В исходе зимы, кричащей из крон...

1.
...В исходе зимы, кричащей из крон, не видно в садах богов и наяд. Свистят сквозняки, взойдя на перрон, холодные сны стеклянно звенят. Цветы, что купил, за десять минут замёрзнут, вобрав дыханье и след, осколки бесед и отзвуки смут, на синем снегу оранжевый свет, и россыпи фар, и чей-то рукав, и шелест сухих бесчувственных трав.

2.
Читаю, как стих, потоки помех, сплошную волну на строки дробя. Я мог бы вполне устроить побег, но там, за чертой, не вижу себя, а значит, я здесь пока что при чём – в краю, что промёрз, а прежде намок. Позёмка ползёт холодным плющом, и в этом подвох, и в этом намёк – дерзни, задубев, от ветра кривясь, понять этот шрифт, прочесть эту вязь.

3.
И вспомнятся вдруг иные края, где звёзды дрожат, как горстка монет в воде, и лыжня темнеет моя, ныряя под мост, которого нет. И улья жилищ чудесно теплы, и окна плывут горячим желтком, и так хорошо, что только терпи, в морозе рождён, с морозом знаком – затем, чтоб потом из точки любой поймать вдруг сигнал, что послан собой.

4.
Среди пустоты белеет звезда, как шляпка гвоздя на чёрной стене. Спешат города, дымя и свистя, как чайник с плиты; и где-то во мне взлетают мосты над реками дней – по всем берегам работа кипит; взойду и смотрю – оттуда видней единство времён и сцепка орбит, и тянет со всех известных сторон в исходе зимы, кричащей из крон.

5.
Что понял в ночи, о том написал; меня замело, но я не продрог. В любом из сердец мерцает пульсар, способный согреть сто тысяч дорог, – не страшно пройти по ним без следа, не ведая схем, живя на авось. Границы времён условны, когда ты видишь тоннель, который насквозь; там место всему: лесам, парусам... А где ты сейчас – реши уже сам.