так и не погребённых в могилах забвения

Подбитый пёс прошлого обычно скулит по ночам, создавая впечатление, будто отражённый свет Луны обладает магическим свойством выуживать из глубин памяти особо увесистый улов воспоминаний.
А ночная тишина сопутствует глубине проникновения во временные пласты, слоёным пирогом спрессованные друг с другом.
Этот процесс не всегда управляем.
Вроде, задумался об одном, а невидимый аквалангист устремляется по только ему известным траекториям в такие подводные дебри, о которых, казалось бы, ты уже ни сном, ни духом...
Хорошо, когда в особо опасных местах у ныряльщика рандомно прекращается подача воздуха. И затянувшееся ностальгическое погружение резким щелчком переключателя выбрасывает незадачливого ловца фантомов на поверхность реальности.
Хуже, если водоворот воспоминаний засасывает в себя целиком, а послевкусие от них трансформируется в хронический запах, казалось бы, давно забытого блюда.
Увы, жизнь не поставишь на репит, только в иногда возникающих дежавю проскальзывают порой мгновенные, а порой настойчиво - узнаваемые ощущения того, что это уже было. Будто временные петли существуют не только в фантастике, а и в многоступенчатой реальности, сжатой в складочку - гофре капризной то ли судьбой, то ли программой прохождения данного левела, что, впрочем, в нашем положении подопытных кроликов, одно и то же.
А бывает, что тоска по прошедшему временной удавкой заползает во сны, после которых не хочешь пробуждаться, судорожно пытаясь вновь погрузить себя в только что пережитое, удерживая в дырявом детском сачке воображения дорогие образы, звуки, чувства...
Подбитый пёс прошлого обычно скулит по ночам.
Когда кажется, что воздух сгущается и ушедшему от нас без испепеляющих солнечных лучей становится легче преодолеть завесу видимой реальности, возвращаясь на призывный свет маяков чувств.
Так и не погребённых в могилах забвения.