Тайны гор. Повесть. Путешествие по южному Кавказу

Дробясь о мрачные скалы,
Шумят и пенятся валы,
И надо мной кричат орлы,
И ропщет бор,
И блещут средь волнистой мглы
Вершины гор.
А.С. Пушкин. «Обвал».

Тайны гор.

Повесть.

  Гора Ушба, в регионе Сванетии, курилась, выделяя туманную дымку. Со сванского языка "уш" означает беда, "ба" — гора. То есть гора, приносящая несчастье. Её называют горой-убийцей или горой-призраком. Именно эта гора стала причиной смерти множества альпинистов, желавших покорить ее. Все события, описанные в повести, имели место в селе Мазери, которое у подножия горы Ушба, где гремят водопады Мазери с ледника Ушба.

 - Диана, заклинаю и молю тебя, во имя всего святого, если меня любишь, все дурное выбрось из головы и дай слово мне, что ничего плохого с собой не сделаешь, иначе я просто с ума сойду, и так, я жду, - обняв ее,  тревожно сказал Реваз. Она сливала в маленький бочонок коньяк, все еще продолжая плакать. Он взял полный бочонок и вместе с ней вышел из погреба.
- Твое молчание, унылое настроение, вынуждает меня уходить, главное, ухожу-то я с обидой, ведь ничего плохого в отношении тебя я не сделал. Я мог бы ничего тебе не рассказывать, о письме тоже, но я тебя люблю, и утаить от тебя свое прошлое не имел права, если  собираюсь с тобой жить. Выбор за тобой, Диана, ты убьешь в себе  любовь, пусть даже не ко мне, и вряд ли она вновь посетит твое черствое сердце. Вспомни заповеди Господа, написанные на скрижалях, несчастен тот, кто не испытывает любовь к Богу и ближнему, а ближе тебя у меня никого нет, убьешь себя, Храм правосудия сурово осудит, и не избежать тебе геенну огненную, - багровея от досады, гневно продолжал Реваз. Он оставил бочонок  на крыльце и зашел вслед за ней в дом. Джамал не вмешивался в их разговор и принялся кухарничать, собирая на стол.  Реваз, надев свой сертук, вышел из дома и подошел к столу, где Джамал наливал в фужеры коньяк из бочонка.

- Напрасно ты поспешил расседлать коней, скоро и я тронусь в путь, сейчас  только задам коням овса,- и ушел. Джамал знал, что его приезд, письмо которое он привёз от княжны Тамиллы несомненно, повлиял на отношение Реваза к Диане, и он намерен увезти его к себе в новый дом, построенный по указанию княжны для Реваза, где он поживет и излечит свои душевные раны там, и наш лечебный горный воздух быстро приведет его в чувство. У нее просто давно не было мужика,- размышлял Реваз,- и похоть неустанно зажигала, ее кровь, уныние, женская тоска одолели ее, и на ум приходят лермонтовские строки: «Гляжу на прошлое с тоской». Ты, Реваз, хоть образован, но по-прежнему остался мужиком неотесанным, и никто меня не любил по-настоящему, как Тамилла, моя первая и последняя любовь. Все мне лгали, бесстыдно лукавили, и меня стали часто посещать печоринские размышления, который не скрывал, что он к женщинам относиться с презрением, значит, все, что меня окружало, была презренная призрачность? Может быть, я еще не готов любить и сам не достоин любви, а? Тогда получается, что рядом не было женщины, которая смогла бы внушить мне такое чувство, ибо оно основано не только на инстинкте, но и на взаимной симпатии, привязанности и чувстве близости? Он не спеша подошел к столу, сел рядом с Джамалом и выпил коньяка налитый в фужер и промолвил:

- Боже мой, какой же я несчастный человек, неудачник. Диана вышла из дома и подошла к очагу, сняла казан и начала накладывать мясо в фарфоровые миски.

