Яркое одуванчиковое детство

Одуванчик цветок детства. Одуванчики не продают в цветочных магазинах, не ставят в большой красивой вазе на праздничный стол. Если кто-то и помнит, как пахнет одуванчик, то эта память из детства. Одуванчик - маленький цветок, растущий возле самой земли и потому чтобы знать его, надо не просто наклониться и сорвать, надо лечь на землю, в траву, и стать с одуванчиком одного роста. Только в детстве, пока мы еще маленькие и гибкие, а некоторые травы выше и сильней нас, мы живем среди травинок и маленьких неярких цветов, среди таких же неприметных жучков и полупрозрачных мотыльков. А самый яркий, самый приметный среди всех «неприметных», не полевых, но и не городских, а скорее придорожных, случайных цветков, это конечно одуванчик.

Каждой весной, когда солнце уже прогревало земля достаточно, чтобы мы не простудились, воспитатели детского сада выводили нас погулять в соседний парк. Все так говорили: «парк». По размеру это был скорее небольшой сквер, небольшая, негустая посадка, уже очень давно оставленная без какого-либо вмешательства садовника и если имеющая право называться парком, то только парком английским.  Но зато он находился буквально в двух шагах от детского сада. Надо было перейти дорогу, тротуар и сквозь негустой кустарник спуститься вниз. Парк был ниже дороги всего на полтора метра, но этого хватало чтобы кусты и невысокие деревья паслёна, высаженные по краю, отделяли парк от города. До детского сада, магазина, и домов было всего-то метров 30, ну может 50, но это был совсем другой мир. Деревьев было больше в другом конце парка, а со стороны нашего детского садика была большая поляна и когда мы первый раз весной на нее приходили, она вся была желтой. Цветы были такие крупные и яркие, что глазам было неуютно от такого чистого пронзительно-лимонно-яркого цвета, будто дневной свет и тепло излучал не белый маленький кружочек где-то наверху, а эти, похожие на язычки пламени, миллионы лепестков одуванчика.  Девочки под руководством воспитательниц учились плести веночки, а мальчики разбредались по этим желтым зарослям предоставленные сами себе. Может одуванчики были тогда высокие, а может я был маленьким, но некоторые цветки я мог нюхать почти не наклоняясь. У одуванчика слабый, но отчетливо-терпкий чуть горьковатый запах. Мне кажется я даже помню, как хорошо было уткнуться носом в большой желтый цветок и нюхать и чувствовать прикосновения нежных, прохладных лепестков. А если потянуть за цветок, пытаясь выдернуть его из земли, то он сначала изо всех сил сопротивляется, вытягивается, слегка пружинит, и не выдержав, рвется с громким «чпок». Оторвав цветок, я чуть не падаю, от неожиданности потеряв равновесие, и сделав несколько шагов назад, взмахиваю длинным вырванным стеблем как саблей.  А потом можно долго сидеть на траве и смотреть как на месте разрыва стебля, как на ранке, быстро наливается капля белого одуванчикового молочка.  И можно этим соком нарисовать что-нибудь на руке. А если оторвать от стебля цветок, то получится трубочка и через нее можно смотреть на небо. Правда трубочка быстро вянет и становится мягкой и гибкой. Но ничего, одуванчиков очень много, можно еще сорвать.
.   .   .   .   .   .   .   .
В этом воспоминании, как и в самих одуванчиках, нет никакого подтекста или глубокого смысла. Одуванчики просты и понятны без слов и без смыслов. Одуванчики просто дарят радость своим желтым солнечным цветком. Но разве этого мало.
.
.
В качестве иллюстрации фрагмент картины Ксении Филипповой «Навстречу солнцу»