Конкурс - Имена. Николай Шатров

 Дорогие наши постоянные участники и гости! Рады приветствовать всех!

                Продолжаем проект "Имена".

  Оглядываясь на проходящий 2022 год, мы вглядываемся в него, как в прошлое. Что ожидаем увидеть в будущем? Бывает, поэт становится чуть-чуть пророком в каком-то смысле. Жил поэт во времена СССР, но всегда говорил о России, он даже был уверен, что живёт в стране Россия, так и не увидев при жизни кардинальные изменения и распад той страны, в которой родился и успел умереть. И такое, оказывается, бывает. Не получив славы, он каждый день ощущал себя настоящим поэтом, а не как иначе. И прошло время, ему посвящают творческие вечера, о нём снимают фильмы. А что при жизни? А впрочем, сейчас узнаете сами и кто знает, как его поэтические строки повлияют на ваши собственные, как отзовутся они в вашем сердце, чтобы вы смогли продолжить когда-то начатое, когда-то сказанное необычным человеком, живущим в каком-то собственном мире, но стоит отметить, что его стихи высоко ценил Борис Пастернак, а известный священник Александр Мень был почитателем его таланта  и духовным наставником...
____________

      Итак, друзья, встречайте, у нас в гостях:
               
                НИКОЛАЙ ШАТРОВ

    Николай Шатров  (1929-1977)  родился в Москве в семье врача Владимира Александровича Михина (1883—1942) и актрисы Ольги Дмитриевны Шатровой. Племянник кинорежиссёра Бориса Михина. Отец до 1917 года был практикующим хирургом в Харькове и прозектором в Императорском Харьковском университете, одновременно был владельцем и директором харьковского кинотеатра «Модерн» (1907—1917), в качестве кинооператора принимал участие в съёмке 20-и сюжетов; в 1920-е годы жил с семьёй на Арбате, дом 28, кв. 3, в Москве и в этом же доме практиковал как хирург, терапевт и патологоанатом, в 1929 году был одним из учредителей и членом правления Московского филиала Всесоюзного общества врачей-гомеопатов (которое располагалось в «частной электролечебнице Михина» на Арбате. Родители рано расстались, отец впоследствии уехал в Тбилиси и будущий поэт воспитывался матерью.

    В октябре 1941 года был с матерью эвакуирован в Семипалатинск (Казахская ССР), где мать служила актрисой русского драматического театра. Первые известные рукописи стихов Шатрова датированы тем же 1941 годом. Учился на факультете русского языка и литературы в Семипалатинском педагогическом институте. Первое стихотворение, Шатрова было напечатано в феврале 1944 года в газете «Прииртышская правда», в которой он работал впоследствии литсотрудником. В 1948 году был откомандирован на заочное отделение журналистики Казахского государственного университета в Алма-Ате (закончил два курса). 3 июля 1948 года женился и в том же году переехал с женой в Нижний Тагил и в 1950 году — в Москву, где жил с матерью, женой Лилианой и дочерью Лилианой в общежитии матери в Очаково.

       В 1951 году поступил на отделение поэзии в Литературный институт имени А. М. Горького, но был вскоре отчислен. Учился на втором и третьем курсе заочного отделения филологического факультета Московского Государственного университета, откуда был отчислен 14 ноября 1953 года по собственному желанию.

     В 1955—1958 годах работал чтецом в Доме-музее А. Н. Скрябина. В 1954 году посещал неформальную поэтическую группу Леонида Черткова. По воспоминаниям Жаклин де Пруайар, в 1957 году Николай Шатров был одним из инициаторов ее знакомства с Борисом Пастернаком и способствовал тому, чтобы она передала экземпляр рукописи романа «Доктор Живаго» во французское посольство для публикации на Западе. С 21 сентября 1960 по 27 июня 1961 года работал смотрителем зала в Третьяковской галерее. Утром 14 февраля 1961 года по дороге на работу был сбит снегоочистительной машиной, потерял пальцы на руке и перенёс перелом шейки бедра, в результате чего получил инвалидность третьей группы с пенсией в 21 рубль. Был уволен из Третьяковской галереи в связи с переходом 16 июня 1961 года на пенсию по инвалидности.