- Вы извините меня, Джамал, мне просто нездоровится, а вы ешьте, пожалуйста, сегодня уже поздно собираться на охоту, завтра спозаранку я вам все необходимое соберу, - тихим плачущим голосом молвила Диана. Ревазу жалко было оставлять ее одну, и он, смотря на ее подавленное, удрученное состояние, все больше старался взглядом проникнуть в ее мысли, в душу, а жалость, сострадание, постепенно вытесняли неприязнь, то чувство презрения, которое недавно владело его разумом. Он больше не хотел прислушиваться к упрекам совести, идущим от сердца, и все-таки, наверняка, любил эту женщину, может быть, выдавая жалость за любовь. Но, разум – подлец! Оправдает, что угодно утверждал уважаемый Достоевский  Да и прав был уважаемый  Аверкиев Д.В. - Жизнь или смерть - таков вопрос; Что благородней для души; сносить ли И пращу, и стрелу судьбы свирепой, Иль, встав с оружьем против моря зол, Борьбой покончить с ними. И тут уместна метафора Гамлета: совесть всех нас делает трусами.

- Садись к нам Диана, откушай с нами, - как можно ласковее произнес Реваз, наливая ей в фужер коньяка. Вдруг, неожиданно для всех, она упала к его ногам и душераздирающим, полным печали и скорби голосом, молвила:  - Не оставляй меня одну, ведь я люблю тебя и жить без тебя не намерена, пожалей меня, ради святых, и не делай еще одну женщину несчастной. Джамал и Реваз настолько растерялись, что оба одновременно схватили ее за руки и, подняв, посадили за стол.
- Да ты успокойся, Диана, я привел ему коня и письмо и не намерен разлучать его с тобой, поохотимся пару деньков, а потом я уеду в свои пенаты, вот и все, - скоропалительно выложил Джамал. – Если он желает, то пусть погостить немного и вернётся обратно
- Может, правильно было бы, чтобы они меня сделали несчастным, а? - раздраженно заметил Реваз. - Ведь по  вине её матери убили моих близких и чуть не отправили меня в царство тьмы на прием к Никте, а ведь я предупреждал ее о той опасности, которая нам грозила, но она все воспринимала, как шутовские байки, и в чем тут моя вина, Диана, а? Да ты расскажи ей, Джамал, в каком состоянии нашел меня твой сын Азад, и как я умирал? Вишь, она меня не жалеет, хотя была потрясена, увидев мое исполосованное тело, где же твое милосердие, Диана, а?  Ведь я никакой-нибудь злодей или грешник, чтобы заслужить то, что ее мать со мной сделала. И ты вместо того, чтобы утешить меня, помочь избавиться от душевного излома, оправдываешь их гнусные проделки, этой мизантропки,- нервно, громко произнёс Реваз и трясущимися руками поднял бочонок с коньяком, начал наливать в фужеры.

- Реваз, давай охоту отложим до другого раза, и, пожалуй, я поеду. Вы всегда желанные гости в моем доме, и не забывай, что для тебя у нас построены хоромы, и вы можете приехать там жить, если, конечно, желаете, - вставил Джамал, не желая слушать их распри, и направился к своему коню. Джамал начал седлать своего коня, вытащил двустволку из бокового кармана седла и прислонил к дереву, положив рядом патронташ.

- Жизнь настолько коротка, что нет времени на разные раздоры, распри, Диана, если посчастливилось, и по воле судьбы тебе сел на плечо мотылек счастья, как говорил классик, вспугнёшь его, не вернется он больше, ваша встреча была случайной и, как говорил известный словесник, «Всё на свете случай», живите и будьте счастливы, - садясь на коня, грустно произнес Джамал и ускакал к извилистой дороге, которая вела высоко в горы. Напряжение у Дины спало, он остался с ней, ее возлюбленный, Бога посланник, и она его никуда не отпустит. Реваз, взяв за руку Диану, привел ее к жеребцу, подарку княжны Тамиллы, который неустанно ударял копытцем об землю, на месте гарцуя.
- Какой красавец, он прямо весь лосниться, Реваз, надо бы в хлеву определить ему место и оградить его от другой лошади, - уже совершенно спокойно сказала Диана, помогая ему унести седло в сарайчик. Наборная уздечка и седло были серебристыми и покрыты  тонким слоем серебра и на них отчетливо красовались четыре буквы - «К» «М» «Т» «П», Княжна Мерецкова Тамила Павловна,также с драгоценными камнями было инкрустировано ружье, патронташ и, что ни говори, это было уже, как память о княжне Тамилле  Павловне, с чем придется в дальнейшем смириться Диане. У каждого своя доля, определенная тем, кто расписывает нашу судьбу, и мы бессильны изменить ее, только глупец тратит свои усилия, чтобы изменить ее, а напрасно.

