Барбариска

В чужой стране, за тысячи километров от родных мест, память цепляется за любую, даже самую маленькую, возможность и переносится назад в прошлое. Иногда это может быть какой-то с детства знакомый звук, но чаще получается воскрешать картины счастливого детства у запаха. То на оживленной улице, прямо посреди машин и пешеходов, ветер принесет запах печеной в костре картошки, то дрожащий звук, залетевший со строительства соседнего небоскреба, вдруг напомнит ленивое и недовольное дребезжание большой черной мухи, утомлённой попытками пробить залитое горячим летним солнцем оконное стекло. Но чаще всего такие запахи появляются в пустом лифте. Кто-то, кто только что вышел из лифта, оставил после себя тонкий едва уловимый аромат парфюма. Иногда обрывки такого запаха напоминают о давно забытом человеке, у которого был похожий аромат, или, например, переносят в поле, где пахнет, скошенная и уже слегка подсохшая на солнце, трава.
Сегодня мне достался запах конфетки «барбарис». Этот тонкий сладкий запах навсегда соединился в моей памяти со скользким блеском карамели если достать её изо рта, когда она уже округлилась и стала прозрачной как большая золотисто-красная капля смолы на старом вишневом дереве. У мокрой карамельки было странное свойство, пальцы всегда были липкими, но сама она была настолько скользкой, что часто выскальзывала из рук и улетала на землю, где тут же на нее набрасывалась стайка мелких черных малявок из ближайшего муравейника, похожего формой на вулкан, а размером на копеечную монетку. Через минуту конфета превращалась в маленький пирожок, густо обсыпанный черным маком.