Сквозь снег

   Снег валит дня три, примерно, подряд. И до этого валил и валил с перерывами. Сил у дворников и всех прочих, кто решает вопросы по уборке снега, не осталось..
   Город превратился в бетонную тундру. Только лыжникам, наверное, хорошо и этим.... Сноуппбортистам. Для всех прочих, кроме лыжников и сноупбортистов, наступил настоящий снежный апокалипсис.
   Хорошо, что сегодня суббота и я еду не на работу, а на кладбище.
    Узкой тропкой ковыляю сначала до автобусной остановки. Втискиваюсь в пассажирскую повозку и, проехав одну остановку,  снова ковыляю по тропе, теперь к метро.
   В подземелье душно, но тепло. Добрых людей довольно много. Возможно все эти народные массы, как и я, едут на кладбище. Но я подозреваю, что они едут не на кладбище, а по каким-то, неведомым мне, своим делам.
   Всего одна пересадка, короткий переезд и - вот она - воля вольная. Воет ветер, снег срывает с несчастных прохожих капюшоны и шапки. Капюшоны трепещут как вымпелы, а шапки летят куда им, шапкам вздумается.
   Закуриваю. С третьей попытки получается. Бреду узкой тропой вдоль дороги. Уступаю встречным. Говорю:
   - Я на кладбище. Туда спешить не принято!
   Храм уже пуст. Пока я пробирался, кковыляя,  сквозь сугробы, служба закончилась.
   Ставлю свечки, молюсь, выхожу и, снова по тропинке, ковыляю к могиле Отца Валентина. Пока ковыляю, появляется миниатюрный, юркий тракторок и очищает мне дорогу. Батюшка встречает блудного сына...
   Снова молюсь и... Вроде как свободен, но традиционной прогулки не получится. Дюже холодно.
   Навещаю Саврасова, Нику Турбину, Михея и бегом обратно, к метро.
   Прощаюсь. Ваганьково в ответ отзывается колокольным звоном.
   Обратной дорогой Бог дал ума идти дворами. Там, во дворах окрестных домов, присутствует какое-то подобие снегоуборки... Точнее - тропы шире и натоптаннее.
   Народу в метро уже поменьше. Сижу, слушаю музыку и пишу эту вот заметку.
   Снова воля. Ветер поутих. Тропы и здесь стали шире.
   В динамиках здоровенных лопухов-наушников, надрывается гитара и вокал покойного Анатолия Крупнова.
   Недалече от выхода из метро на табурете пристроился бородатый дед-гармонист. Тянет меха, разевает рот... Я слышу другое, но звук и картинка удивительно синхронизируются и, кажется, что это чудаковатый дед, презрев холод и ветер, поёт, вторя ветру и покойнику:
  " В выжженном поле чёрный стоит обелиск.
   Полный молчания он предъявляет нам иск.
    Символ минувшего ужаса - чёрный гранит,
   Напоминанием грозным о прошлом стоит...

   Память о прошлом -
   Чёрный обелиск! "

     послесловие.
    Уважаемые друзья, недруги и просто читатели... Прошу прощения, но я не в курсе кто написал тест песни "Чёрный обелиск (Память о прошлом) ".  Искать авторство у меня нет ни сил, ни времени. Кому надо - ищите сами.
   Храни вас Бог.