Но, память – кладовая души и она непременно возвращала Реваза в то мрачное прошлое, оживляя в памяти все те эпизоды, что было с ним.

  Посыльный мальчуган с высокогорье, который принёс мрачную весть княжне Тамилле о её возлюблённым, который находился при смерти, просто  ошеломила княжну.
- Лена, срочно позови ко мне кучера, потом накрыть прямо здесь на стол, принесите все яства, всякую еду, мы будем с ним ужинать, сама же готовь свой кофр, завтра будешь сопровождать нас и на некоторое время останешься с моим наперсником, который захворал, - радостно выпалила княжна Тамилла.
- Будет сделано, Ваше сиятельство, - ответила служанка и быстро вышла. Кучеру же она велела срочно поехать в замок и привезти лекаря в особняк, и чтобы он взял все лекарства, которые у него имеются.
- Да, вот еще что, скажи приказчику, княжна приказала нижнюю часть фаэтона наполнить продуктами питания, разными, и как можно побольше, ты сам тоже знай, завтра на рассвете тронемся в путь, все к утру должно быть готово, уяснил?
- Да, Ваше сиятельство, всё будет готово, - кланяясь, вышел. Нашелся-таки мой возлюбленный. Бог милостив и все равно решил справедливо, на этот раз ослушался своего фатума - безумца, остановил его, не дал погубить безвинную душу и сделать меня несчастной на всю оставшуюся жизнь. На то ты и высший разум, управляющий миром, влияющий на нашу жизнь, на судьбу, ты есть и в моем сердце и я благодарю тебя, что так неожиданно изменил мою судьбу, определил  мою долю. Малахитовый стол ломился от яств и еды, а мальчуган Азад не знал, с чего начать, ведь много он не видел. Княжна налила полную серебряную чашу коньяка, подошла к домашнему иконостасу, где на стене ряд разных икон, выпила чашу с коньяком, упала на колени и зарыдала. Вот необузданная сила любви, которая, порой, делает  даже сильного человека жалким, беспомощным. Ее чары нас с ума сводят, она, как пленительная власть, витает над нами, очаровывает, завораживает своим колдовством, вот что такое божий дар - любовь, и кто познал ее хоть раз в жизни по-настоящему, тот до смерти будет счастлив, и тут уместно было бы вспомнить известные слова:
- Если не любил, значит, не жил, вслух произнесла она.Уже поздно было, когда подъехал фаэтон, военный лекарь Бушмакин Савелий Львович, средних лет , в пенсне, с тревогой спросил, не заболела ли княжна.
- Нет, доктор вы мне нужны для поездки, только без лишних вопросов, лечить нужно молодого человека, у которого много порезов на теле, простужен и у него жар. Вы готовы этим заняться Савелий Львович? - спросила княжна.
- Да, Ваше сиятельство, я в большей степени хирург, но думаю, что опыт позволит мне залечить и такие недуги, - спокойно ответил лекарь.
- Вы служите в замке, но я все равно хочу отблагодарить вас заранее за вашу отзывчивость, вот ваш гонорар, а теперь поужинайте, если хотите, выпейте, а потом Лена покажет вам комнату, и на рассвете уезжаем, - и она поторопилась к фаэтону, кучер доложил, что ее указания выполнены.
- Может, двух лошадей запрячь, все же легче будет, устройство фаэтона позволяет это сделать.
- Хорошо, княжна, я так и сделаю, - покорно ответил кучер. Азад, досыта отведавший вкусной пищи, сидя на краю дивана, дремал. Тамиллаа, подняв на руки этого красивого мальчика, как «вербного херувима», положила на диван, снимая только боты и ватник, и покрыла стеганным шерстяным одеялом. Та внезапная волна радости, которая, нахлынув, заполнила ее душу и сердце, предвещала, что все будет хорошо, и она больше его никому не отдаст, будет беречь, только дай Бог ей возможность туда добраться, увидеть его.