    6 ноября 1956 года познакомился с художницей Маргаритой Димзе (1920—2015), дочерью Рейнгольда Иосифовича Берзина, которая занималась дизайном ёлочных игрушек и кукол и впоследствии стала его женой. С подачи поэта и переводчика Николая Глазкова занимался переводами на русский язык поэтов братских республик, в том числе Бабкена Карапетяна и Мартероса (Марата) Авакяна. Последние годы жил в Москве, в квартире своей жены Маргариты Димзе на улице Авиационной, № 74, или на её даче в Пушкино на улице Авиационная, № 9.

    Умер Николай Шатров от инсульта 30 марта 1977 года (его отпевал протоиерей Александр Мень, с которым поэт и его жена были знакомы и часто общались, так как их дача находилась относительно недалеко от церкви, в которой служил отец Александр); урна с прахом была тайно захоронена его вдовой в могиле её родственников на Новодевичьем кладбище.

                Творчество и признание Николая Шатрова

        Стихи Николая Шатрова при жизни практически не печатались. Несколько стихотворений были анонимно напечатаны в США под заголовком «Стихи из СССР» («Новый Журнал», 1962, № 69; «Новый Журнал», 1963, № 71). В газете «Литературная Россия» 23 августа 1963 года было напечатано четыре стихотворения: «Демон», «Про жука», «Ау!..», «Соловей». Стихотворение «Каракульча. Памяти поэта Павла Васильева» включил в свою антологию в 1989 году в № 44 журнала «Огонёк» (удалив из него одно четверостишие) Евгений Евтушенко. Посмертный сборник «Стихи» был издан в 1995 году ближайшим другом поэта, архитектором Феликсом Гонеонским (который вывез в США часть архива Николая Шатрова) и Яном Пробштейном в нью-йоркском издательстве «Аркада». В 2000 и 2003 годах вышли ещё три сборника, два из них также составленные Ф. Гонеонским и один вдовой поэта Маргаритой Димзе. Одна из первых больших посмертных публикаций стихов поэта в России появилась в 1999 году в журнале "Знамя" N 6 и называлась соответственно жизненному девизу Шатрова: "Аплодисменты - меньше тишины".
Песни на стихи Николая Шатрова исполнял его друг и пропагандист его творчества Алексей Кириллов («День июльский остывает», «Конь мой русый», «Несмотря ни на что», «Я спал прыжками», «Лишь грешное люби», «Сад», «Серая песня», «Темнеет день»), подруга поэта, профессиональная певица и преподаватель вокала Лилиана Шехова («Синяя песня»), барды Борис Примочкин («Сад»), («Сыны Земли») и Семён Чудновский («Душа»).   

     Также сохранилось 144 стихотворения в авторском чтении Николая Шатрова.
 
     26 ноября 1992 года с участием Алексея Кириллова в эфире художественного канала «Вечера на улице Качалова» вышла передача о Николае Шатрове, в которой звучали записи голоса поэта. 2 июня 2006 года в Доме-музее Марины Цветаевой состоялся вечер памяти поэта Николая Шатрова, в котором принимали участие Геннадий Пархоменко, Феликс Гонеонский, Валентин Хромов, Лев Алабин. В 2010 году на собственные средства небольшим тиражом Алексей Кириллов выпустил двойной диск «Николай Шатров — Поэт России. Приглашение к знакомству». На дисках звучат стихи в исполнении Николая Шатрова, а также голоса его близких, друзей и поклонников его творчества: Маргарита Шатрова-Димзе, Александр Вихров, Владимир Алейников, Нина Самойлович, Алексей Кириллов, Алексей Пахомов, Лилиана Шехова, Дионисио Гарсиа, Дмитрий Пригов, Леонид Губанов, Анатолий Ширялин.

      В 2011 году режиссёр Наталия Назарова сняла документальный фильм «Если бы не Коля Шатров». В фильме Николая Шатрова вспоминали и рассказывали о нём: Владимир Алейников, Валентин Хромов, Галина Андреева, Олег Гриценко, Кира Ткаченко, Лев Алабин, Мария Козлова, Феликс Гонеонский, Алексей Кириллов, Наталья Бородинова, Рафаэль Соколовский, Маргарита Димзе, Жаклин де Пруайар. 14 декабря 2019 года в Центральной библиотеке Пушкино прошла краеведческая встреча, посвящённая жизни и творчеству Николая Шатрова и Маргариты Димзе, которые много времени проводили на даче Маргариты в подмосковном Пушкино.

