Пилотка

Зима, кажись, пошла уже на убыль,
Но снег февральский крепок и глубок.
Навряд ли немец сможет выдать дубль –
Не люб ему московский холодок.

Сидит в земле, потрёпанный, помятый,
Но знаем – лишь на время он замолк.
А мой, узкоколейный, двадцать пятый,
Маньчжурский, так зовём, воюет полк.

Уже с квартал стоим под Одинцово
По слухам, скоро ждёт нас Ленинград.
Под пулями дорогу образцово
На свой, собрали мы, военный лад.

Стрелковый взвод, которым мы охрану
Надёжно при прокладке выдаём,
По рельсам – в ночь.  Кисет с махрой достану,
Дымну, глядя на снежный водоём.

Сейчас б на печь… Да храпа дать на славу.
Не слышать запах «свежих» кирзачей.
Но лишь во сне лечу я к Богуславу
На сладкий запах сдобных куличей.

А явь – не та… Хрустит Николка-пскович,
Ему галет трофейный по зубам.
Суёт и мне. Держи, Иван Петрович,
Пока идём, тебе последний дам.

На мокрый рельс, чуть инеем покрытый
Ступать ни в коем разе нам нельзя.
Идём, жуём (спасибо Коле – сытый),
По шпалам тихо валенком скользя.

Кругом – ни зги. С ушанки уши в связке.
Во тьме надежда вся моя на слух.
Война – войной. Но лес как-будто в сказке,
Просвет от рельс в глухой ночи потух…

-Насыпь махры, Петрович, мне щепотку
Хочу немного дыма и тепла.
Слыхал, ты знаешь много про пилотку –
Откель её холера принесла?

Вот как по мне, скажу, фуражка краше.
На ней поля, от солнца – козырёк.
И с Первой уважение ей наше
Вдавил бы за фуражку пузырёк.

И шлем, что снят, будёновский, не хуже,
За сотню вёрст видать его шишак.
В жару сойдёт. Согреет уши в стужу…
Воды хлебну, галетный жжёт сушняк.

А ты, Иван, с пилоткой явно близок,
Висит твоя красотка на ремне.
Всегда чиста, не то, что мой огрызок
Ведь сей убор – ну явно не по мне!

- Ну что завёл: по нраву, не по нраву,
Фуражку дай, будёновку хочу…
Привыкнуть должен жить ты по уставу,
Уж я тебя к уставу приучу!

В полку ты нашем год? Да меньше даже?
А я уж третий службу волочу.
Так знай: носил пилот при пилотаже
Ещё на Первой, Сербов шайкачу.

Не то, чтоб прям по ихнему лекалу
Кроился новый в армии убор.
Немного взяв от гленгарри запалу
Полётке – кельтский придан был задор.

Тогда имело красную подводку
С добротным кроем, чёрное сукно.
За пазухой, в кармане перелётку
Без нужд носить, хранить заведено.

От лба к затылку лента серебрила,
Кокарде РИА быть для ней венцом.
Однако революция спустила
Полётке – стать пилотке образцом.

Как раз в тот год, как я на свет родился
Фуражку снял курсант РККА.
Пилоткой с красным кантом примоднился,
Ремень давил на горлышко слегка.

Зелёный цвет, по цвету гимнастёрки,
Чуть-чуть иная звёздочка была…
И лётчик наш, конечно, был в восторге –
Преемственность традиции жила.

А там уже, в году так, тридцать пятом
Носил пилотку каждый наш боец.
А в прошлом, сорок первом том, проклятом,
Пилотка немца нюхала свинец.

Ему же рот в разведке затыкала,
Коль нече жрать – хранила ягод сбор.
Солёный пот с под носа подтирала,
А ты несёшь какой-то странный вздор.

Смотри, снимаю шапку я в охотку,
Весна идёт и будет тёплым день.
С улыбкой и задоринкой пилотку
Надену, чуть поправив, набекрень!