Утром на рассвете, как только расселись утренние сумерки, уступая владычеству утренней зари, которая в ярко-красном одеянии зарождалась за горами, фаэтон, запряженный двумя лошадьми, в сопровождении двух всадников - княжны Тамиллы на своем жеребце и мальчугана Азада на исхудалом соседском коне, резво тронулся с места и направился по горной дорогой в село, где в доме горца Джамала, находился между смертью и жизнью Реваз, так, еще не приходя в сознание. По низине вдоль подножия горы тянулась извилистая горная дорога. Лошади легко шли, пока еще не наступила осенняя распутица. Вдоль дороги выстроились в ряд вековые дубы и чинары, кустарники белой акации, насыщая утренний лесной воздух, передавая своеобразную особенность, смешиваясь с ранним птичьим гомоном. Княжна нервничала, постоянно украдкой утирая слезы, старалась держаться как можно подальше от фаэтона, чтобы не показывать свою слабость.
- Мы к полудню доедем, у нашего дома ручеек поворачивает, я там и нашел его, мы летом часто купаемся там, а сейчас вовсе не ходим туда, - зевая, говорил Азад.
- Азад, дорогой мой мальчик, а как ты-то оказался в эту пору там?
- Мой старый дудук дал трещину, наверное, засох, и я спустился к ручейку за тростником, чтобы вырезать новый дудук, и увидел его тело у кустарников. Отец, я и младший брат Азер втроем едва отнесли его в дом, и бабушка Рахиль исцарапала лицо от горя и начала причитать, мы все боялись, что он умер. Служанка Елена, привлекательная женщина, средних лет, пригласила Азада в фаэтон, чтобы угостить его леденцами.
- А где твоя мать, Азад? - она  умерла, когда мы с Азером совсем маленькие были, - шмыгнув носом, ответил он.
- Ну, извини, пожалуйста, если я задела твою рану,- жалостливо смотря на него, сказала Лена. Дорога начала раздваиваться, и Азад, не слезая с фаэтона, крикнул кучеру, что им ехать пока прямо.
- Нам не помешало бы устроить небольшой привал, пусть лошади отдохнут, да и мы сами могли бы перекусить. - Лена, пожалуйста, накрывайте на передвижной столик и кормите всех, - сказала княжна и ускакала в лес. Отпустив своего жеребца пастись, она дала волю слезам и начала причитать, - я оказалась глупа, наивна, недогадлива и бестолкова, он ведь, шутя, меня предупреждал, а мне и в голову даже не приходило коварство моей матери, зложелательство этого чудовища, Ехидны. Все его беды, мучения и безвинная смерть отца и брата, как проклятие, лежит на мне, и будет висеть, как дамоклов меч, над моей головой. Господи, молю тебя, дай мне силы справиться  с навалившимся на меня этим несчастьем, укажи путь, как избавиться от такого тяжкого греха. Бог не был глух к ее мольбам, и создал же ей условия, они в дальнейшем обеспечат успех, удачу.
- Вот здесь небольшой подъем, - показывая на дорогу, громко сказал Азад, - там и наш дом. Село было небольшое, несколько саманных домов и мало жителей, которые занимались в основном земледелием, богатых зажиточных людей в селе не было. Азад срыгнул с фаэтона с громким криком: я ее нашел, она приехала. И все жители села с любопытством смотрели на высокую красавицу и ее ханский фаэтон и на смешного лекаря, который часто поправлял пенсне, висящее на кончике носа. Азад взял княжну за руку, и они вместе зашли в дом. Реваз лежал без движения на тахте, его вид, его бледное исхудалое лицо со шрамами опустошили сердце княжны, и она чуть не упала от головокружения. Мудрая Рахиль всех попросила оставить их вдвоем, но Тамилла ничье присутствие не замечала и, зарыдав, упала на колени у тахты и, положив голову на него, плача, навзрыд причитала: прости меня, ради всех святых, мой бесценный, возлюбленный, виновата перед тобой, что ослушалась тебя и подвергла тебя зверским мучительным истязаниям. Служанка Лена подошла к ней, подняла и, поддерживая, вывела. - Ваше сиятельство, лекарю необходимо немедленно осмотреть больного, прошу вас, успокойтесь. Лекарь Савелий Львович открыл свой дорожный саквояж, неспеша, сунул градусник подмышку Ревазу, трубочкой послушал ритм сердцебиения и обратился к Джамалу.
