Противясь охоте к перемене мест

(Из "Проэзии")


На следующий день я провожал её в аэропорт. Она улетала с детьми то ли в Аравию, то ли в Арабские Эмираты, оставляя меня, как Марка Аврелия, наедине с самим собой и с географическим кретинизмом домоседа, противящегося любой охоте к перемене мест.

Бабочку с острова Борнео невозможно распять в отражении зеркала микроскопа Ставрогина, и я отпустил её в Аравию.

Июль в Москве был жарок и душен. По моему дому бродили отпущенные на волю игуаны. Духота стояла на своём, и они всё чаще и чаще забирались в миску с водой спящего у двери волкодава.

В Шереметьево самолёты взлетали и садились один за другим почти одновременно и были так похожи друг на друга, что я перестал бояться за бабочку с острова Борнео и её короткий долгожданный перелёт в Аравию, откуда она вернётся шоколадной куколкой.

То, что перелёт её изменит, я знал, и выпускал её из своих рук с лёгким сердцем.

...
Июль в Москве всё тот же. Шереметьево я давно уже называю "Шариком" и стараюсь объезжать его стороной. Говорят, в Sheremetyevo Duty Free Heinemann ещё можно найти и настоящий "Marlboro" в мягкой пачке без предупредительных автопортретов чиновников Минздрава, и настоящий армянский коньяк, и даже настоящую бабочку с острова Борнео...

Но я объезжаю этот шарик стороной, противясь охоте к перемене мест.


14 августа 2019