Глава третья
1
Затеяли немалую возню
с осадкой судна. Франца Тиммермана
за мелководье русла не виню,
и воевода Двинский из кармана
платить не стал поморам за труды.
Всё отложилось до большой воды.
Поездил по заданиям царя,
поколесил. К Протасьеву в Воронеж
и далее, судьбу благодаря
и проклиная. Хоть и не утонешь
в родных местах, куда Господь занёс,
но тонет сердце от запретных слёз...
2
Короткий год в истории Руси.
Таких чудес не видел люд российский:
им новый календарь преподносил
затейник-царь. А я в своей отписке
превозносил Апраксина, ругал
Протасьева (сосед наш по Рязани),
расписывал окрестные луга,
в которые от тяжких наказаний
и рабского труда бежал народ...
Короткий год, весьма короткий год...
3
Приехал Тиммерман, оставив труд
по переброске яхты: не по силам.
Теперь не на Московии, а тут
свершается история России.
Десятком кораблей пошли на Керчь,
сам государь, пытаясь мир облечь
в серьёзный договор, повёл суда
по Русскому, когда-то в прошлом, морю,
туда, где не бывали никогда,
с османами в бессилии не споря.
Ужасный стон стоит во всей Керчи...
Беснуйся, хан, а лучше – помолчи.
4
"Не стоит – морем: море глубоко
и буйно, лучше – посуху: надёжней!"
Грозился Пётр, что выведет тайком
эскадру черноморским бездорожьем
к султану в гости. Все сошлись на том,
что "Крепость" навестит одна султана.
Кипела растревоженная рана
позорной дани и уже никто,
к былому не желая возвращения,
не предавался трепету и лени.
Поигрывая кормовым российским
трехцветным флагом с голубым крестом
диагональным, позабыв о риске,
фон Памбург бросил турок, что хвостом
за нами шли. И вот – Константинополь.
Мы встали супротив его дворца,
разъединяя Азию с Европой,
и гордостью наполнили сердца!
5
Нам нужен мир на юге, для войны
на севере, для продвиженья к морю
Балтийскому. Гарантии нужны.
Султан, голландцам-англичанам вторя,
не уступал, хотя напуган был
внезапной мощью черноморских сил
России чахлой. Капитан салют
полуночный устроил для "забавы"
Блистательной, на несколько минут
смутив покой незыблемой державы.
И дальше, по утрам и вечерам –
пальба, неразбериха, шум и гам.
6
Трудились над промерами глубин,
над первой картой южных территорий.
Великий Мустафа – не властелин,
конфузия немалая на море.
Но гости капитана пили ром,
и пьянка обернулась недобром...
Я вызвался доставить англичан,
нетрезвых в прах, на борт их баркентины.
Весь город спал, и порт в ночи молчал,
раскинув в город улиц паутины.
Обратный путь, и вспыхнуло во тьме
в глазах, в мозгу... и получил взамен
России, приподнявшейся с колен,
канатный ящик, нищету и плен...
7
Отныне – раб, не хнычь и не проси.
Мне не листать историю Руси...
Купец-француз вначале был учтив,
всё охал: надо быть поосторожней,
в Стамбуле, ночью, одному – как можно?
А ежели десяток супротив?!
Он не пускал на палубу меня,
сказал, что известил моё начальство,
но, если я согласен поменять
судьбу и курс, он будет просто счастлив!
Я понял всё и наказал как смог
его и семерых, что мне попались
навстречу, – ни засов и ни замок
не удержал бы. Заострённой стали,
стволов, плюющих огненным свинцом,
не замечал, но... замер, словно нищий
на паперти, холоп перед дворцом...
мне будто рифом пропороло днище:
у трапа, ни жива и ни мертва,
Она стояла, замерев от страха...
и снова раскололась голова,
приняв дубину со всего размаха...
8
Канатный ящик, как и говорил.
Очнулся в море. Качка. Переборки
скрипели. Я судьбу благодарил
за то, что жив. Ругал за оговорки
и виражи. Короткий оверштаг –
и снова нет ни Родины, ни воли.
Среди воров галерных и бродяг
мозоли натирать, копая море
"ан, де, труа" и протирать скамью...
Благодарю, судьба, благодарю!..