- Он вообще не приходил в себя за эти дни?
- Только один раз, и вот тогда назвал ее, и где она живет, вот и все. Правда, он произнес другое имя.
- Да это же княжна, дочь покойного князя, и нашего наместника, военного начальника нескольких губерний генерала Мерецкова Павла Андреевича, слыхал, небось?
- Да, - утвердительно ответил горец, хотя ему не было никаких дел до генералов. Лекарь сбросил бурку, осторожно приподнял простыню и ужаснулся, увидев глубокие порезы на спине. Он снял листья, которые знахарка Фирюза накладывала на порезы в виде примочек, глубокие раны поблекли и начали затягиваться.
- Что за листья? - спросил лекарь, - они облегчили его страдания, из-за этих ран он и находится в таком состоянии, видать, вы его с того света вытащили. Он в маленький шприц набрал светло-желтую жидкость и ввел в мышцу руки.
- Скажите, как вас там, Джамал, кажется, найдется немного красного вина, бульона и мёду, все то, что я назвал, надо будет с этим порошком хорошенько размешать и вылить ему в рот. Джамал вышел, и лекарь слышал, как он разговаривает с женщинами.
- У нас вина нет, а остальное найдется. Тамилла уже перестала плакать.
- Те продукты, вещи, которые мы привезли, разве еще не разгрузили? - обратилась она к кучеру.
- Сейчас, Ваше сиятельство, все доставим, Джамал, помоги мне, пожалуйста, а то там много всего. Джамал в первую очередь принес вино, показывая лекарю.
- Тут написано, какая-то мадера, - сказал Джамал, отдавая бутылку лекарю.
- Это самое лучшее вино в Европе, а делается оно в Испании.
- А тут мы пьем тутовую водку,- буркнул в ответ горец. Когда первоочередные процедуры были сделаны, вот тогда Савелий Львович разрешил всем зайти, кроме детей.
- Ваше сиятельство княжна Тамилла Павловна, эти люди спасли жизнь этому молодому человеку, теперь он начнет активно поправляться, - вытирая пенсне, сказал лекарь. Тамилла снова начала плакать, подошла к Рахили, упала перед ней на колени.
- Благодарю вас, я этого никогда не забуду, - потом она хотела сделать то же самое перед Джамалом, но он не позволил.
- Княжна,  мы просто помогли человеку и очень рады, что он будет жить.
- Савелий Львович, чтобы не обременять этих бедных людей, нельзя ли его транспортировать домой, а?
- Никоим образом, категорически нет, - резко перебил княжну лекарь. Джамал с удовольствием разрезал мясо из привезенных туш баранов, на очаге дымились два больших казана, лекарь, уверенный в том, что Джамал никогда в жизни не пробовал мадеру, заполнил две чаши до отказа и предложил ему выпить за здравие. Добродушная Рахиль, извиняясь перед Тамилой за не убранство, за бедность, собирала на стол, что в доме было. А кучер с мальчишками еще продолжали заносить в дом привезенные продукты, заставляя весь узкий коридор. Тамилла и Лена помогали Рахиль, а лекарь, развеселившись после выпитой мадерцы, помогал  Джамалу. Княжна, отозвав Рахиль и Джамала в другую комнату, вытащила из своей дамской сумочки пачку денег в больших купюрах, несколько маленьких мешочков с золотыми монетами империал, положила на стол: - примите, как благодарность мою, я родилась, выросла и живу здесь, среди горцев, поэтому, зная вашу гордость, не обижайтесь, и уверяю вас, это еще не всё, - со слезами обнимая Рахиль, сказала она.
- Доченька, я не знаю всех ваших титулов, но мы таких денег и золота отродясь не видали, это же целое состояние, а мы привыкли жить в бедности, поэтому, не стоит,- всплакнув, произнесла Рахиль.
- Вы, Джамал, горец, если не возьмете мой подарок, это для меня будет, как кровная обида. Он промолчал, только в ответ качая головой. Делать было нечего, после ее таких слов Рахиль ничего не оставалось, как принять дар княжны.
- У этого сильного и храброго молодца после неотложных мер температура тела спадает, и недалек тот час, когда он придет в себя, - сообщил всем лекарь. Пока все были заняты приготовлением пищи, Тамилла вошла в комнату, где лежал Реваз, лекарь знал свое дело и на этот раз был прав, его щеки порозовели и он выглядел спящим.

