Life As It Goes

Перевяжи эти дни тесёмкой, вскрой, когда сделаешься стара:
Калашник кормит блинами с сёмгой и пьёт с тобой до шести
утра; играет в мачо, горланит блюзы – Москва пустынна, луна
полна (я всех их, собственно, и люблю за то, что все как один
шпана: пусть образованна первоклассно и кашемировое пальто, –
но приджазованна, громогласна и надира ется как никто).

Кумир вернулся в свой Копенгаген, ехиден, стрижен и большеглаз;
а ты тут слушаешь Нину Хаген и Диаманду ещё Галас, читаешь
Бродского, Йейтса, Йитса, днем эта книга, на вечер – та, и
всё надеешься просветлиться, да не выходит же ни черта – всё
смотришь в лица, в кого б залиться, сорваться, голо ву очертя.

Влюбиться – выдохнуть как-то злобу, что прёт ноздрями, как у
быка: одну отчаянную зазнобу – сто шуток, двадцать три кабака, –
с крючка сорвали на днях; похоже, что крепко держат уже в
горсти; а тот, кого ты забыть не можешь, ни «мсти», ни «выпусти»,
ни «прости» – живёт, улыбчив, холён, рекламен и любит ту,
что погорячей; благополучно забыв про пламень островитянских
твоих очей.

Ты, в общем, целую пятилетку романов втиснула в этот год:
так молодую легкоатлетку швыряет наземь в секунде от рекорда;
встанешь, дадут таблетку, с ладоней смоешь холодный пот; теперь
вот меряй шагами клетку своих раздумий, как крупный скот,
мечись и громко реви в жилетку тому, кто верил в иной исход.

Да впрочем, что тебе: лет-то двадцать, в груди по жар, в голове
фокстрот; Бог рад отечески издеваться, раз уж ты ждёшь от Него
острот; Он дал и страсти тебе, и мозга, и, в целом, зрелищ огрёб
сполна; пока, однако, ты только моська, что заливается на Слона;
когда ты станешь не просто куклой, такой, подкованной прыткой
вшой – тебя Он стащит с ладони смуглой и пообщается, как с
большой.

Пока же прыгай, как первогодок, вся в чернозёме и синяках: беги
ловушек, сетей, разводок; все научились, ты всё никак; взрослей,
читай золотые книжки, запоминай всё, вяжи тесьмой; отрада –
в каждом втором мальчишке, спасенье – только в тебе самой;
не верь сомнениям беспричинным; брось проповедовать овощам;
и не привязывайся к мужчинам, деньгам, иллюзиям и вещам.

Ты перестанешь жить спешно, тряско, поймёшь, насколько была
глуха; с тебя облезет вся эта краска, обложка, пёстрая шелуха; ты
сможешь сирых согреть и слабых; и, вместо модненькой чепухи —
Когда-нибудь в подворотне лабух споёт романс на твои стихи.

2–3 ноября 2006 года