Сидел у дома на скамейке

Сидел у дома на скамейке
Седой и немощный старик.
Купил он хлеб на все копейки,
Здесь голубей кормить привык.

Они ему: семья, друзья, отрада.
Душою он проникся к ним.
За сей досуг, щедра награда,
Он голубями стал любим.

Один, как перст, он в целом мире.
Давно супругу схоронил.
В свои-то семьдесят четыре,
К тому ж ещё бездетным был.

Он стар…беспомощный и нищий, 
Поцеловала в лоб судьба.
Лишь тросточка его, дружище,
На улицу всегда звала.

Сморщинилась, одряхла кожа.
Он постарел, что не узнать.
Частично спрятала одёжа,
Чтоб респектабельность придать.

Он слаб, неизлечимо болен,
И дни его все сочтены.
Уныло молчалив и скромен,
Живя без лишней суеты.

Нет сил, нет средств для выживания.
Состарилась и в нём душа.
От государства нет внимания,
От жуликов напасть одна.

Уныние, ненужность, старость,
Вершат над ним собою суд.
Смирился, появилась храбрость,
Не страшно помереть ничуть.

Сидел у дома на скамейке
Седой и немощный старик.
И, встав, пошёл он по аллейке,
Как в путь, последний, напрямик.