Баллада о молоденьком солдате

               
Поднималась зловещая туча,
Пряча солнышко на закате.
Про один поучительный случай
Расскажу я в своей балладе.

           1
Сорок первый, за правое дело,
Встал народ на защиту Отчизны.
Добровольцы, так сердце велело,
Отрывались от мирной жизни.
Небольшой перрон многолюден:
Пацаны, старики, мужики,
Все, кому дорогая Отчизна,
Дом, семью защитить велит.
Вот мужик, поседевший до сроку,
Рассудительно, чтоб мог понять,
Растолковывал сыну-подростку,
Как, по осени, ржицу убрать.
Рядом с ними играла гармошка,
Пели бабы, сквозь слёзы глядя:
«На Мууууромской дороооожке…».
Провожала солдат родня.
Чуть в сторонке парень молоденький,
Рядом плачет родимая мать:
«Как же я без тебя, ты мой родненький,
Ты опора, где силы мне взять?»
А мальчишка, обнявши ласково,
В один миг постаревшую мать.
Где взять слов? Успокоить бы «сказками»
Горе матери не передать.
Заглянула она сыну в очи,
Гладя шёлк золотистых волос,
Целовала его в завиточек,
Глаза сына, губы и нос.
Выше ростом её, аж на голову,
Худощав, но не худ, в самый раз,
Не целован ещё, не милованный,
С синей краской больших ясных глаз.
Тут майор закричал: «По вагонам!»
Замерла мать, закрыв глаза:
«Пусть, Господь, тебе станет заслоном!»
По щеке покатилась слеза.
Поезд тронулся, мать всё стояла,
Осеняя крестом сына вслед.
Скорбь застыла в глазах немая.
Сын вернётся с войны или нет?
               2
Трое суток качаясь в вагонах,
Изнывали солдаты в тоске.
О детишках своих, о жёнах,
Что их ждёт впереди на войне?
Шли колонной в пыли пешком,
Видя беженцев шедших, усталых.
Больше женщин и стариков,
На руках несших деточек малых.
Месяц были в учебке, потом
Щебень с кровью у них под ногами.
Стон земли, в дыму небосклон.
В голове светлый образ мамы.
Лишь в землянке говор умолк,
Свет коптилки дрожит тенями,
Небольшой треугольник – письмо,
Написал он в деревню к маме.
Первый бой, в руках винтовка,
Пули свист, снарядов вой.
Лязг гусениц немецких танков,
Солнца тусклый круг над головой.
Овладел мальчишкой страх,
Холодом повеяло… могилой.
Приник к сырой земле солдат,
Ища защиты у земли родимой.
Стучал немецкий пулемёт,
Их поливал огнём смертельным.
И взводный уж давно орёт:
«За Родину!» И мат членораздельный!
Не смог он голову поднять,
Чтоб снова встать с земли родимой.
Но холодом ответила Земля,
Нельзя остаться невредимым.
Стонала Мать-Земля: «Вставай, сынок!
Меня чужие сапожищи топчут.
Танков гусеницы мнут цветок,
Чужие флаги на ветру полощут!».
Стыдно стало парню за себя,
За честь поруганную землицы милой,
Но рядом вдруг рванул снаряд
И вырыл землю… под могилу.
Он вздрогнул и затих…Лежал,
Лицом уткнувшись в поле спелых маков.
Минуты не хватило – осознал –
Расправить плечи и шагнуть в атаку.
Маленький осколочек снаряда,
Задел его у левого виска,
Подаривши душу, ей… проклятой,
Деревенского простого паренька.
К матери летела похоронка:
«Ваш сын погиб, сражаясь за страну,
Пал смертью храбрых на чужой сторонке,
Пусть будет память вечная ему»
Застыла мать, поджала губы скорбно,
Седую прядь заправив под платок.
Он принял смерть свою достойно,
Сражаясь, как герой, погиб сынок.
                3
День ото дня смертельные бои,
Побед тяжелых, поражения.
И лишь мальчишка тот лежит
В сырой могиле без движения.
К Москве уж немцы стали подступать,
В солдат вселяя страх и ужас.
Был дан приказ: «Высотку не сдавать!
