А. Теннисон. lxxxvii

  (из поэмы 'In Memoriam A.H.H.')
   
  Я меж почтенных стен бродил,
       Где встарь был в мантии учёной:
       Бродил чрез город упоённо
  И в залах живость находил;
   
  Органный громовой хорал
       Вновь раздавался в здешних храмах:
       На витражах в солидных рамах
  Предвестья гулко сотрясал.
   
  Вновь слышал я далёкий зов,
       Размеренный плеск вёсел дальний,
       Бродил по берегам печальный,
  Минуя множество мостов.
   
  Строенья серые опять;
       Во мне все чувства были теми,
       Но и другими в то же время.
  Сумел аллею миновать
   
  К строенью, где он прежде жил.
       Но имя на двери другое;
       Я оробел: там чередою
  Звучали песнь, хлопки кутил;
   
  Услышать мог, как в доме том
       Звенят стеклом, стучат ногами -
       Там, где устраивал он с нами
  Дебатов много обо всём:
   
  Мы обсуждали времена,
       Искусств, природы кладовую.
       Стрелок пустил стрелу благую,
  Но с лука сорвалась она;
   
  У стрел бывает перелёт,
       Бывает недолёт до целей,
       Пока стрелок рукой умелой
  Как надо в цель не попадёт.
   
  Была умелой речь его:
       Из музыки и вдохновенья,
       Текла, подобно откровенью;
  На лике друга Божество,
   
  Черты преобразив светло,
       И очи делало благими;
       А над очами неземными -
  Вдруг Микельанджело чело?
   
  LXXXVII

  I past beside the reverend walls
       In which of old I wore the gown;
       I roved at random thro' the town,
  And saw the tumult of the halls;

  And heard once more in college fanes
       The storm their high-built organs make,
       And thunder-music, rolling, shake
  The prophet blazon'd on the panes;

  And caught once more the distant shout,
       The measured pulse of racing oars
       Among the willows; paced the shores
  And many a bridge, and all about

  The same gray flats again, and felt
       The same, but not the same; and last
       Up that long walk of limes I past
  To see the rooms in which he dwelt.

  Another name was on the door:
       I linger'd; all within was noise
       Of songs, and clapping hands, and boys
  That crash'd the glass and beat the floor;

  Where once we held debate, a band
       Of youthful friends, on mind and art,
       And labour, and the changing mart,
  And all the framework of the land;

  When one would aim an arrow fair,
       But send it slackly from the string;
       And one would pierce an outer ring,
  And one an inner, here and there;

  And last the master-bowman, he,
       Would cleave the mark. A willing ear
       We lent him. Who, but hung to hear
  The rapt oration flowing free

  From point to point, with power and grace
       And music in the bounds of law,
       To those conclusions when we saw
  The God within him light his face,

  And seem to lift the form, and glow
       In azure orbits heavenly-wise;
       And over those ethereal eyes
  The bar of Michael Angelo?
   


Рецензии