А. Теннисон. xxxvii

                (из поэмы 'In Memoriam A.H.H.')

          Урания* речёт мрачней:
               "Звучишь подобно демагогу;
               У этой веры очень много
          Служителей, чей глас мощней.

          Иди к ручью родному лишь,
               К Парнасу – собственной тропою,
               Шуршанье лавра зазывное
          О красоте холма услышь".

          А Мельпомена** ей в ответ
               Речёт, смущаясь неслучайно:
               "Твои бесчисленные тайны
          Мне даже обсуждать не след.

          Земная Муза я: слегка
               Негромкой песнью утешаю –
               Людской любви дань воздавая –
          То сердце, где царит тоска.

          В мыслях о мёртвом дорогом
               И о его речах со страстью
               О Боге (то – вино причастья,
          Что жаждут пересохшим ртом).

          Я, исполняя свой мотив
               "В раскрытой правде – утешенье",
               Его шла полем – неба сенью,
          Святыни пеньем омрачив".

          -----------------------------------------------

               *Урания: здесь - муза религиозной поэзии,
               **Мельпомена: здесь - муза земной элегической поэзии.



                XXXVII

          Urania speaks with darken'd brow:
               'Thou pratest here where thou art least;
               This faith has many a purer priest,
          And many an abler voice than thou.

          'Go down beside thy native rill,
               On thy Parnassus set thy feet,
               And hear thy laurel whisper sweet
          About the ledges of the hill.'

          And my Melpomene replies,
               A touch of shame upon her cheek:
               'I am not worthy ev'n to speak
          Of thy prevailing mysteries;

          'For I am but an earthly Muse,
                And owning but a little art
                To lull with song an aching heart,
          And render human love his dues;

          'But brooding on the dear one dead,
                And all he said of things divine,
               (And dear to me as sacred wine
          To dying lips is all he said),

          'I murmur'd, as I came along,
               Of comfort clasp'd in truth reveal'd;
               And loiter'd in the master's field,
          And darken'd sanctities with song.'