бог был с ней…
Раскроется жизнь ярко или серо,
Являя неприглядное нутро.
Был ратный подвиг унтер-офицера,
Но было и французское ядро,
Героя обезножившее вскоре.
Немало схожих выпало историй,
А всё же прорывался где-то враг:
К Семёновскому путь прикрыл овраг,
Но все же ворвались в село французы:
Полки Фриана – лучшие из всех
Французских и отсюда их успех.
Пасла бы фронт Судьба-оторва хуже,
Но помощь получил Багратион.
Зарвавшихся врагов отбросил он.
С рассвета хорохорились манерно
Французы, выходя на резвый старт…
С утра Петру Кутузов планомерно
Резервы слал – не сразу Бонапарт
Движение дивизий понял верно.
День для француза складывался скверно:
«Сплошь неудачи! В каждой из атак
Потери колоссальны! Не за так
Под ноль сточились те полки у русских,
Что, выстояв, отбрасывали нас,
Что мчались в контратаки, не ленясь,
Что вынесли тройные впрямь нагрузки,
А флеши до сих пор не отдают! –
Французский император в гневе лют. –
От сердца отлегло. Как оказалось,
Даву был не убит. Контужен лишь.
Ну, что ж, начало бойни – только шалость.
Кутузов, ты и сам ещё спалишь
К полудню корпуса свои в попытке
Всерьёз сопротивляться мне, когда
От каждого французского ядра
Укладываться в прах начнут упрямцы!
Мои герои знают, что Москва
Там где-то за холмами. Прямо к вам,
Бояре, мы свои притащим ранцы,
Чтоб золотом московским их набить.
Кутузову же – шишек срок набить
Давно настал от нашего нажима,
От наших колотушек! Пушки вдаль
Бьют лучше! Но уму непостижимо,
Ведь сколько в бой на флеши ни кидай
Дивизий лучших, проку нет в итоге!
Фриан сражён, едва уносят ноги
От русских в бегстве лучшие полки!
Не то чтобы у русских каблуки
Устойчивей, но русских меньше втрое!
Я бой с Багратионом просчитал
Заранее! Фриану не чета
Любой, претендовавший на героя
У русских Неверовский… или чей
Ещё к Багратиону прибыл чел!
Доносят, будто это Коновницын
Дивизию внезапно бросил в бой
Из армии Барклая. Где границы
Всей их субординации?! Слепой
Я что ли стал, когда подход подмоги
Багратиону, да и все намёки
На это в миг столь важный проморгал?!
Один ли Коновницын помогал
Отбить и разметать полки Фриана?
Гвардейцам уподоблены они!
Ни в жизнь бы не поверил, ни гони
Моих любимцев, словно волк барана,
Сейчас Багратион едва живых
В дыму, но на виду! Час закавык…
Мне старый лис расшатывает нервы:
Отправить корпус – это не возок…
Пока ещё Кутузов все резервы
Свои куда не надо не сволок,
Эжену прикажу ударить раньше…
Эжен, пасёшь Барклая? Так тарань же,
Ударь же по курганной высоте,
Возьми на ней редут, но не вспотей!
Еще к Москве-реке тебе Барклая
Прижать совместно с Неем предстоит.
Помогут все, кому пока что стыд
Не встать на флешах, с коих до села я
Семёновского должен слать полки.
Вперёд все сдвиньтесь, коль не дураки»!
. . .
«Мне, вышедшему твёрдо из Смоленска,
Теперь и вовсе нет пути назад.
С зерном, мукой, вином обоз мой резко
Не вырастить в объёмах и на спад
Снабжение пойдёт при неудаче
В сегодняшнем сражении. Казачьей
Облавой боком выйдет мне отход.
Нам нужно продвигаться лишь вперёд,
К Москве, где политическая база
Все выгоды иные наберёт,
Стотысячный кормя в масштабе рот,
Позволит зимовать нам безопасно, –
Внушал себе нервозно Бонапарт,
Следя за битвой третий час подряд. –
Война за новый мир звучит с издёвкой.
Российское дворянство разобщить –
В гражданскую войну втянуть уловкой.
Но я условно спрячусь сам за щит
Такой войны, увы, с больной головкой.
Не стала бы Россия мышеловкой!
Испании пример лишает сна
Всех, кто там был. Какого же рожна
Такое провоцировать масштабно
Ещё и в этой Скифии?! Повтор
Испанский разозлит весь царский двор.
Пока что Александру поэтапно
Отмалчиваться нравится: со мной
О мире ни словечка! Знак дурной, –
Почасту хмурил брови из-за грустных
Тяжёлых размышлений Бонапарт. –
«Крестьянство крепостное – не союзник.
Озлённому войной сам чёрт – не брат.
Вот эдак, скаля зубы под усами,
Крестьяне о себе болтают сами.
В России осознал наверняка:
Не поздно убояться сквозняка,
Куда страшнее сила урагана.
У русских крепостных общинный бунт –
Обычное явленье. Как-нибудь
Смутьяна шлёпнуть, словно таракана,
И роты мало – бегать по лесам.
А дурней обнулил бы в поле сам.
Не слишком опрометчиво ли джинна
В России из бутылки выпускать!!
Давать рабам свободу – выйдет жирно
Сперва лишь для рабов. Попробуй сгладь
Впоследствии с царём все отношенья!
Сейчас имеет многое значенье,
Чтобы царя по-свойски подвести
Скорей к переговорам. Разве стиль
Герильи по-испански – панацея
Тут от упрямства Александра?! Чушь!
Вновь всё же к Александру обращусь
На языке своих орудий, целя
В его полки и в армии, когда
Займу я с мест сражений города.
А на пути-то к миру с Александром
Зачем же мне война всех против всех?!
Впервые столь растянутым театром
Войны с Россией я скую успех
За сотни лье от Франции. Интриги
В Париже – ощутимые вериги
Для крайне перегруженной души.
Попробуй, интриганам удружи
Своими неуспехами в России
И этим выдашь недругам карт-бланш
На заговор! Нет, дать свободу – блажь!
Оставлю крепостничество я в силе.
Дворян России злить мне не с руки.
Вглубь Скифии зайдя, войти в круги
Чужой аристократии чревато
Врагом заклятым мне! – так размышлял
Наполеон, чья внешняя бравада
Осталась ширмой, чаще промышлял
Угрозами, чем их осуществленьем. –
Своим опасным неповиновеньем
В России миллионы крепостных
Внесут хаос повсюду, а простых
Решений не найду я и в помине.
В губернии Смоленской и в Литве
Смирить крестьян, кормиться – цели две,
Но как их нам достичь при шатком мире!
Продуктов – пшик! Нет сильных лошадей!
М-да, стала непосильна ноша дней».
(продолжение в http://stihi.ru/2025/05/18/5560)