Осенний рассказ

На улице было далеко за восемь, тёплый октябрьский вечер уже давно завесил шторы и включил свет почти полной луны и жёлтых уличных фонарей. В этот понедельник в центре города было людно и шумно. Нет, не было праздника или выходного, просто подходивший к концу октябрь подарил горожанам несколько по-летнему тёплых дней, не забыв укутать дома и деревья запоздалыми паутинками. Одна из шумных улиц - узенькая и светлая - была полностью заставлена столиками соседствующих кафешек так, что и пройти по ней было сложно. Всюду лежали разбросанные жёлто-красные кленовые листья, которые из-за сильного ветра в обеденное время разнеслись по всему центру от небольшой кленовой аллеи, что ведёт к церкви. Цветной осенний ковёр и тихий джаз, доносившийся из ресторана, добавляли улице уюта и ещё немного приятного тоскливого настроения.

Проникшись этим настроением и сделав ещё один глоток вина, Наташа прислушалась. За соседним столиком компания шумно обсуждала выступление мэра, урожай яблок и ремонт крыши центрального вокзала. Кто-то из них усердно обвинял правительство в плохой экологии в городе, потому что уже третьему человеку за неделю посреди улицы стало плохо. Кто-то рассказывал, как улучшились постановки в театре с приходом нового режиссёра, который пять лет назад приехал из Норвегии. Кто-то рассказывал новый рецепт слоёного пирога с яблоками, тмином и кленовым сиропом.

“Как много историй приходит в эти места вместе с людьми каждый день, - думала Наташа, - как много гнева здесь выливается, как много здесь делятся радостью! Может, благодаря этой их энергетике кто-нибудь когда-нибудь назовёт рестораны храмами.”



Наташа поправила плед на плечах и обратила внимание на незнакомца, который сидел через столик от неё совершенно один. Кроме того, что он также пил вино, он ещё пристально рассматривал окружающих посетителей этого и соседних кафе, официантов и прохожих. Естественное, казалось бы, занятие для одинокого посетителя, но Наташа не могла избавиться от мысли, что на неё он тоже смотрел, когда она этого не видела, конечно. И что обязательно в это время о чём-то думал.

Внезапно настигшее её любопытство, подогретое холодным вином, уставилось на незнакомца и начало выжидать, пока их взгляды встретятся. Ждать пришлось минут десять. За это время несколько столиков уже успели освободиться, а в ресторане сменился солист. Незнакомец уловил наконец-то взгляд девушки, немного задумался, потом поднялся и направился к ней.

— Выпить всего один бокал вина таким приятным вечером - почти преступление. Я закажу вам ещё, - сказал он, подойдя к столику и немного улыбнувшись.

Наташа не удивилась, что он знал о том, что это был её первый бокал и что не спрашивает, какое вино она сегодня пьёт. От этой мысли ей стало приятно. А ещё оттого, что говорил он с приятным, почти неуловимым бархатным акцентом.

Незнакомец в лёгком бежевом пальто подозвал официанта и заказал ещё два бокала, потом сел на белый деревянный стул и посмотрел на Наташу.

— Вы счастливы? - Спросил он. - Что делает вас счастливой?

— Я счастлива оттого, что кто-то заплатит за моё вино, потому что у меня нет с собой больше денег, - попыталась пошутить она, обрадовавшись, что разговор начал он. Хоть вопрос и показался ей странным.

— Пусть этот “кто-то” и за моё заплатит. Буду очень благодарен. - Снова улыбнулся незнакомец, - в прошлый раз пришлось без остановки бежать двенадцать кварталов, пока оторвался. А я далеко не марафонец. И это был всего эспрессо. Простите, я не очень хорошо шучу.


На улице успел подняться прохладный ветер, и яркие листья зашуршали в аккомпанемент джазу. Шумная компания по соседству стала расходиться. Зато почти все столики этой и других кафешек заняли компании и парочки, которые вышли с последнего сеанса кинотеатра и не хотели таким тёплым вечером просто идти домой. Кажется, там показывали триллер, и зрителям нужно было развеяться. На улице появились новые голоса и новые истории, впечатления и признания.

