Постлюдия

"Миасские! Кусай что покрасней! -
подбадривала Крюкова Ефимова -
Валерик, меж супругами есть химия,
но, знаешь сам, что к Дашке не попросишься.
Отправилась налево!? Пох*р! С ней,
сейчас в кровати увалень попроще-то -
дежурный инженер без права выезда.
Ну вытащит на дачу повесне,
ну сходят раз в кабак и раз на выставку".

"Ох, Крюкова, тебе не занимать
характера - сварливенький характерец!"
В узорчатом поношенном халатике,
она лениво хвастала обновками.
Ефимов огрызнулся: "Завтра мать..."
"Уйду, коль скажешь! Выспишься, обмоешься.
Но после позвони, чтоб я приехала,
найду бутылку "тминной" в закромах.
Иль всё-таки остаться? Я приветлива."

Ефимов завалился на живот,
накручивая радио на полную.
"Валерик, Ободзинский пел, напомни мне,
про старое письмо в столе под книгами".
На кухне битый час стоял жаргон: 
Смирновы пили, Зыковы - с поминками.
"Добро, Лариса, - буркнул - можем видиться.
Пока я не успел заплыть жирком,
быть может стоит - к су*ам с мордобитием?"   

"Пора бы откреститься от ста "но"...
Я выскочу за луком и за яйцами".
"Представь, Лариса, как они замацали
мою душонку, коль тебя не хочется!?"
"Давай покатим осенью страной!?"
"Наш брак давно про*бан в топке ханженства, -
Ларискин взгляд - испуганный, пришибленный, -
как пуговица с клетчатых штанов,
которую "та" так и не пришила мне".