Часть 21. И ещё один пример исповеди

   Житие преподобного Варсонофия – Оптинского старца.
Из воспоминаний инокини Елены Шамониной.

В своих воспоминаниях о старце
Шамонина Елена рассказала
о том, как круто её мысли изменились,
когда она в скит Оптины попала.

— Долго кидалась я от человека к человеку,
от книги к книге, от Толстого к Бебелю,
то – было время – обращалась к Феофану*,
потом – к писателям, идеям с разной ересью.

Ни в чём опоры не нашла, успокоения,
но понимала – в заблужденьях нахожусь.
Зачем жила? Ответ не дали чтения,
а совесть гложет – прошлого стыжусь.

Однажды, надобно сказать, почти насильно,
послали люди добрые меня в известный скит,
вошла в «хибарочку», где принимал всех Варсонофий,
велел келейник в коридорчик мне пройти.

Монахинь несколько, три женщины мирские
сидели, молча, на скамейках в ожидании,
среди них старенькие были, молодые,
мне были слышны, в тишине, их придыхания.

Дверь скрипнула, и в беленьком подряснике,
к нам вышел батюшка с седою бородой,
из-под очков окинул взглядом всех причастников,
и сразу стал благословлять всех по одной.

Седые волосы его слились с одеждою,
он показался мне весьма преклонных лет.
Мы опустились на колени все, конечно же,
склонили головы пред старцем в тот момент.

Когда вошла в моленную я комнату,
то там присела на диван напротив кресла,
в котором батюшка сидел, как я запомнила,
мне стало страшно, но безумно интересно.

И начал старец Варсонофий разговор,
который поначалу был обыденным,
он спрашивал, смотря в глаза – в упор,
мол, сколько лет? какого звания? училась ли?

Он расспросил меня и чем я занималась,
с какой нуждой пожаловала в Оптину.
Я ж на прочитанные книги всё ссылалась,
свои сомненья изложив по тому поводу.

Меня вдруг преподобный перебил,
велел купить творенья Аввы Дорофея:
«Ты эту книжечку сейчас приобрети,
а вечером придёшь!», — назвал и время.

«Какой-то странный и совсем простой старик!
Моей души интеллигентной он не понял!»
— тогда подумала я, но решила поспешить –
купить в ближайшей лавке нужный томик.

Душеполезных поучений и посланий
у старца Аввы Дорофея было много,
когда читать их начала, то кучу знаний
я получила, как с урока Педагога.

От чтенья вечером с трудом оторвалась,
чтобы пойти вновь к старцу Варсонофию,
развязно, храбро я в моленную вошла,
никак не думая, что о себе не знала многое.

Присев, попробовала смело речь начать,
но взгляд пронзительных очей меня встревожил,
вид батюшки вдруг изменился, он смотрел
совсем не так, как было утром, а серьёзно.

«Оставьте это!», – властно сказал он.
Моё сердечко тут же замерло как будто,
предчувствуя что-то неладное с тех слов,
я испугалась даже старца почему-то.

Сказал тут старец, как хлыстом меня ударил:
«Вы девять лет тому назад творили грех!»
Я сразу возразила: «Нет. Неправда.
Мне лишь двенадцать тогда было. Что за бред?»

Мне стало тошно, стыдно и обидно
от обличений старца Варсонофия, но он
настаивал с упорством терпеливо,
пока не вспомнила я грех, что был давно.

«Вы вспомнили, — сказал он, — я же вижу.
Скажите этот грех мне – как он был!»
И я призналась, то началом было нити,
которую мой разум в прошлом скрыл.

И для меня всё получилось неожиданно:
грех за грехом всплывал, ошибка за ошибкой.
Всё обвиняло меня, было отвратительно,
ведь свою душу запятнала грязью липкой.

Рассказ, закончив, я взглянула на «судью»,
стыдясь, едва соображала – что случилось.
Что сделал со мной старец? Не пойму.
Глаза закрыла и за голову схватилась.

А старец Варсонофий вновь спросил:
«Скажите мне, могли ль погибнуть утром,
или тогда, когда вас в лавку отпустил?
А вы уверены, что не умрёте нынче ночью?»

Я понимала – смерть приходит к нам без спроса,
кивала старцу, на вопросы дав ответ.
«И как же явитесь туда с таким вот грузом?
Я не могу вас отпустить.» — сказал отец.

И тут же батюшка позвал меня на исповедь,
не приходилось возражать мне, согласилась,
он, облачившись, к аналою подвёл быстренько,
я слёзно каялась в содеянном, стыдилась.

«Судья» мой строгий беспощадно обнажил
передо мной мои неведомые язвы,
что были спрятаны во глубине моей души,
и «кровоточили», и были безобразны.

Вся жизнь прошла предо мной как кинофильм.
Лишь свою исповедь закончила я только,
то тут же старец наложил епитрахиль,
прочёл молитву, разрешительную, громко.

«Восстани, дЕвица Елена! — он сказал,
с колен поднялась я, а Варсонофий тут продолжил,
— Не только с полу надо встать, и от греха,
от прежней жизни отказаться теперь стоит».

Стал голос батюшки тут ласковым и тихим,
он по-отечески заглядывал в глаза,
не произнёс и даже звука осужденья
ко мне, такой нечистой, никогда.

Феофан* – епископ.

24.03.2024 г.

Фото из интернета. Благодарю автора!