Собачий морок

Тогда казалось, что на весь  окрестный лес
звенит  о камни заржавевшая лопата.
И возле всякого  куста, под каждой елью
в рассветных сумерках клубится тёмный страх.
У  самой кромки свежей ямы, на земле,
такие сильные и быстрые когда-то -
теперь затихли и совсем окоченели -
торчали лапы из мешка. Ещё вчера
жила овчарка и дышала. Только вечер
уже затеплил в небе звёзды без неё.
И звон лопаты проплывал над сонным бором,
сквозь тишину, как колокольный, скорбный плач.
Приют последний - по законам человечьим -
мы с мамой бережно готовили вдвоём
для бедной псины, сокрушаясь, что так скоро
промчалось времечко её - как будто вскачь.

И вот, одиннадцатилетнюю собаку
укрыла вечным пухом древняя земля.
Как будто не было ни преданности пёсьей,
ни умных глаз, ни лая, ни смешных проказ.
Ну, что, казалось бы, с того - уходит всякий –
зверь, человек…. Любую жизнь испепелят
болезни, прожитые  годы. Только после
того прощанья, по ночам - за разом раз -
ко мне во сны приходит чёрная овчарка
и всё бежит вокруг меня на мёртвых лапах,
как будто кольца годовые нарезает,    
но, не наращивая их, а внутрь сужая….

Давно уж мамин век истлел свечным огарком,
и молодые годы сплыли тихой сапой,
страну большую ураганы растерзали,
маячит в окнах жизнь фальшивая, чужая….

И только чёрный призрак в полуночном мраке,
свой неизменный марафон не прерывает.
За годом год и сон за сном, мой срок стирая,
он приближает неизбежное «ничто».
А, может, так же, все ушедшие собаки,
за тыщщи звёзд от нас сбиваясь Гончей стаей,
по пустоте несутся, Солнце огибая
через орбит и гравитаций решето?
Сметают эллипсы эпох и с каждым циклом 
так разгоняют убыль летоисчислений,
что в предстоящих временах уже возникла
неотвратимость роковых перерождений
для обречённой, возлесолнечной системы,
и тех, наивных, что надеются в ней выжить,
                хотя и знают:
                каждый здесь приговорён….
                Но, впрочем, это всё лишь морок.
                Мутный сон.