               НЕПРИКАЯННЫЙ ПОКОЙ

    Николай Шатров (1929-1977) жил трудно, а писал легко и естественно - так дышат, так птицы летают: "Но ребра под кожей сам Бог натянул/Земле неизвестною лирой". Поэзия была смыслом его жизни, его судьбой. Мятущаяся душа, он исповедовался и обретал покой в творчестве - "твой неприкаянный покой" - так писал Шатров о своей музе в стихотворении, написанном в пятидесятые годы. Его стихи поражают открытостью, исповедальностью, но также и жесткостью, даже гневом и злостью - как в "Каракульче" и в "Неравном поединке" - об охоте на волков, написанном, кстати, раньше, чем более известное стихотворение Владимира Высоцкого:

Твердишь, что устал от работы...
А видел когда-нибудь ты,
Как били волков с вертолета,
Прицельным огнем с высоты?

    Однако стихотворение это - не упражнение на тему охраны окружающей среды и не заканчивается возмущением убийством волков - у вожака поэт учится достоинству и презрению к смерти:

Навстречу чудовищу, гордо,
В величье бессильной тоски
Зверь поднял косматую морду
И грозно ощерил клыки.

Он звал к поединку машину!
Врага, изрыгавшего гром!..
И даже такие мужчины
Шесть раз промахнулись по нем.

Когда его подняли в пене,
Сраженного выстрелом в пах,
Две желтые искры презренья
Еще догорали в зрачках.

                (31 декабря 1960)

    Юношеские стихи Шатрова настолько безыскусны, что иногда несколько прямолинейны. Со временем он научился скрывать боль и соль труда между строк - швы стали незаметны. Так пришло мастерство, появилось умение подняться над собственной болью:

Каждый стих свой проверяй на юмор:
Не смешно ли простонала боль?

На смену прямолинейности пришла афористичность: "Нет мертвых форм, есть мертвые сердца". В ранних стихах Шатрова слышны были отзвуки Блока, Пастернака - это был камертон, по которому поэт настраивал свою лиру:

День склонил лебединую шею
В золотой лучезарной пыли...
Молодея и все хорошея,
Я приветствую солнце земли.

   Возмужав, он начал спорить со своими учителями, - не плюя в источник и преклоняясь перед мощью предтеч:

Наследник небывалой мощи,
Чужое золото стихов -
Нетленные святые мощи, -
Я принял...
Николай Шатров!

Поверив в свой дар, поэт осознал и свою ответственность перед ним - ни разу не покривил душой, не сфальшивил. Были удивительные откровения: "Мне страшно самому от силы, / Которую в себе ношу". Это не ложная скромность, а страх Божий. Названия его стихов - "Серый стих", "Голый страх", "Страшная весна" - лишнее тому подтверждение. Стихотворение о себе - "Николай Шатров" завершается смиренным двустишием:

Я путь продолжаю, великий немой,
Под стать безъязыкой России.

   Стихи, написанные в конце сороковых - начале пятидесятых, особенно, если учесть, что Шатров был общительным человеком, охотно читал свои стихи и близким, и довольно дальним - были уже делом, равносильным подвигу: "За рубеж проклятого столетья/ Мы судьбой своей занесены", - писал он в 1951 г. А в стихотворении "Родине-Матери" 58 года - прямая крамола, за которую можно было бы поплатиться и во времена так называемой оттепели:

Ты, огромная Родина, - больше Европы,
И сильнее Америки в тысячу раз...
Но погибнешь навек от святого потопа
Слез твоих сыновей, всех замученных нас.

Ты, огромная Родина, и плодороден
И бесплоден пред Богом твой проклятый край,
Ты, огромная Родина, - вроде уродин
Балаганных... Живи и скорей умирай.

     В те годы Шатров часто бывал в "Мансарде окнами на запад", - квартире Галины Андреевой, где собирались независимые и не печатавшиеся поэты Леонид Чертков, Станислав Красовицкий, Валентин Хромов, о чем пишет Андрей Сергеев в интервью-воспоминании, опубликованном в "Новом литературном обозрении" (N 2, 1993), добавляя, что они "стихи его вслух ругали, а на самом деле ценили". В 50-70-е гг. стихи Николая Шатрова были на слуху у многих, о них хорошо отзывались Пастернак, Антокольский, Сельвинский, С. Наровчатов, И Эренбург, Арсений Тарковский и многие другие более удачливые собратья, однако ни известным, ни тем более удачливым Шатрова назвать нельзя. Сказать, что поэт был незамечен и обойден вниманием современников тоже нельзя: среди людей, постоянно с ним общавшихся и ценивших его как поэта были Г. Г. Нейгауз, В. В. Софроницкий, композитор Л. Афанасьев, художники А. Н. Козлов, А. Г. Быстренин, Т. Маврина, поэты Н. Глазков, Ю. Куранов и очень многие поэты его поколения. Но при жизни Шатрова была только одна публикация его стихов: в 1962 г. благодаря усилиям Г. Серебряковой удалось напечатать подборку в "Литературной России". У поэта были все основания писать о себе:

