безвестность

в горниле войны догорает останками
надежда, что мир через плотный и мраковый
панцирь жестокости сможет пробраться

к лучам, ещё брезжащим тускло-огарочно,
и кружит Земля по оси в лихорадочном
ритме больных макабрических танцев.

спокойствие меркнет под грохотом выстрелов;
кровавый багрянец потоками быстрыми
льётся из плоти на мёртвый суглинок.

солдаты, что пулями страстно искусаны,
к несчастью – лишь пища для танковых гусениц.
гибнут отчаянно, глупо, невинно.

на поприще боя цель – выжить, не более.
страх сердце сжигает фантомными болями –
эти страдания – дар для Ареса.

туманом и пылью покрыты селения.
гуманность, что миром бесследно потеряна,
не заменить ни единым протезом.

землистый настил рвут снаряды пунктирами.
боец, страх, как орган гнилой, ампутировав,
шагом встревожил прикрытую мину;

а имя его растворится за датами,
как судьбы других, что прошли через адовый
путь, "по-геройски" в безвестности сгинув.