Одинокие незнакомцы за столиком разговаривали уже живее - про вино и музыку, про еду и планеты, про море и священников. Наташа рассказала, что работает редактором в издательстве газеты на центральной улице, правит незамысловатые тексты штатных журналистов. Рассказала, что хочет написать книгу подслушанных историй, хоть и родилась эта идея совсем недавно и, возможно, здесь было также виновато вино. Она хотела рассказать еще и о других идеях своих ненаписанных книг, но решила остановиться, потому что только теперь заметила, что собеседник пока о себе совсем ничего не сказал.

— Я читаю чужие тексты и подслушиваю чужие разговоры. А чем занимаетесь вы?

Он поставил бокал на стол.

— Кроме того, что пью вино с незнакомцами? Я убиваю людей.


Вовремя подоспевшая рука не позволила Наташе брызнуть вином на собеседника. Да, шутит он не очень хорошо, но иногда получается очень забавно. Особенно с учётом спокойно-серьёзного вида, с которым он это произносит.

— Вы мне показались кем-то близким сегодня. Наверное, потому что вы тоже были один за тем столиком. И ещё потому что вы тоже наблюдали. Так что разрешите мне пожалуйста верить сегодня всему, что вы скажете. Итак, почему же вы убиваете людей? Как и главное - за что?

Наташа разговаривала с весёлой улыбкой, но сильно сморщив лоб между бровями.

— За безнадежную тоску в сердце, за беспросветную печаль в глазах. Вывожу людей из депрессии безотказным способом.

Улыбнувшись и продолжая смотреть в глаза собеседнице, он продолжал:

— Вы же тоже можете видеть, посмотрите, сколько вокруг смертельно больных тоской людей. Они уже не могут заметить прекрасное в днях, они не чувствуют солнца, а добрые слова уже не долетают до органов их чувств. Это огромная опухоль, которая лечится либо чудом, либо уже ничем. Кроме того она может быть заразна. Поэтому можете звать меня современным супергероем. Многие из этих людей ведь и так думают о самоубийстве. И только глупые пытаются их спасти: они уже потеряны для семьи, для друзей и для себя, конечно.

— Вы думаете, что их правда уже не вернуть к жизни? Вы не даёте шанса? - Спросила Наташа почти уже без улыбки.

— Ну что вы, я очень долго наблюдаю за людьми. Это моя работа.

Он подмигнул.

— Их душа уже полна яда, и дополнить дозу нужно совсем немногим.

— Вы их травите, значит? - Наташа прищурилась.

— Это выглядит как сердечный приступ. Знаете, что самое интересное? Только в момент смерти они счастливы, это видно в их глазах.

— Вы ведь всё время шутите? - С закравшимся подозрением решилась спросить Наташа, на чьём лице уже пару минут не было улыбки.

— Показалось очень правдиво? Простите. Вы, кажется, немного побледнели, - сказал он и засмеялся. - Вот теперь краснеете, уже лучше. Ещё вина?


На улице заметно похолодало. Работники некоторых кафешек начали убирать мебель с улицы. Все столики рядом уже были свободны. Перестали играть джаз и в ресторане, фоновой музыки оттуда вроде бы тоже не было слышно. Только сухие и почти сухие листья продолжали шуршать, танцуя свой осенний танец. На небе стало видно луну, которой до полноты не хватало ещё дней трёх.

Наташа решила у него больше ничего не спрашивать. Они снова разговорились об искусстве, философии и странствиях. И о многом ещё, но в последующих своих воспоминаниях об этом интересном таинственном человеке она почему-то находила только момент его странного признания.

Около полуночи было пора уходить: их уютная кафешка закрывалась, наверное, ещё не скоро, но поднялся более сильный ветер, и плед перестал спасать от пронизывающей прохлады осенней ночи. Наташа немного помолчала, потом поднялась из-за столика и сказала, улыбнувшись:

— Я счастлива, что вы составили мне компанию сегодня.

Он поднялся, кивнул на прощание головой, сделав знак, что ещё останется за столом. Потом снова сел.

— А я счастлив оттого, что вы счастливы: мне не придётся вас убивать.