Меня от соблазнов уберегла
Моя непечатная слава.

Были посмертные публикации в "Континенте", где указали, что об авторе ничего не известно; в 44 номере журнала "Огонек" за 1989 г. в "Поэтической антологии", которую вел тогда Е. Евтушенко, опубликовали стихотворение "Каракульча" в несколько сокращенном виде, не так давно в журнале "Новое литературное обозрение" (N 2, 1993) было напечатано три стихотворения. Вот, пожалуй, и все, что предшествовало первой - посмертно вышедшей книге (Нью-Йорк, Аркада, 1995).

   Задумывались ли мы над тем, чтобы было бы, если бы Осип Мандельштам издал свою первую книгу "Камень" не в 1913 г., когда ему было 22 года, и даже не в 1916, когда вышло второе издание этой книги, а скажем, в 40-летнем возрасте; Очевидно, и книга была бы в некотором роде анахронизмом, и творческая судьба поэта сложилась бы по-иному. Николай Шатров, кажется, и это предвидел, когда в 1954 году писал предисловие к - так и не увидевшей свет при его жизни - книге стихов:

Как разыскать тебя сквозь время?
И не навеки ли поник
В твоей душе - чужой поэме -
Мой замурованный двойник;

Но ты поймешь, что нет пространства,
Что вечность переходит в миг...
И я скажу: "Живи и странствуй,
Ты - ставшая одной из книг!"

    Став в 32 года инвалидом поэт от политических и социальных проблем переходит к метафизическим, его видение становится глубже, объёмней. Шатров был глубоко верующим человеком, не теряя при этом ни интереса к жизни, ни умения очаровываться ею:

Лишенный страшного всезнанья,
В дела чужие - не вникай!
Не обнажай воспоминанья,
В Ад превращающие Рай.

    Стихи последних лет пронизаны предчувствием смерти: пророческий дар, как известно, сродни поэтическому. 28 марта 1977 года Николай Шатров перенес тяжелейший инсульт и 30 марта того же года в возрасте 48 лет поэт скончался. Он жил на износ, "на разрыв аорты" и прожил жизнь, не растеряв даров - в первую очередь, искусства любить и творить:

Райская песнь, адская плеснь,
Сердца биенье...
Юность - болезнь, старость - болезнь,
Смерть - исцеленье!

Скоро умру... Не ко двору
Веку пришелся.
Жить на юру... Святость в миру.
Жребий тяжел сей!..

Что же грехи? Были тихи
Речи и встречи...
Били стихи... Ветер стихий!
Ангел предтеча...

Как тебя звать? И отпевать
Ночь приглашаю.
Не на кровать, в зеркала гладь!
Только душа я!

Опыт полезен. Случай небесен...
Все на колени!
Детство - болезнь. Взрослость - болезнь.
Смерть - исцеленье.

   Отпевание и похороны были назначены в церкви Новой Деревни, где священником был о. Александр Мень, духовный отец Шатрова. Как вспоминает ближайший друг Шатрова Феликс Гонеонский, отец Мень произнес надгробное слово, закончилась отпевание, была готова могила на кладбище при церкви, но вдруг староста церкви категорически запретила захоронение. Никакие уговоры, просьбы и даже слова о. Меня не помогли. Все закончилось тем, что гроб с телом покойного увезли в крематорий, а урна с прахом Николая Шатрова была тайком помещена вдовой поэта Маргаритой Димзе на могиле отца, героя Гражданской войны командарма Берзиня "не чекиста", похороненного на Новодевичьем кладбище. В те времена вход на это привилегированное кладбище разрешался только по спецпропускам, так что даже ближайшие друзья Шатрова не могли посетить эту могилу. Не смогли они и выполнить просьбу поэта:

Когда уйду с земли, то вы, друзья живые,
Пишите на холме, где кости я сложил:
"Здесь человек зарыт, он так любил Россию,
Как, может быть, никто на свете не любил".

