Янина Гурецка. Стихи 3

Янина Гурецка. Стихи (3)



СКОРО УМРЁШЬ,

Амедео, но  все еще подбираешь цвета
на портретах Жанны, чьи глаза откроешь
в присутствии парижской богемы. Ты победил.
Земля изменила свое вращение.

В санатории без клепсидры я встретила новое воплощение
Ангела с серьезным лицом.
Слегка изогнутая шея склонялась над столиками пансионеров.
Миндалевидные глаза выражали изумление и печаль. Без него
ничего не имело значения, пролитый кофе остался пятном
на сером фоне гумолита. Старый доктор недоверчиво
качал головой, тихо смеялся и повторял – глупые медики.

Тогда я думала о смерти женщины,
о двух отдельных могилах,
о любви.

В санатории без клепсидры
в центре столовой
чья-то рука посадила боярышник
**
(Клепсидра — символ времени. Санаторий без неё — для тех, у кого уже времени не осталось.Жанна — любовь  Модильяни, портрет которой он писал многократно, с глазами без зрачков. Боярышник считается магическим деревом. Прим. ЛБ.)

Janina G;recka (1947 - 2023). Nauczycielka, poetka.
Autorka kilku tomik;w poezji.


Wkr;tce umrzesz,

Amedeo, ale jeszcze prze;amujesz barwy
na portrecie Jeanne, kt;rej oczy otworzysz
w obecno;ci paryskiej cyganerii. Wygra;e;.
Ziemia zmieni;a obr;t.

W sanatorium bez klepsydry spotka;am nowe wcielenie
Anio;a o powa;nej twarzy.
Lekko wygi;ta szyja pochyla;a si; nad stolikami pensjonariuszy.
Migda;owe oczy wyra;a;y zdumienie i smutek. Bez niego
nic nie mia;o znaczenia, rozlana kawa pozosta;a plam;
na szarym tle gumolitu. Stary lekarz z niedowierzaniem
kr;ci; g;ow;, ;mia; si; cicho i powtarza; – g;upi medycy.

My;la;am wtedy o ;mierci kobiety,
dw;ch osobnych grobach,
o mi;o;ci.

W sanatorium bez klepsydry
na ;rodku jadalni
czyja; r;ka posadzi;a g;;g



Далила и Дилайла

Она не знала, что  была его внутренним глазом,
третьим ухом, трелью всех пугливых воробьев,
которых он годами рисовал на ее коже .

Как циркачи, они проходили над буднями, чтобы упасть в сонное
единство ночного дыхания и черноту утреннего кофе
со вкусом далекого оазиса, пахнущего ванилью и кардамоном.
Из мечтаний он строил пристань, из женских бедер непотопляемую лодку.

Она будила бабочек светом глаз, голосом
усмиряла диких зверей, пока они не ложились у её стройных ног .
Устало переворачивала страницу журнала в поисках
себя среди моделей. Тогда она была Далила.

Он ошибся именем, когда его седые волосы падали на землю,
обрезаемые неумелой рукой


Dalila i Delilah

Nie wiedzia;a, ;e jest jego wewn;trznym okiem,
trzecim uchem, trelem wszystkich sp;oszonych wr;bli,
kt;re przez lata malowa; na jej sk;rze.

Jak cyrkowcy przechodzili nad szaro;ci;, ;eby spa;; w senn;
jedno;; nocnego oddechu i czer; porannej kawy
o smaku dalekiej oazy, pachn;cej wanili; i kardamonem.
Z majak;w budowa; przysta;, z kobiecych bioder niezatapialn; ;;d;.

Ona budzi;a motyle ;wiat;em oczu, g;osem
ucisza;a dzikie zwierz;, a; przyleg;o do szczup;ych st;p.
Znu;ona odwraca;a stron; czasopisma, szukaj;c
siebie w;r;d ;urnalowych modelek. Wtedy by;a Dalil;.

Pomyli; imi;, gdy na ziemie spada;y jego siwe w;osy
przycinane niewprawn; r;k;



Великое «антре».

Тесей, я знала, что ты опоздаешь.,
ты всегда думал о славе и награде.
Крик не доходил до твоих ушей,
когда женщины вбегали в лабиринт,
в темноте дрожали от рычания  зверя.
Под ногами хрустели кости убитых.


Ты вышел благодаря мне,
но не думай, что я забуду о промедлении.

Ты говоришь, что  смешны старые мифы, они ничему не учат.
Я-память, всё, что было, я записала
на стенах Варшавы, на коре вырубленных деревьев.

Израненный город не  ответил,
- герой или убийца
**

Wielkie entre

Tezeuszu, wiedzia;am, ;e si; sp;;nisz,
od zawsze my;la;e; o s;awie i nagrodzie.
Krzyk nie dociera; do twoich uszu,
gdy kobiety wbiega;y do labiryntu,
w ciemno;ciach dr;a;y od pomruku potwora.
Pod nogami chrz;;ci;y ko;ci pomordowanych.


Wyszed;e; dzi;ki mnie,
ale nie s;d;, ;e zapomn; o zw;oce.

M;wisz, ;e ;miesz; ci; stare mity, niczego nie ucz;.
Ja jestem pami;ci;, przesz;e dzieje zapisa;am
na murach Warszawy, korze przestrzelonych drzew.

Zranione miasto nie udzieli;o odpowiedzi
- bohater czy morderca