В темноте я стоял, дождевой омываем...

* * *
В темноте я стоял, дождевой омываем
серебристой прохладой, и где-то за краем
черноризного бора светало. Звериной
понимая душой: пробуждается днесь
ослепительный мир, говорил себе: «Здесь,
может, я и умру, чтобы стать сердцевиной
корабельной сосны или птичьих сердец
лёгкой плотью — полётом!» И вот, наконец,
навалилась берёза на тело сосны,
умирая, корой глянцевитой потёрлась.
Дождевые утихли прозрачные свёрла,
и предутренний сумрак от самой плюсны
проложил себе путь в соловьиное горло:
— Фиу-фьють, спасены!
Чиу-чью, спасены!


Рецензии