- Молю тебя, о Бог, тебя целитель Феб и тебя, всеисцеляющая богиня Панакея, помогите исцелиться моему супругу, безвинно страдающему. Моя месть будет беспощадной, суровой, и никому не удастся избежать и Кары Божеской, их всех, кто виновен в смерти моего отца, родителя и брата моего супруга, в его истязаниях, ждет возмездие Эринии, я клянусь твоим святым именем, - шептала эта хрупкая девчонка у изголовья своего возлюбленного.

- Я могу поспорить, - говорила Лена Джамалу, что я мясо приготовлю лучше, чем любой мужчина.
- Приготовление мяса это искусство, и оно подвластно только мужчине, - не сдавался Джамал. За стол, который был рассчитан только для небольшой семьи, не могли разместиться все гости, поэтому Рахиль положила еду для  внуков отдельно, разместив их за низким самодельным столиком. Семья бедного горца давно такое пиршество не видела, и Джамал принес тутовую водку, но княжна Тамилла была против этой затеи.
- Сегодня у нас удачный день, и наконец-то, благодаря вам, особенно Азаду, я нашла своего наперсника, поэтому пить будем только хорошее вино и коньяк, Джамал, прошу, не обижайтесь. Савелий Львович, с позволения хозяина дома, наливайте всем женщинам вина, а мужчинам коньяк, и для праздника ничего жалеть не будем, - весло говорила княжна. После застолье княжна хотела увидеть местную целительницу Фирюзу, примочки и настойки которой, по мнению лекаря, очень помогли Ревазу. Она в сопровождении Рахиль, доктора, которому очень было интересно, какими же настойками она пользовалась при примочках на порезы, что так эффективно она помогла и привела к быстрому заживлению, отправилась к дому Фирюзы. Фирюза жила одна в своем большом доме, при виде неожиданных гостей застеснялась, испытывая неловкость, что привело ее в состоянии сильного волнения, тем более такие именитые гости.

Княжна Тамилла обняла ее со словами благодарности и просила всех ненадолго оставить их наедине.
- Благодарю я вас за оказанную помощь и молю вас примите мой подарок, прошу, не откажите, это от чистого сердца, - сказала она, отдавая ей сверток с деньгами. Все ушли, кроме Савелия Львовича, он, под предлогом поделиться опытом врачевания, тем более, она была средних лет женщина, привлекательна и хороша собой, а сам он давно вдовствовал и медленно, как он говорил, чах в стенах замка и жаждал перемену в своей жизни. Хотя он не мечтал о большой любви, но сердце его давно не испытывало любовных переживаний, и был бы счастлив вновь чувствовать тот огонек страсти, волнующий кровь. Она угощала его чаем с добавлением чабреца - тимьяна, который давал своеобразный аромат чаю, вкус которого он даже помнил.

- И как вы быстро уедете, Савелий Львович, наверняка, увезете больного для лечения современными лекарствами в лазарете и никогда не вспомните о нас? - застенчиво сказала она, положив на его блюдце еще мёду.
- Я  уже отставник, а в замке у княгини без меня целителей хватает. У вас здесь, наверное, хорошие для охоты места, а я люблю поохотиться.
- Приезжайте, у нас много дичи, местные почти не охотятся, и я была бы вашим проводником.
- Раз приглашаете, значит, непеременно буду, все уже ушли, а я дорогу могу и не найти, - вытирая пенсне, тихо произнес лекарь.
- Я вас провожу, если желаете, можете оставаться ночевать,  места хватит, и у меня богатая библиотека, особенно про медицину. Лекарь посмотрел на карманные часы.
- Я должен сделать несколько процедур больному, в следующий раз посмотрю вашу библиотеку.
- Княжна, после того, как я сделаю ему укол, вы должны поручить служанке, чтобы она больному сделала водную процедуру, обтирание влажным мягким полотенцем, - обращаясь к Тамилле, произнес лекарь.

