Курьезный случай

            Однажды приехал с проверкой в леспромхоз представитель министерства лесной промышленности и попросил дать ему возможность поохотиться на медведя. Дело было осенью, август выдался теплым, овес на полянах созрел. Почему бы и не доставить московскому охотнику удовольствие. Собрались быстренько,  сели в  машину и приехали к охотничьей избушке на Большой Чурге (речка так называется). Распределились, кто на какой лабаз устроится, проверили снаряжение. Представитель говорит: «Вы только разрешите мне на середину поля сесть и дайте право первого выстрела. Хочу ощутить всю прелесть охоты!» Мы люди уступчивые, приезжих людей уважаем, обговорили все и отправились по местам. Я на своем лабазе сижу, вижу, как товарищ в центре поля устроился среди овса, ружье взял наизготовку, сидим все,  ждем.
             Тишина, птички перекликаются, на кромку поля то зайчишка прибежит, постригет ушами, то рябчик прилетит, зернышками покормится. Хорошо! Сумерки наступают. Легкий ветерок обдувает теплой волной от прогретого леса. Никто не кашлянул, не чихнул, ни один сучок не треснул.
             Вдруг вижу:  из лесу на поле выходит большущий медведь. Выбрал, где овес погуще, захватил лапой, как ковшом, охапочку стеблей и в рот ловконько так запустил. Обруснил, пожевал и дальше идет. Лакомится овсом и все ближе к центру подбирается. Время от времени садится и с удовольствием перекусывает, только что не урчит. Можно бы с лабаза стрелять, но жду: право первого выстрела обещано представителю.  Почему же он  не стреляет? Ведь совсем близко медведь! Вдруг слышу: «Кыш! Кыш! Кыш!» Медведь мгновенно повернулся, прыжок – и в какие-то секунды его не стало. Лес – его защита.
             В недоумении спустились мы все с деревьев, подошли к горе-охотнику, а он сидит, машет рукой и произносит только: «Кыш! Кыш!»
Глаза круглые, лицо перекошено, и странно воняет от него. Тут мы все поняли. Не буду рассказывать, как привели его в чувство, как отмыли и переодели, но, думаю, навсегда он  потерял интерес к охоте на медведя.
Непростое это дело, оказывается.