Город

Под ногами скрипел щебень. На одежду и лицо, мокрое от пота, оседала пыль с хлопьями пепла. Пуздой оголтело боролся с усталостью - ухал в обломок трубы, которую таскал с собой на всякий случай, и кидал камни в нестерпимое отражение солнечных бликов. Вереницы домов лежали на земле плашмя, распластав свои объёмы в неправильные плоскостные формы.
   Живое попадалось редко, - то ли дымка, то ли существо - одна-две сублимации за целый день поисков.
   "...3... 2...1... zero... пуск! - стучало в висках, отдаваясь во всём теле, - последнее, что уловил его мозг и удержала память.
   Горы искорёженного железа и груды расплавленного стекла служили тому постоянным напоминанием. Поднявшись на вершину мусорного холма, Пуздой с трудом разлепил запёкшиеся губы и, разведя руки в стороны, как бы охватывая простиравшийся вокруг Хаос, прохрипел: "Это мой город..."

= Не бойся, не жалей и ничего не проси, ибо всё проходит - пройдёт и это. =

Укрой меня ветром,
Кромками льда ублажи,
Травы накидай и мха...
И музыку на барабанах судьбы проиграв,
Забрось высоко в облака.

* * *
Навис вопросительно космос,
значит грести надо к звёздам,
а не в песок искрошенный,
башкой зарываясь в прошлое.
Жарь солнце, жарь - ты неба царь, -
а польют дожди - промоют мозги.
Не раскисай,
ибо на ранней росе 'утра
сказано кем-то мудро:
- Встань, и жить начинай, Божья тварь!
Здесь, тут и там - наше вам...
или вам пополам?
*
Из козлиной шкуры сделаю шубу;
буду сидеть в кубе
или окружности
вмещающей до нужного
размера, что больно,
и ни ногой, ни носом тем более,
не буду соваться
под молнию,
ни к морю южному,
ни к эскимосом.
Рот на засов, - к чёрту вопросы -
отвечу молчанием космосу...

* * *
Обломалось всё расплескалось.
Где-то птицы поют -
это в райском саду.
Между мной и тобой
ничего не связалось.
Ты уходишь и я
тоже скоро уйду.