Две строчки из учебника

 Со средней школы, из учебника по истории засела у Барсукрва в голове ситуация: чтобы Черноморский флот не достался немцам, приказал Ленин черноморцам  утопить свои боевые корабли, и революционные матросики с энтузиазмом выполнили приказ вождя. Барсуков написанному, а особенно в учебнике безоговорочно верил. Он тогда не знал, что история – это не наука, что история всегда врёт в пользу хмуря сидящего в данный момент на троне.  Действительно, если  закон  исключённого третьего он и в Африке – закон исключённого третьего (наука ж,  логика), то, например,  «историческая закономерность перехода социализма в коммунизм» воспринимается как закономерность не везде да и не всеми (история ж, не наука).
 
        В истории много тёмных пятен, много неясных вопросов. Так до сих пор историки мучаются и не могут ответить на вопрос: почему Ленин сделал революцию? Вариантов много. От банального: Ленин германский  агент, за деньги продавший Россию, до возвышенного: Ленин гений всех времён, проложивший путь к светлому  будущему.  И между этими крайними тезисами имеется множество других взглядов  на роль Ильича в деле проведения революции.  Каждый из историков, защищая свои взгляды, производит много шума, но доказать ничего не может.

        А Барсуков знал ответ на  этот вопрос. Ответ был прост. Владимир Ильич, проведя с Надеждой Константиновной приятно время в Швейцарии, по возвращению в Россию был буквально ошарашены и низким уровнем жизни,  и убогими трактирами, и вонючими  сортирам, и фельдшерско-знахарской медициной, и грязью на дорогах, и запахом  кислой капусты, и  собачьим калом…

         Состояние ошарашенности  Ленина быстро прошло и в голове  у него возникла  мысль: «ВЛАСТЬ НУЖНО МЕНЯТЬ!»   Мысль, понятно, не очень оригинальная. Многие россияне, погостившие в Швейцарии и в то, ленинское  время и позднее, при возвращении домой осенялись подобной мыслью.  Но осенялись   и всё, а Ленин был настойчивый мужчина. Он мятежную мысль претворил  в жизнь и сделал Великую Октябрьскую социалистическую  революцию. Сделал он революцию, чтобы россияне зажили счастливо. Но это многим не понравилось. Возникла контра. Ей на помощь пришли интервенты: американцы, японцы, англичане, французы, немцы.

         13 апреля немцы, вопреки положениям Брестского мира , вторглись в Крым, который принадлежал РСФСР. Возникла угроза Черноморскому флоту.  Это к концу 1919 года усилиями Народного комиссара по военным и морским делам Льва Троцкого (1918-1925) была создана трёхмиллионная Красная Армия, выросшая к осени 20-го до 5,5 миллионов и по полной наклавшая  и контре и интервентам.   А в 18 году всё было не так. 23 апреля Совет народных комиссаров России послал предписание и.о. обязанности командующего Черноморским флотом вице-адмиралу М.П. Саблину готовить эвакуацию флота в Новороссийск.  Командование саботировало указания центра. Однако делегатские собрания на кораблях, под давлением представителей РКП(б),  приняли решение об эвакуации.

         29 апреля наши позиции по реке Альма были прорваны и немцы заняли Северную сторону Севастополя, нависнув над Севастопольской бухтой, в которой и располагались корабли ЧФ. К вечеру 29 апреля Севастополь покинуло  14 миноносцев (по некоторым данным – 12), а 30 апреля в море под огнём противника вышли два линкора «Свободная Россия» («Екатерина Великая»), «Воля» (Александр Третий») и два миноносца.

          В Севастополе остались семь (по некоторым данным – пять) линкоров, 2 крейсера, 9 миноносцев, 15 подводных лодок. То есть, под немцам  оказалась  большая часть флота , который состоял из   более чем ста   боевых единиц.  Такое положение создалось по ряду причин. Так, на некоторых кораблях не было офицеров. Их зимой 18 года  в количестве более 1 000 человек бессудно ликвидировали революционно настроенные матросики.  Часть кораблей требовала ремонта, на отдельных кораблях команды приняли решение остаться в Севастополе.  В первых числах мая ушедшие корабли в количестве 25 единиц (кроме боевых кораблей там было несколько вспомогательных судов) соединились в Цемесской бухте , на берегу которой и располагался Новороссийск.

      10 июня, после захвата немцами Ростова-на-Дону, Германия предъявила ультиматум РСФСР  в срок до 19 июня возвратить корабли из Новороссийска в Севастополь с целью их интернирования до конца войны. Что делать? Против силы не попрёшь! Советское правительство открытой телеграммой приказало сбежавшим кораблям вернуться в Севастополь, а параллельно   в Новороссийск   была отправлена «шифровка», в которой предписывалось приказание правительственной телеграммы не выполнять, а все корабли затопить.  Для организации затопления кораблей из Москвы в Новороссийск прибыл Фёдор Раскольников.

         Командующий новороссийской эскадрой (и флотом в целом) вице-адмирал   Саблин убыл в Москву  «для выяснения не ясных вопросов», где был арестован ЧК и в Новороссийск больше не явился. Оставшийся за него капитан I ранга А.И. Тихменев, ссылаясь на открытую правительственную телеграмму приказал кораблям готовится к выходу в Севастополь. Начались бурные митинги, в результате которых команды ряда кораблей приняли решение не топиться, а следовать в Севастополь.  17 июня 1918 года линкор «Воля»,  миноносцы  «Поспешный», «Беспокойный», «Дерзкий», «Живой», «Жаркий», «Пылкий  и вспомогательный крейсер «Троян», построившись в кильватерную колонну и подняв украинские флаги, взяли курс на Севастополь.

