Двадцать третий

Двадцать третий, двадцать третий,
позади рубеж столетий, –
двадцать первый век,
на Луну уже слетали,
обесценили медали,
пыль библиотек,

полных книг, давно не в моде,
пыль на полках, пыль в комоде,
в мыслях кавардак.
Где ты, мудрый Аристотель,
чем торгуешь, мальчик Мотл?
Всё как есть – не так…

Век двадцатый, век кровавый
позади. Умылись славой
Родины сыны.
Где их дети? В чёрной сотне.
Питерские подворотни
стали им тесны.

Им тесны свои границы.
Ба! Знакомые всё лица! –
Смерш, заградотряд.
Молью бледной, мышью серой –
тихо, скрытно, за портьерой,
в пузырёчке яд…

Думали ли в сорок третьем,
что пройдут десятилетья –
восемь! – и опять
древний Киев запылает,
а в Донецке станут хаять
не радянську власть,

а державну Україну.
Шли б вы, что ли, до овину
или на гумно!
Что вам, олухам, неймётся,
не дорос до полководца
ваш вожак. Темно

на душе его поганой…
Незажившей старой раной
жизнь отозвалась.
Как же это год за годом
вся страна с её народом
терпит эту власть!

Двадцать третий, двадцать третий.
Жёны, старики и дети
ждут мужчин домой.
Те ж идут дорогой торной –
кто строптиво, кто покорно.
Отзовись! – Я свой…

02.06.2023