Из Шекспира. Сонет 66

Sonnet 66 by William Shakespeare

Tired with all these, for restful death I cry:
As to behold desert a beggar born,
And needy nothing trimmed in jollity,
And purest faith unhappily forsworn,
And gilded honour shamefully misplaced,
And maiden virtue rudely strumpeted,
And right perfection wrongfully disgraced,
And strength by limping sway disabled,
And art made tongue-tied by authority,
And folly (doctor-like) controlling skill,
And simple truth miscalled simplicity,
And captive good attending captain ill:
Tired with all these, from these would I he gone,
Save that, to die, I leave my love alone.

Из Шекспира. Сонет 66

Достало все, хочу покоя, смерть,
Нет сил глядеть на пустошь нищеты
И пошлости с богатством круговерть,
И веру тех, чьи мысли не чисты,
И грязи позолоченную спесь,
И в доме шлюх невинности цветы,
И понимать, что совершенство есть,
И чуять мощь в узде у хромоты,
И лепетать, боясь разгневать власть,
И вместо знаний чтить ученый бред,
И перед злом добро заставить пасть,
И в истине отныне видеть вред.
Достало! Я бы выпил смерть до дна,
Тогда любовь останется одна.

Примечание

О какой любви говорит Шекспир в последней строке? Ни "милого друга", возникшего в переводе Маршака, ни "смуглой леди", которой будут адресованы более поздние сонеты Великого Барда, в оригинале просто нет. Конечно, лирическая нота, которой нам так хочется, здесь вполне возможна, однако многозначность финала предполагает одновременное наличие другого выхода.
Может быть, это та самая любовь из апостольского послания, что "не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине..."?
Не мыслит зла... Видимо, ад вывернутого наизнанку мира, нисхождение в который столь выразительно продемонстрировал нам Шекспир, для нее просто не существует. Зло невозможно вне наших представлений о нем, вне искаженной картины мира, выстроенной в нашем сознании. Любви незачем раздражаться и досадовать, у нее есть более интересные дела.
В общем, последняя строка моего варианта перевода противоречит устоявшейся традиции и сохраняет многозначность, то есть может быть понята по-разному.