Пусть мёртвые хоронят своих мертвецов

 
                Мне страшно смотреть на тебя,
                женщина, несущая на своём теле кладбище
                Татьяна Стоянова
               

В ближних Кимрах мной куплена нить киммерийская –
и судьба подмигнула: мол, нам по пути,
проведу я тебя как ириску меж рисками,
только в зубы, попутчица, не погляди.

Ты смотри мне в глаза, где миражи куражатся,
в моей радужке столько счастливых примет –
потечёт твоя радость как слюнка фуражная,
долгоиграющая конфета.

Но пристыла к подружке я пломбой несносною,
я разбрызнула капли таврических бус, 
я зрачками как свёрлами ей в переносицу
упиралась, твердила свой ад  наизусть:

этот твой шепоток сжёг мне вены возвратные,
с этой памятью что же мне делать теперь:
ни вперёд, ни назад, ни туда, ни обратно,
разве только взмолиться  к последней  потере,

что  руно золотое порой возвращается
и уносит с собой ненаглядных детей –
ты держи  меня крепче и паче отчаяния,
чтобы мимо меня уже не поглядеть,

и, меня расщепляя священным альцгеймером,
размывая кораллы моих атлантид,
позабудь  Достоевского, Голдинга,  Гейгера
в их крови –   пусть баран улетит.

Может быть,  им уже никогда не захочется
накормить собой этот проточный заряд –
и в космическом фениксе их одиночества,
наконец, наши  рукописи – сгорят.



* от Луки 9:60