Элизабет бишоп - июньские праздники

Роберту Лоуэллу
.
Вот именно в такое время года
всё небо рассекают фейерверки -
законно это или незаконно,
взмывают ввысь горящие шары.

Ах, глаз не оторвать, как тут красиво!
Бумажный змей пылает в чёрном небе
под контурами Южного Креста,
зелёные и розовые искры
не отличить от Марса и Венеры,
трепещет пламя праздничных салютов
и заставляет трепетать сердца...

И не напрасно: огненные перья,
как падший ангел, падают на землю.
Вчера мы видели - от этой вспышки
сгорело дерево за нашим домом,
совиное гнездо дотла сгорело,
из норки вылетел скачками кролик
и опрометью бросился бежать.

А после неуклюжий броненосец -
коричневый, с опущенным хвостом -
щетину показал на миг и скрылся.

Как хочется кричать в бессильном страхе,
и сжать кулак, и выкрикнуть всю ярость
небесному огню или людскому,
пылающей смертельной красоте!
.
.
The Armadillo
BY ELIZABETH BISHOP
for Robert Lowell

This is the time of year
when almost every night
the frail, illegal fire balloons appear.
Climbing the mountain height,

rising toward a saint
still honored in these parts,
the paper chambers flush and fill with light
that comes and goes, like hearts.

Once up against the sky it's hard
to tell them from the stars—
planets, that is—the tinted ones:
Venus going down, or Mars,

or the pale green one. With a wind,
they flare and falter, wobble and toss;
but if it's still they steer between
the kite sticks of the Southern Cross,

receding, dwindling, solemnly
and steadily forsaking us,
or, in the downdraft from a peak,
suddenly turning dangerous.

Last night another big one fell.
It splattered like an egg of fire
against the cliff behind the house.
The flame ran down. We saw the pair

of owls who nest there flying up
and up, their whirling black-and-white
stained bright pink underneath, until
they shrieked up out of sight.

The ancient owls' nest must have burned.
Hastily, all alone,
a glistening armadillo left the scene,
rose-flecked, head down, tail down,

and then a baby rabbit jumped out,
short-eared, to our surprise.
So soft!—a handful of intangible ash
with fixed, ignited eyes.

Too pretty, dreamlike mimicry!
O falling fire and piercing cry
and panic, and a weak mailed fist
clenched ignorant against the sky!