Совершенно откровенно 49

Отрицательные эмоции разрослись и укрепились в сегодняшнем мире, войдя в нашу жизнь в качестве регулярных, а во многих случаях – привычных составляющих.

Но одна эмоция, которая тоже находится в списке отрицательных, наоборот, практически, полностью исчезла. Это – стыд. Причём, именно тот самый стыд, который Платон именовал «страх дурной молвы».

Даже «стыдно – у кого видно» - уже не актуально. Даже когда схватили за руку, уличили и обличили – всё равно, в большинстве случаев, не стыдно. Обидно – «блин, как так лопухнулся», страх наказания, если проступок серьёзный, это всё есть. А вот стыда – не наблюдается.

Имею стойкое убеждение, что данная эмоция исчезла из сознания огромного числа людей не самопроизвольно и не случайно. Но сейчас я хочу рассказать о другом характере стыда - не о платоновском, и даже не о том, который описал в своей «Этике» Спиноза.

Этот стыд – особого рода: он, в принципе, не подпадает ни под какие классификации, а потому – не встречается в литературных источниках, мне, во всяком случается, не встречался. Однако, я столкнулся с ним лично, в реальной жизни.

Двадцать два года тому назад врачи никак не могли снять больному дыхательный спазм: все лекарства давали только кратковременную передышку, а потом всё возвращалось обратно.

И один из врачей сокрушённо сказал, что если сейчас ввести пациенту определённый препарат, то его шансы неизмеримо бы возросли. Однако, этого заморского, чрезвычайно эффективного лекарства не было в наличии – тогда много чего не было, по сравнении с днями сегодняшними.

Но интереснее всего, что именно этот препарат был у задыхающегося третий день больного – дома, в одной из коробок, приготовленных для отправки в зону боевых действий. Чудо-лекарство, которое могло спасти очень много жизней раненых бойцов. Его ждали военные врачи – по их просьбе это и доставали, причём, не только за большие деньги, но и с огромным трудом.

Нужно было просто позвонить, и через полчаса друзья привезли бы этот препарат. И никто, никогда бы за это больного не упрекнул – в этом даже и сомнений не было никаких. Так что, и «страх дурной молвы» и «обеспокоенность общественным порицанием» - здесь были абсолютно исключены. То есть – звони и живи.

Но при одной мысли о подобном развитии событий больной испытал такое невероятное чувство стыда, которое не испытывал, наверное, никогда в жизни.

Это было настоящее стыдное цунами которое не оставило ему ни малейшего выбора. И лекарство осталось у него дома, в коробке. А спустя час дыхательный спазм был купирован.

Да, и я ни на чём не настаиваю, и ничего не утверждаю. Вполне, возможно, что это было простым совпадением, безусловно.