Любой ценой! Пусть…крови лужи!».
Огнём смертельным пулемёты всё строчат,
Нет сил с окопа выйти и шагать.
Тут встал один молоденький солдат,
Хотел, как будто смелость показать.
Он гордо шёл с поднятой головой,
Не кланялся свинцовым пулям.
Советской армии защитник, рядовой,
Вселяя храбрость в души русским людям.
Высотка наша – хвала солдату!
В затишье новость обсуждали все.
Каждый рад назвать его сынком иль братом,
И утверждать, что он рождён в его родне.
Бывали и затишья. Слава Богу!
Но чаще бой, смертельный шквал.
И где трудней всего, там на подмогу,
Солдат молоденький вставал.
Он поднимался молча, не стреляя,
За собою поднимал людей,
Бесстрашия солдатам добавляя
И веру за свершение идей.
Полковник, бывший наш майор,
Отдал приказ - найти солдата,
За храбрость, мужество, напор,
Ждёт его достойная награда.
Четыре года, что была война,
Никто не мог понять, куда же он девался.
В бою он впереди бежал всегда,
В затишье он как будто испарялся.
Где трудный бой, огня свинцовый шквал,
Прижав бойцов к земле родимой,
Молоденький солдат вставал…вставал,
Вселял в бойцов уверенность и силы.
                4
Весною сорок пятого был взят Рейхстаг,
О капитуляции был акт подписан.
Но по щелям ещё таился враг,
Фашисты в норах прятались, как крысы.
Полковник дослужил до генерала,
В штаб ехал на машине перелеском.
Вдруг очередь из автомата прозвучала,
Мысль о смерти в голове мелькнула резко.
Метнулась тень, молоденький солдат,
На пути свинцовой смерти встал он.
На себя он принял весь заряд,
Спасая жизнь молодого генерала.
Лишь несколько мгновений он лежал,
Пока не смолкла очередь из автомата.
Генерал цепким взором созерцал,
Облик неуловимого солдата.
Совсем простое русское лицо,
Обрамлено кудрями золотыми.
У левого виска родимое пятно
И глаза, что васильками голубыми.
Солдат, смутившись, через минуту встал,
Отдал честь он бывшему комбату,
Тот крепко лишь в ответ его обнял
Хваля за службу и пообещав награду.
«Я думал, что уже ты не жилец,
Давно ищу тебя, чтобы поздравить.
Фамилию свою скажи боец,
В памяти своей хочу оставить».
                5
«Меня убило в сорок первом,
Себе простить я это не могу.
Струсил я и путь земной был прерван,
В первом и единственном бою.
Мне стыдно было за свою оплошность,
Быстро встать тогда я не сумел.
Рванул снаряд. Ну что за подлость!
Ещё повоевать я не успел.
Не приняла земля младое тело
Стонала, плакала, просила защитить,
Когда истерзанная боль терпела,
Что-бы меня из праха воскресить.
И пусть запомнит враг любых кровей,
Лишь встанут грозовые тучи,
Закроют солнце Родины моей –
Отпор получат силищей могучей.
Настанет день и мёртвые восстанут,
С живыми встанут бок о бок.
И вздрогнет Матушка-Земля святая
Под чётким шагом кованных сапог.
Солдат погибших миллионы
С живыми по земле пройдут
И зримы будут их заслоны,
«Бессмертный полк» их назовут.
Я ухожу, прощайте! Мне пора.
Сполна я долг отдал Отчизне…»
Тут генерал, прервав его слова,
Спросил: «Откуда ты был призван?».
Вспомнил генерал, тогда ещё майор:
Кудрявенький солдат, почти ребёнок,
Лежал с воронкой рядом, как живой,
Висок чуть-чуть пробил осколок.
                6
У могилы братской в городишке,
Ежегодно молча, генерал стоял.
Искал глазами он фамилию парнишки
И как живой пред ним он представал.
На табличке, там у всех погибших,
Сорок первый, год гибели стоял.
Только лишь у нашего мальчишки
В мае сорок пятого финал.
Добился для солдата он поблажки,
Исправив дату смерти, был безмерно рад.
Чётко руку приложив к фуражке,
Тихо прошептал он: «Спи солдат!».