   Своей могилы у поэта нет. Это символично: поэт принадлежит всей земле. Книги поэта долго не были изданы. Первая книга издана благодаря стараниям Феликса Гонеонского, вывезшего в США рукописные и машинописные тексты, а также начитанные поэтом магнитофонные пленки. Книга русского поэта, изданная в Америке, возвращается в Россию. Еще раз подтверждается то, что рукописи не горят.
    «О чем бы ни писал поэт, он пишет о себе» - сказал давний поэт-сатириконец Александр Вознесенский. Потому что стихи являются как бы вторым «я» стихотворца, невольно выражают его мысли, душу и характер. Вот почему для первого знакомства мы выбрали у Николая Шатров стихотворение, которое является эпиграфом его жизни и творчества.

Не ходить, а ступать…
Не дышать, а вдыхать силы духа,
Струи ливней встречая.
Как вольные струи стихий!
Не глядеть – прозревать!
Наклоняя внимательней ухо
Только шепоту грома,
Когда он читает стихи.
Говорить, как молчать,
Улыбаться, как будто бы плакать.
И чем крест тяжелей,
Тем под ним становиться прямей!

    Он пронес свой крест, не сгибаясь перед советским режимом, до того момента, пока инсульт не отнял у него жизнь в 48 лет.

   Хотя он родился в советской стране, учился в советской школе и вузах, подвергался, как все мы, идеологической обработке, ничего советского в нем не было. Он выбрал для себя родиной Россию, где мог свободно жить и писать стихи, продолжая традиции «серебряного века» и, не боясь, что упоминание в его поэзии имени Бога отлучат его от свободы.

   Его стихи благословляли Б. Пастернак, И. Эренбург, П. Антокольский и другие мастера слова, но они ничем ему не могли помочь. Они были не приемлемы для советской поэзии. Это его не сломило, и он продолжал поэтический свой путь.

     Его пронзительные, наполненные глубоко поэтическими мыслями и чувствами, переписывались в тетрадки, заучивались наизусть – и так они жили в стране, где им не было приюта.

     Николай Шатров был человеком поступков. Например, когда травили Бориса Пастернака за «Доктора Живаго», он помог тайно переправить опальную рукопись в Париж. Этот факт послужил поводом для создания документального фильма Н. Назаровой «Если бы не Коля Шатров», который демонстрировался по каналу «Культура» (фильм идёт около 40 минут и доступен для просмотра в интернете)

   Однажды у Николая Шатрова спросили, как вспоминает очевидец, - «Вот вы пишите: «Россия – это Фет и Ленин». Как можно их ставить рядом?»
     Один из присутствующих друзей вступился за поэта:
- Видите ли, Шатров этим хотел сказать, как разнообразна наша страна, где существуют такие полярные полюсы, как Фет и Ленин, поэзия и политика. Кстати, поэзию Фета очень любил Лев Толстой. Разве можно не любить поэта, который вот так сказал про осень:

И в ночь краснеет лист кленовый,
Что, жизнь любя, не в силах жить!

- Может быть, вы и правы, - согласился оппонент, - но правильнее было бы сначала поставить имя Ленина, а потом Фета.

    Николай Шатров пообещал, чтобы отвязаться. Между прочим, никто из присутствующих не заметил другую, более существенную, политическую несуразность в сравнении Ленина и Фета – они существовали  у поэта не в СССР, не в Советском Союзе, а почему-то в России. И этим было сказано многое…

    Удивительно, как удалось в такое время человеку сохранить самого себя не смотря ни на что, и довольствоваться тем, что есть, не без поддержки друзей и близких, конечно.

   Вторая жена, художница, известная кукольница, по имени Маргарита, считала себя королевой, потому что рядом с ней, как она утверждала, был настоящий король. А он ощущал с ней себя настоящим Мастером по Булгакову... Когда Мастер умер, она запрещала себя называть его вдовой, говоря, что она  - жена. Он был жив для неё в его стихах до самой её смерти в 2015 году, когда ей исполнилось 95 лет.
__________________________

   Итак, на столе ведущей этого конкурса лежит то самое первое посмертное американское издание с дарственным автографом жены поэта, который вы видите на иллюстрации: "Николай Шатров. Стихи". Аркада. Нью-Йорк. 1995.

