Памяти евы гор-бут и кон маркевич

из В.Б. Йейтса

Вечерний сумрак, Лиссадель.
Бьёт летний дождь по стёклам дробью.
Две девушки в туниках, обе
прекрасные. Одна – газель.
Но осень яростно стрижёт
цветы из летнего венка:
одна осуждена, пока
помилована, но живёт
среди невежд и их вранья.
Я знал, что юности мечты -
разряд Утопии , и ты
узнала это же, смотря
на эти губы, будто в коме...
Я часто думал навестить
из них кого-то, и спросить
как их дела? А также, помнят
они тот особняк, тот хмель
бесед о братстве и свободе,
двух девушек в туниках (обе
прекрасные. Одна – газель.)

Вы знаете теперь, две милых тени,
всё полоумие борьбы
и лозунгов «Мы не – рабы!»,
один лишь враг и это – Время,
у чистоты и красоты.
Восстань и повели зажечь
мне спичку, чтобы время сжечь,
потом ещё, чтоб сжечь его следы.
Пусть пламя освещает путь.
Мы возводили что могли.
За что судимы. Так вели
ещё раз спичкой чиркнуть
и задуть.

In Memory of Eva Gore-Booth and Con Markievicz

The light of evening, Lissadell,
Great windows open to the south,
Two girls in silk kimonos, both
Beautiful, one a gazelle.
But a raving autumn shears
Blossom from the summer's wreath;
The older is condemned to death,
Pardoned, drags out lonely years
Conspiring among the ignorant.
I know not what the younger dreams –
Some vague Utopia – and she seems,
When withered old and skeleton-gaunt,
An image of such politics.
Many a time I think to seek
One or the other out and speak
Of that old Georgian mansion, mix
Pictures of the mind, recall
That table and the talk of youth,
Two girls in silk kimonos, both
Beautiful, one a gazelle.

Dear shadows, now you know it all,
All the folly of a fight
With a common wrong or right.
The innocent and the beautiful
Have no enemy but time;
Arise and bid me strike a match
And strike another till time catch;
Should the conflagration climb,
Run till all the sages know.
We the great gazebo built,
They convicted us of guilt;
Bid me strike a match and blow.