Дима Филиппов

Дима Филиппов был очень хорошо воспитан. Я не встречал в своей жизни человека, воспитанного лучше. Он всегда знал, в какой руке держат вилку, а в какой нож, когда пропустить вперёд даму (вверх по лестнице женщина идёт первой, вниз – за мужчиной) и какой галстук подойдёт… Стоп. Вру, Дима не носил галстуков и костюмов. Во всяком случае, я не помню. Носил он джинсы, хорошо отглаженные рубашки, пуловеры, туфли, шляпу и шикарный длинный кожаный плащ коричневого цвета. На дворе стояли – именно стояли – семидесятые годы двадцатого века, их вторая половина, и жили мы в самом красивом городе Советского Союза – Львове. Нет уже ни Советского Союза, ни Димы. Львов, говорят, остался, но это уже не наш Львов, и мне не хочется туда возвращаться. Только недавно я понял пана Станислава Лема, львовянина, который не хотел возвращаться в советский Львов – это был уже не его город. Но мы отвлеклись. Дима курил. Я не помню, как он прикуривал. Видимо, как все мы в те года, - от спичек. Но делал это так деликатно и незаметно, что я не помню. Он многое так делал. Например, ел. Более деликатного человека за столом мир не видел. При этом он отнюдь не стеснялся за столом – ел всё. Пил тоже всё, но пьяным я его не помню. Выпившим – да, но не пьяным. Я очень его любил. Он был старше меня на десять лет, европейцем в лучшем смысле этого слова, я многому у него научился. То есть надеюсь, что научился. Представить, как он выглядел, очень просто: гляньте на любой фотопортрет молодого Александра Блока, и вы увидите вылитого Вадима Сергеевича Филиппова. Или это Дима был вылитый молодой Александр Блок? Что-то я запутался. Вот только стихов Дима не писал, хотя и любил. Он был художник. Умер в Москве, в двухтысячном году, успев перед смертью принять святое крещение. Слава Богу! Почему-то я спокоен за твою душу, Дима. Мне кажется, такой замечательный собеседник, как ты, должен быть Ему интересен.