Будьте внимательны! В издании поэтические тексты расположены на страницах с 9 по 208 страницы.

На странице до 32 строк!!! Тексты произведений представлены подряд друг за другом. При отсутствии полного текста в ресурсах интернета ведущая даст текст в замечании полностью по мере возможности для ознакомления, а не только цитату.

На портале Стихи.ру есть авторская страничка поэта, и не одна:  http://stihi.ru/avtor/mixin29
http://stihi.ru/avtor/nshatrov

 Сноска на фильм «Если бы не Коля Шатров»: https://yandex.ru/video/preview/11884896211061056388   -  рекомендуется к просмотру!

Для участия в конкурсе необходимо:

1) написать рецензию с заявкой, где указать страницу (9 - 208 стр.), свободную на данный момент от другой заявки (номера занятых страниц приведены ниже), номера строк по счёту снизу или сверху (например, "с 7 снизу" или "с 5 сверху") можно заказать ДО 4 строк (из полученных можно использовать любое количество, даже одну), но идущих подряд.

  Две цитаты с одной страницы разным авторам не выдаются. Смотрите внимательно - страниц в сборнике достаточно, а участников - не более 20! Каждому участнику полагается цитата с отдельной страницы! Если выпадет цитата на границе двух произведений, будет взято последнее из двух, т.е. начало.
 
 Ведущая приводит вам заказанные строки в замечании к вашей рецензии. Замена строк возможна неограниченное количество раз! Но, внимание!!! ПО УСЛОВИЯМ КОНКУРСА:

 ПРИ КАЖДОЙ ЗАМЕНЕ ЦИТАТЫ, если она не понравилась и не вдохновляет, ПРИ подведении итогов БУДУТ ВЫЧИТАТЬСЯ ИЗ СУММАРНОЙ ОЦЕНКИ ПО 2 БАЛЛА!
ЦИТАТЫ НА ВКУС ВЕДУЩЕЙ ВЫДАВАТЬСЯ НЕ БУДУТ! ВСЕ УЧАСТВУЮТ В РАВНЫХ УСЛОВИЯХ!

2) Из указанных строк любое количество (1-4) процитировать в произвольном порядке в своём произведении.  Можно также использовать цитату в качестве эпиграфа и в тексте, а также только в эпиграфе! КАК ВАМ БУДЕТ УГОДНО! Желательно соблюдать предложенный стихотворный размер, но не обязательно.
Строки из цитаты могут быть включены в текст стихотворения в произвольном порядке.

Произведение принимается объёмом от 6-32 (+2 строки)!

3) написанное на конкурс произведение опубликовать на своей авторской странице и заявку оформить в виде строки в замечании под своей рецензией с заявкой на строки строго по образцу:

Имя автора "название" ссылка на публикацию.

4) принимается одна заявка от одного автора. Всего на конкурс принимается не более 20 произведений! От 20 участников 20 заявок. Замену цитат  можно запрашивать неограниченное количество раз. Огромная просьба сообщать ведущей об отказе от участия в конкурсе, если цитаты не нравятся.

После 20 заявок от 20 участников приём будет закрыт, но останется время для написания стихов.         Будьте внимательны!

1 участник - 1 стихотворение!  Каждую из цитат можно заменить с потерей итоговых баллов (минус 2 балла)!

*
   Если на странице в поэтическом сборнике окажется меньше строк, чем номера заявленных, будут взяты последние 1-4 строки, как закажет участник.

 Приём заявок и новых произведений до 8 ЯНВАРЯ 2023, включительно!!! Но можем по просьбе авторов и продлить! Предупреждайте заранее.

  Затем будет объявлено голосование. А после подведены итоги по выявлению лучшего стихотворения по строкам поэта.

  А вот вам стихотворения Николая Шатрова  для настроения :

        ПЕРЕВОД СЕБЯ

Я — новый глаз! Я — новый вкус.
Я — существо с другой планеты.
И в вашем мире растекусь
Подобьем призрачного света.

У нас он — жидкость, а у вас
Почти мираж… почти бесплотность.
Я — новый вкус… Я — новый глаз!
Недостижимая полетность.

                25 декабря 1957

  НИКОЛАЙ ШАТРОВ

Большого вина ядовитая мгла
И женского мяса отрава…
Меня от соблазнов уберегла
Моя непечатная слава.

