Любили друг друга когда-то... из Теодора Шторма

Любили друг друга когда-то
так принц и принцесса одна,
но быть не случилось им вместе,
вода глубока, холодна.

"Зажгу для тебя я, любимый,
сегодня в окне три свечи,
ты волны реки одолеешь,
увидев огонь их в ночи."

Принцессу услышала ведьма,
служанка в монашьем платке,
тайком затушила все свечи,
и юноша сгинул в реке.

То было всё праздничным утром,
народ веселился как раз,
печальна была лишь принцесса,
с реки не сводившая глаз.

"Ах, мама, родимая мама,
болит у меня голова,
позволь мне к реке прогуляться,
где зеленью пышет трава."

"Ах, дочь моя, это не дело,
тебе в одиночку ходить,
возьми ты сестрёнку с собою,
вам будет о чём говорить."

"Ах,мама, родимая мама,
сестрёнка - дитя, я не лгу,
она оборвет все цветочки,
что ярко цветут на лугу."

"Ах, дочь моя, это не дело
тебе в одиночку ходить,
возьми ты братишку с собою,
вам будет о чём говорить."

Ах, мама, родимая мама,
братишка совсем ещё юн
он птиц распугает всех сразу,
что звонко на ветках поют,"

И в церковь пошла мать со всеми,
пошла дочь, туда, где река
тревожно шумела волною
и встретила там рыбака;

"Рыбак, награжу тебя щедро,
коль выловишь сетью  того,
кого горячо я любила,
кто был мне дороже всего."

Закинул рыбак свои сети,
туда, где шумела волна,
и первой добычей он вынул
утопшего принца со дна.

Принцесса его обнимает,
целует в уста, что как  лёд;
"Скажите мне, губки, хоть слово,
и сердце моё оживёт!"

Златую корону снимает
с чела дорогого она;
"Рыбак, я держу своё слово,
корона - за труд твой цена!"

А с пальца снимает колечко
с рубином, как будто в крови;
"Купи же на это ты вдоволь
конфет для детишек своих!"

Сказав это, прыгнула в реку,
во тьму, где бурлила вода;
"Прощайте и папа, и мама,
от вас ухожу навсегда!"
 
В округе лишь скорбные стоны
под звон колокольный слышны,
лежат рядом двое влюблённых,
мертвы и, как лёд,  холодны.

Es waren zwei Koenigskinder
Theodor Storm
 
Es waren zwei Koenigskinder,
die hatten einander so lieb,
sie konnten beisammen nicht kommen,
das Wasser war viel zu tief.
 
Ach Liebster, koenntest du schwimmen,
so schwimm doch herueber zu mir!
Drei Kerzen will ich anzuenden,
und die soll’n leuchten zu dir.

Das hoert ein falsches Noennchen
die tat, als wenn sie schlief;
sie taet die Kerzlein ausloeschen,
der Juengling ertrank so tief.

Es war an ein’m Sonntagmorgen,
die Leut waren alle so froh,
nicht so die Koenigstochter,
ihr Augen sassen ihr zu.

Ach Mutter, herzliebste Mutter,
der Kopf tut mir so weh;
ich moecht so gern spazieren
wohl an die gruene See.

Ach Tochter, herzliebste Tochter,
allein sollst du nicht gehn,
weck auf deine juengste Schwester,
und die soll mit dir gehn.

Ach Mutter, herzliebste Mutter,
meine Schwester ist noch ein Kind;
sie pflueckt ja all die Bluemlein,
die auf Gruenheide sind.

Ach Tochter, herzliebste Tochter,
allein sollst du nicht gehn;
weck auf deinen juengsten Bruder,
und der soll mit dir gehn.

Ach Mutter, herzliebste Mutter,
mein Bruder ist noch ein Kind;
er schie;t mir alle Voeglein,
die auf Gruenheide sind.

Die Mutter ging nach der Kirche,
die Tochter hielt ihren Gang;
sie ging so lang spazieren,
bis sie den Fischer fand.

Ach Fischer, liebster Fischer,
willst du verdienen gross Lohn,
so wirf dein Netz ins Wasser
und fisch mir den Koenigssohn.

Er warf das Netz ins Wasser,
es ging bis auf den Grund;
der erste Fisch, den er fischet,
das war sich des Koenigs Sohn.

Sie fasst ihn in ihre Arme
und kuesst seinen toten Mund:
Ach Muendlein, koenntest du sprechen,
so waer mein jung Herz gesund.

Was nahm sie von ihrem Haupte,
eine gueldene Koenigskron:
Sieh da, wohledler Fischer,
hast dein’ verdienten Lohn.

Was zog sie ab vom Finger,
ein Ringlein von Gold so rot:
Sieh da, wohledler Fischer,
kauf deinen Kindern Brot.

Sie schwang um sich ihren Mantel
und sprang wohl in die  See:
Gut Nacht, mein Vater und Mutter,
ihr seht mich nimmermehr.

Da hoert man Gloecklein laeuten,
da hoert man Jammer und Not;
hier liegen zwei Koenigskinder,
die sind alle beide tot.