         18 июня 1918 года началось затопление кораблей, оставшихся в Цемесской бухте. Руководил проведением акции командир эсминца «Керчь»     старший лейтенант В.А. Кукель.  Два эсминца «Керчь» и «Лейтенант Шестаков» попеременно отбуксировали все корабли на внешний  рейд.  Миноносцы уничтожались в результате подрыва в машинных отделениях взрывчатых зарядов. Линкор «Свободная Россия» был расстрелян торпедами с «Керчи», которая ушла в Туапсе и была там затоплена своей командой.

         Уничтожение линкора «Свободна Россия» и миноносцев (эсминцев) «Керчь», «Гаджибей», «Калиакрия», «Пронзительный», «Лейтенант Шестаков», «Капитан-лейтенант Баронов», «Сметливый», «Стремительный», «Громкий», «Фидониси» и ряда транспортов  долго преподносилось большевиками как «гибель Черноморского флота», хотя никакой гибели флота не было. Просто Черноморский флот, потеряв пятую часть своих кораблей продолжал активно действовать под командованием вице-адмирала Саблина, который  сбежал из московского ареста в Крым и управлял  ЧФ фактически до самой своей смерти (17 октября 1920 года. Ялта. Похоронен в Севастополе, во Владимирском соборе), Под Андреевским флагом Черноморский флот проводил успешные операции против Красной армии.

           Барсукова всегда интересовал вопрос: почему балтийцы были  «Мы из Кронштадта», т.е. за красных, да и сами являлись  красными, а черноморцы были как бы из Гуляй Поля, и все за белых. Отчего такое происходило. То ли климат влиял, то ли национальный состав экипажей, то ли Андреевский флаг вдохновлял. Барсуков не любил Андреевский флаг. И не потому, что это был религиозный символ, навевавший какие-то траурные настроения (Барсуком был безбожник), а потому, что более двадцати российских  кораблей спустили в разное время  перед врагом Андреевские флаги, а потому, что под этим флагом беляки-черноморцы   во всю мутузили  красноармейцев, т.е.  выступали против Российского государства, а  потому, что Андреевский крест был эмблемой власовцев, которые тоже не радели за СССР.  И вообще, крест – это орудие казни. А если бы в те времена в моде было бы не распятие, а повешание? Тогда  христиане поклонялись бы Святой удавке? Ну как всегда, понесло старикана в сторону.

          Настоящий же конец Черноморскому флоту пришёл 13-16 ноября 1920 года, когда под командованием адмирала М.А. Кедрова  и боевые корабли, и вспомогательные суда и гражданские пароходы, всего 126 единиц, приняв на борт более 146 тысяч беженцев, взяли курс на Босфор. Войдя в Средиземное море корабли Черноморского флота встали на якорь во французской Бизерте, где и были интернированы французским правительством. Личный состав кораблей был расселён на берегу в специальных лагерях.

         Судьба ЧФ в Бизерте оказалась неприглядной. В  1924 году  Франция согласилась вернуть корабли Советской России. В конце декабря в Бизерту прибыла комиссия под руководство академика Крылова. Однако, передачи флота не состоялось. Во-первых , французы заломили несусветную  цену за содержание флота, а, во-вторых советская комиссия пришла к вывод, что все корабли безнадёжно устарели как морально, так и физически. Французы перегнали корабли в Брест и разделали на металл.

        Несколько лучшей была судьба кораблей, затопленных в Цемесской бухте. Они почти все в двадцатые годы были силами ЭПРОНа подняты со дна бухты. Подняли и две башни главного калибра линкора, лежавшие рядом с корпусом. Сам линкор лежал на грунте вверх днищем на глубине 42 метра с возвышением над грунтом 13 метров. Прежде чем приступить к подъёму корпуса, необходимо было изъять из погребов корабля боезапас — несколько сотен тонн снарядов и полузарядов с порохом. Чтобы проделать лаз к погребу снарядов главного калибра произвели взрыв, от которого снаряды сдетонировали. Мощный взрыв разметал корабль и поднимать его стало не целесообразно. Вот и лежат до сих пор его останки, да ещё  руинообразный корпус миноносца «Громкий»  на дне Цемесской бухты.

          Корпуса поднятых кораблей почти все пошли на разделку. Лишь эсминец «Калиакрия» , получив ремонт в Николаеве, вступил в сирой под именем «Дзержинский» (погиб 14 мая 1942 года, подорвавшись на мине). Да ещё хорошо сохранившиеся главные и вспомогательные механизмы эсминцев «Гаджибея» и  «Керчи» были использованы на эсминце «Петровский (быв. «Корфу») и на Туапсинской электростанции соответственно.

           Кое что уцелело и от брестской разделки ЧФ. Французы сняли орудия главного калибра линкора «Генерал Алексеев» («Александр Третий», «Воля»). Восемь орудий они передали Финляндии, которая четыре из них установила  на фортах Финского залива. Четыре других застряли в Норвегии. Немцы, после оккупации Норвегии забрали пушки себе и установили их на Атлантическом валу. После войны Финляндия передала СССР три орудия. В настоящее время оно из них, установленное на железнодорожной платформе, находится на территории форта «Красная горка», другое экспонируется в Железнодорожном музее в Петербурге, третье выставлено в музее на Поклонной горе в Москве.    Хватит, пожалуй. Вот так из двух строчек из учебники истории умудрился Барсуков написать целую статью. Пишет не только Барсуков. Совсем недавно вышла работа  А.И. Валеева, посвящённая трагедии Черноморского флот в Цемесской бухте
Историки трудяся. Молодцы!.