Как кости собака, я рифмы глодал
Искусства на свалках помойных.
Меня обошел этот желтый металл,
Оставив в числе недостойных!

Тот голод запал угловатостью скул —
Ты сытости яму не вырой…
Но ребра под кожей сам Бог натянул
Земле неизвестною лирой.

Да, я проносил свое тело легко,
На задних не прыгая лапах.
Нужда вынуждала глядеть далеко
И чтить только собственный запах.

Священная пища — лишь хлеб и вода,
Диета высокого духа…
Меня миновала иная еда,
К другому ушла — потаскуха.

Красивей скелета найти вам навряд.
Пустое!.. Еще приукрасим…
«Ты очень талантлив», — друзья говорят.
Враги говорят: «Он опасен»…

Я страха не знаю: чего мне терять?
Со всеми всегда одинаков…
Когда не боишься — попробуй, погладь
И волка прими за собаку.

В ответную ласку вложу не клыки —
Вложу эти острые строфы…
Никто не увидит пронзенной руки,
Моей молчаливой Голгофы…

Никто не вернется обратно домой,
Взглянувши в глаза неземные…
………………………………………..
Я путь продолжаю, великий немой,
Под стать безъязыкой России.

                Март 1958

   СТРАШНАЯ ВЕСНА

Как мамонты, трубят электровозы,
По звонким рельсам убегая в ночь,
Что над землей нависла, как угроза
Кувалдой лунной душу истолочь.

Хоть плотно присыпает нафталином
Земли полотна хмурая зима…
Снег завивает пухом тополиным,
Сводя на нет, сводя ее с ума!

Он растечется лужами по лужам,
Он истекает, словно кровью рать,
И мы ему плохую службу служим,
Когда сгребаем в кучи умирать.

И солнце, как палач и добрый пастырь,
Кропит лучами тлеющую плоть,
Уже не снег, а лишь зубную пасту,
Которую использовал Господь.

И мы с тобой похожи на кристаллы
Размытого сокровища зимы.
И нас с тобой ненастье опростало
И довело до кражи и сумы.

И мы воруем у судьбы минуты,
Старуху жизнь за скаредность коря,
Миг — зазевался — и уже в плену ты,
И счастье поднимает якоря.

И мы стоим на паперти удачи:
Голодные, с протянутой рукой…
Не много выпадало нам подачек
В погоне за рублем и за строкой.

Любимые нам быстро изменяли!
Смертельные прощали нас враги…
Сердца свои отнесшие к меняле,
Мы подбивали на позор других!

За это нам анафема навеки!
И скорое забвенье наших снов…
Когда однажды, в день заветный некий,
Мы станем таять Страшною Весной.

                Март 1949 

РОССИИ

Я — русский человек, и я люблю Россию.
Земля моих отцов, ты кровью мне родна:
От кочевой орды свирепого Батыя
Судьба у нас одна и страсть у нас одна.

Мой говор, мой народ, покуда сердце бьется.
Я в памяти своей навеки сберегу —
Медовый запах трав, журавль у колодца
И брызги огоньков на дальнем берегу.

Во всем ты мне мила: в распутице весенней
И поздней осенью в истоме золотой.
Люблю твоей пурги пронзительное пенье
И летний ветерок — горячий и сухой.

Готов нестись вослед за стаей лебединой
По синему ковру полуденных небес,
И пусть шумит внизу овеянный былиной
Зеленый богатырь — дремучий хмурый лес.

Что б ни было вокруг, пока я сердцем знаю,
Что Родина со мной, — я смерти не страшусь!
Не от тебя ли, Русь, печаль моя степная?
И не моя ль печаль тебя тревожит, Русь?

Когда уйду с земли, то вы, друзья живые,
Пишите на холме, где кости я сложил:
«Здесь человек зарыт, он так любил Россию,
Как, может быть, никто на свете не любил».

                Март 1958      
----------------------------

  Интересен ли нам будет этот поэт? Пробьётся ли его поэтическое слово к нашим сердцам сквозь года? Его современники и друзья называли поэтом от Бога. Он ощущал себя поэтом России в советское время. Что откроем в его творчестве мы?


ВАКАНСИЙ НА ЗАЯВКУ: 4

Номера занятых страниц: 11, 14, 17, 22, 23, 31, 33, 35, 49, 56, 77, 85, 88, 91, 107, 175.

Всем удачи!

Ведущая и автор проекта "Имена" Татьяна Игнатова.