- Лена, ты просто приготовь теплую воду и из моего кофра принеси бархатное полотенце и душистое мыло, а остальное я сама сделаю, - велела княжна Пока Тамилла обтирала тело Реваза, Лена помогала ей, а когда дело дошло до интимной части, княжна тихо шепнула:
- Лена, спасибо, дальше я сама. Она чувствовала, что он начинает отзываться на ее прикосновения, отчетливо были слышны его стоны, похожие на шептания, будто что-то хотел сказать, значит, он мог ее и слышать.
- Это я, Тамилла, мой милый супруг, если ты меня слышишь, то вот моя рука зажми ее, пожалуйста, - слезно молила княжна. Да, это случилось, он слегка обессилевшими пальцами зажал ее руку, шевеля губами.
- Больше тебе опасность не грозит, я тебя вылечу, возлюбленный мой, мы будем счастливы. Вот только скоро уеду, чтобы совершить суд над теми, кто причинил тебе боль, а ты дождись меня, молю тебя, - продолжая плакать, тихо говорила она. Утром, пока густой туман не рассеялся, кучер доложил, что фаэтон готов к поездке. Княжна навзрыд плакала, прощаясь со всеми, оставался лекарь и служанка Елена, и лекарь на прощание заверил, что к ее приезду больной уже будет ходить. Сильное душевное переживание и состояние повышенного нервного напряжения подавили волю княжны, и она по очереди обняла всех, даже лекаря, который был так тронут поведением ее, что прослезился. Теперь она видела, как те головорезы истязали ее возлюбленного, и чувство мщения, как огненный вихрь, с новой силой начало бушевать в ее юном сердце, призывая к возмездию, мести. Только после этого она приобретет покой, когда отомстит этим мерзким отвратительным людям, а это неизбежно, и это будет уже ее суд, и самый суровый.  Но, ей не было суждено ещё раз увидеть его. Он, подлечившись покинет дом и людей, оставив княжне записку.


«Я уверен, что оставляя тебя, поступаю не честно, преступаю все принятые правила морали, нравственности, но лукавить не стану, ты своей жестокостью убила то чувство, с которым я жил, дышал. Я возвращаюсь на свой шесток и буду жить анахоретом, так и закончу свои дни. Я тебя прощаю, юная Фурия, а простит ли Бог?О, простим, простим, прежде всего простим всем и всегда… Будем надеяться, что и нам простят, как то говорил уважаемый Достоевский. Я возьму несколько золотых монет и немного денег в долг, а то совсем пустой, может, в другой жизни верну. Живи, будь счастлива, рожай детей, теперь тебе никто не мешает, ни я, ни княгиня – твоя мать и близкие, которые искалечили меня - холопа».

Реваз с трудом дошел до моста и увидел хозяина мажары, который решился пуститься в путь при лунном свете.
- Вы возьмите меня в ту сторону, я не грабитель и не убийца, - попросил он мужика, протягивая несколько денежных купюр.
- Садись, мне с попутчиком будет веселее, - улыбнулся хозяин мажары и взял деньги. Через неделю, Тамилла вернувшись в деревню, была потрясена сообщением об исчезновении Реваза. Ей передали записку, которую он оставил ей. Прочитав записку, она чуть не лишилась рассудка, ей показалось, что мир рушится, земля уходит из-под ее ног, и, упав на диван, горько зарыдала: Я даже не успела сообщить ему, что беременна, подумала она.

  Княжна Тамилла, так же, как её мать, по воле Гименея и Пенатов проживет всю свою жизнь в одиночестве, не познав вкус семейного счастья, живой дух, запах сладкого дыма домашнего очага, она, вернувшись по зову гор к месту погребения своего отца, даже не догадается, что рядом, в нескольких верстах, живет ее возлюбленный Реваз.
Приближался конец девятнадцатого века, в Европе и в России еще громче был слышен звон герценовского «Колокола», и даже после отмены крепостного права крестьянин не получил землю и по-прежнему зависел от феодала и помещика - крепостника. В крупных городах Восточной Европы, в Бакинской губернии, в Тифлисе  и в самой России сложилась революционная обстановка, которая потом бесповоротно изменит судьбу моих героев, но они еще не увидят, как революционный вихрь пронесется над Россией, сметая все на своем пути, разрушит монархию, изменив государственный строй, судьбы миллионов людей. Но пока они жили счастливо и в достатке, и я не берусь предсказать, что же ждет их в этой небывалой смуте масс….

Август 2023г. м.м.Б.