Григорий Поженян

                Г.К.
Я вырезал имя твое на коре,
На бронзовых соснах,
На вымокших веслах, на отмелях,
В красном, как кровь, янтаре.

Я профиль твой долгие дни высекал.
 С мольбой и печалью,
Железом и сталью.
На плитах причальных, на выступах скал.

Кора заросла и сломалось весло,
А  море размыло  и вдаль унесло
И  отмель, и имя.
Осела плита, и на камне у скал
Я чье-то чужое лицо отыскал,
С чертами твоими.

Всё старится,
Все обновляться должно.
Но я не хочу,
Не хочу все равно,
Чтоб вдруг отзвучало
То имя, что трудной судьбой мне дано.
 
Я знать не хочу,
Что у моря есть дно,
Что стынет заря
И что киснет вино.

Всё – только начало. Нет ночи.
Есть просто недолгая тень.
Разбрось паруса, человеческий день.
Компасы проверьте.
Ни сломанным веслам, ни зыбкой черте,
Заросшей коре и осевшей плите  -
Не верьте!

Заметка
Начав войну краснофлотцем, закончил её в звании лейтенанта.
 Об отчаянной смелости Григория Поженяна на войне сказал адмирал Ф. С. Октябрьский:
   «Более хулиганистого и рискованного офицера у себя на флоте я не встречал! Форменный бандит! Я его представил к званию Героя Советского Союза! А он потом во время Эльтигенского десанта выбросил за борт политработника!.. Естественно, последовала жалоба в Военный Совет. Стали затевать трибунал. Но опомнились и ограничились тем, что ликвидировали представление к Герою»

  В новом веке Григорий Поженян подвергся нападению воров у себя дома. Он был тяжело ранен (черепно-мозговая травма) и врачи долго боролись за его жизнь. После  выздороаления он не хотел писать стихи, но вскоре заявил, что всё помнит и без стихов жить не может и не хочет.
  Вот его новое стихотворение:

  Не знающий правительственной ласки,
Сражаясь в дни послевоенных дат,
Погиб за правду Юрий Левитанский.
Не умер, а погиб он как солдат.

Три девочки остались без ответа,
Три ангела остались без отца!
Случилось это в середине лета,
В обычный день, без пули и свинца.

Мне ни к чему искать судьбу другую.
Мир разделен на пришлых и своих.
Скорбь защищает истину нагую,
В которой боль утрат рождает стих

Ушедших в Лету заменить мне некем.
И стало высшим долгом для живых:
Живые мертвым закрывают веки,
Чтоб мертвые живым открыли их.