Пришел хозяин, в штурмана зовёт.
Иначе – вёсла в руки и вперёд.
"А что за дама, вопреки уставу
на корабле? Надеюсь, что сошла?"
"Мадмуазель Аннет, и здесь по праву –
родная дочь французского посла."
9
Решил: что будет, то и будет пусть,
когда-нибудь до дома доберусь.
Марсель опасен: там опять чума.
Идём на Гавр – вокруг. Но вот в чём дело:
не слишком притягательна тюрьма,
а штурман нужен. Не осиротела
Россия без беспутного сынка.
Повозимся с французами пока.
Но, между нами... как тебе сказать?
Малейший шорох приводил в смятенье:
а вдруг – Она? А чуть сомкнул глаза, –
её глаза сияют наважденьем,
как в сумерках – сигнальные огни...
Не выскочить из этой западни...
О, Господи, спаси и сохрани
и не введи меня во искушенье!
10
Кончается сезон гребных судов,
а путь не близок. Надо торопиться.
Две мачты, паруса. Я был готов
сам ветром быть. Галера, словно птица
летела к Геркулесовым столбам.
Косые паруса гребцов пугали,
когда меняли галс, по мокрым лбам
ручьи потов на палубу сбегали,
и видел я: какая-то борьба
добра и зла у каждого раба ,
улыбка на искусанных губах, –
и постепенно растворялся страх.
11
Погода, ветер – лучше и не жди!
Прошли Тунис. "Гребцы, сушите вёсла!
Нет смысла, капитан, здесь я один
и парочка понятливых матросов".
Взглянул на ветер, в сторону кают...
Лицо мелькнуло, торопливо скрылось...
А я всегда под ветер ставил ют,
ты знаешь почему – чтоб перекрыло.
Хотя, ты на галерах не ходил...
Там против ветра - та ещё задача!..
Поэтому я тщательно следил
за ветром с юта, чтоб сдувало, значит.
И вновь – лицо, немного в глубине
каюты, и теперь – подзадержалось.
Аннет. И что-то хрустнуло во мне,
а что-то там невыносимо сжалось…
Какая жалость! Столько лье в пути!
Вот Гибралтар. Испанец, пропусти!
12
Ну что ж, гребцы, теперь уж – навались:
ведь бейдевинда круче не бывает!
Теченья и ветра переплелись,
норд-осты давят не переставая.
И вот оттуда в полный фордевинд
летит корвет, наперерез несётся.
– Нам пушки расчехлить не повредит
и встать ровнее – между ним и солнцем.
Всех лишних – в трюм, от окон отойти!
Эй, капитан! Идите-ка в каюту!
– Сколь пушек! Против наших-то пяти!
Оставит пыль от нас в одну минуту!
– Всего двенадцать, по любому борту.
Вы олух, капитан, подите к чёрту!
13
Нам что? А как Аннет?.. Её возьмут,
заломят выкуп, а отец – не близко.
– Ну, братцы, выручай, кому хомут
галерный – непереносимей риска!
Табаним левым! Правым – загребай!
У нас бушприт - таран и на куршее
(ну, на носу) пять пушек, и судьба
от нас зависит, мы им – не мишени!
Залп бортовой – всё мимо: на ходу,
хоть паруса уже не ловят ветер.
Прибрали бы, мерзавцы. Попаду,
Ей-Богу, попаду – они ответят!
На вёслах! Полный ход, держите нос!
Ещё немного... Пли! Два попаданья!
Табань на левом! Получай взасос
с тараном нашим пылкое свиданье!
Стрелки, оставьте чахлые мушкеты,
вылавливайте, кто ещё на Этом...
14
– Ну что притихли, мсье офицера?
Рабам – свободу, капитану – кара.
Моя бы воля – даже до утра
он не дожил бы. Не ценя товара,
людей и даже дочери посла,
как можно управлять подобным судном?
Тем более – не зная ремесла?
А трусость, что всегда в бою подсудна?
А подлая охота на людей,
пусть даже ощущается нехватка?
Судите без особенных затей,
по строгости морского распорядка.
Вы, старший офицер – другого нет
на должность капитана претендента.
Тем более – заочного студента.
Судите строго. Я иду к Аннет.
Глава четвёртая
http://stihi.ru/2020/03/16/657