Mon cher

Я пишу, но не знаю, прочтёшь ли, мой милый Анри.
Столько лет ни письма, даже весточки не было малой.
Мне казалось порой, что я напрочь тебя забывала.
Но не гаснуть решила последняя искра внутри.

Помнишь, как разбегался полями любимый Прованс,
В своём нежно-сиреневом платье кружилась лаванда.
Мы с тобой выходили с бокалом розе на веранду
И неясной стезе выдавали с размаху аванс.

Замирала луна неподвижно над каждым кустом,
Свой серебряный свет разбавляя лавандовым цветом…
Да, Анри, я сбиваюсь… Хотела совсем не об этом,
Просто снова луна окатила слепым торжеством.

Кстати, мне сообщил этот славный мсье Беранже,
Что лаванде неделя осталась до пышного всплеска,
Дом в аренду и прибран, и снова начищен до блеска,
А мадам Жозефина готова подать бланманже.

А ещё он сказал, что достал с чердака твой мольберт,
Кисти старые тщательно вымочил в маковом масле.
Ты, добавил старик, был любимым, хотя и нечастым
Гостем этих полей. А ещё он хотел бы портрет -

Тот, где в шляпе широкой с декором лавандовым я -
У тебя попросить и повесить над старым камином.
Боже, искренне так восхищался он этой картиной!
Я ему обещала. Но если ты скажешь, что зря…

…Будут тени в лиловом заглядывать через плечо,
Ляжет снова письмо в колыбель непрочитанной книги.
И страницы закроют до срока размытые блики,
И она перестанет на время жалеть… ни о чём.