О, этот мир таинственный!

.


1.    Простое

У Роберта повадки Никодима,
но он не Никодим;
у Никодима голос Бражника,
но он не Бражник;
у Бражника расчёска Роберта,
но он не Роберт;
а Роберт –
и без расчёски Роберт, и с расчёской.

О, этот мир таинственный!

Я прыгаю на самокат,
чтоб окатить друзей весёлой лужей…
но
в эту самую минуту
из пен морских выходит Афродита –
повадки, голос и расчёска
(как-то вдруг)
вдруг обретают боевые свойства,
а место лужи заступает море…
Спроси меня – а что случилось?
Я достаю цигарку (чуть сердито)
и чиркаю наотмашь (чуть сердито)

Да-а…
мир – таинственный.




2.    Опьяняющие практики

Я мчался поездом и волны били в борт,
и бортмеханик сбондил парашют –
и я держусь за бомболюк зубами;
и крокодильи рыла под ногами,
и в рылах зубы щерятся рядами,
и поезд мчит меня по шпалам головой…

И бортмеханик заправляет брют
за воротник отвоевавшей эскадрильи;
и крокодилы воют не’
по-крокодильи –
им надо в люди! им тоже в люди!

Из пен морских выходит Афродита –
сначала бюст, затем все части речи;
и эскадрилья воет не’
по-человечьи –
ох, что-то будет!  ох, что-то будет!

Стоп Машина, Лётчики!
Ззз-ззззззззз – фррръ!  Пст…
Я ЭТО УЖЕ ВИДЕЛ.

О, этот мир таинственный!




3.    Нас, кажется, хотели съесть!

У Роберта задраен Третий Глаз.
И Роберту всучают парашют.
Ты к дьяволу собрался, Роберт…
Ни шагу!

Над Никодимом взвился Медный Таз.
Из Никодима за проценты первый зуб…
и остальные 33, как жар горя –
тащщат!!!
Куда ты, к чорту, Никодим?  Останься с нами!
Ты будешь с нами.
(где Бражник?  Бражник, браги нам!)

Цветут у Бражника букеты гематом
и он продал бы их, но всё потом;
и он за бортмеханика И.О.,
и он за бортмеханика отхлёстан о…
О-
тветственным Секретарём
и не прощён…
За что?..
И Бражник разбавляет брют борщом
и укрепляет спиртом из шасси…
Ликёр «Прощайте, братья!»…

Из пен морских выходит Афродита –
сначала бюст, затем телега гематом.
     – Для одного не много ли? – сказал я дико.
     – Который здесь Секретарём? – сказала дико.
Мммм…
(…пей, Бражник, пей, мы подождём…
не торопись –
у нашей Афродиты… в общем, наша Афродита…
в общем – наша)

О, этот мир таинственный!




4.    Афродита

Я мчался поездом на встречном бомболюке;
я понимал, что мы одна семья;
у крокодилов творческие муки
и битва за расчёску, и грызня
за лучший голос и лицейские повадки;
на новую ступень они зависли –
у Афродиты схватки
новой жизни;
и у меня, признаться, зародились,
как в гималайских сказках –
ноги, руки…
(на этот раз досталось по четыре)
Все потихоньку в люди…

Кстати…
В начале славных дел,
        сугубо из мальчишеских симпатий,
мы раскрутили нашу Афродиту
на откровенность…
(АПОКАЛИПСИС,  по-древнеэллински)
Так вот…
она нам рассказала, что за пена…
она нам рассказала, что такое серп…
она нам рассказала, что такое сёстры,
встающие из мать-сырой-земли…
(по мне, так из могил!)
Почвенницы… сёстры…
Родные сёстры. Ясно?..

И я от страху плохо что запомнил
я обомлел и кое-что запомнил
и я спросил у Афродиты в страхе
не помню что
(я спрашивал без слов)
(и Афродита отвечала той же мастью)
(АПОКАЛИПСИС, он такой)
«………………………………»
Ясно?
А что касаемо сестёр, советую запомнить:
их звать Эринии.

О, этот мир!..

(кстати…
Ответственные Лица,
которые
пытались нас построить,
теперь другой покрой штанов
осваивают –
всем людоедским строем…)

Да! Мир – таинственный!




5.    Одного Воздуха,  Одного Ветра

Я мчался поездом,
я мчал на самокате –
всё крокодилам раздарил:
гуляй, ребята!
Вам на Седьмое Небо надо –
надо!
надо!
А там все наши;
вот и вы – вы тоже –
наши!

У Роберта с чернильницей романы;
расчёска Роберта даёт гастроль в музеях;

У Никодима крокодилья ферма
по взращиванью Зуба Мудрости
и Зуб –
и Зуб ровнёхонько по черепу
подгонят и заточат на:
на сказки Севера,
на сказки Юга – от Мюнхена до Катманду,
на сказки Голубого Нила;
на сказки Черепной Коробки, берущей силу…
(и, знаете – у Никодима очередь…)

У Бражника – администрация.
(брют для народов прост, да вот народы не просты…
поэтому – администрация…)



Но мне хотелось рассказать о Воздухе и Ветре…
Афродита!
История гораздо проще, чем её малюют;
ты часть божественного провидения,
а не дурной наследственности.
Поэтому оставь садистские наклонности –
нас, кажется и всё-таки, не съели! –
считай, что я не слышал ничего.

Я, в свою очередь, клянусь и обещаю,
(как часть божественного провидения),
что сложится счастливая мозаика,
где ты да я, да все, кто носит счастье;
мы станем воздухом Седьмого Неба,
мы станем ветром и движеньем века,
мы станем хлебом и вином,
мы станем Миром,
мы станем Небом!

О, этот мир таинственный!
О, этот мир!
О, этот мир!




                конец




.