Дания 92

В Югославии шла
война -
страна
распадалась на
части.
Зло - порождение зла:
часто
неучастье -
часть лишь
бОльших несчастий.

В назидание
Югославии
её пропуск
на чемпионат Европы
в 92-ом
отдали Дании
(раннее
послание
о том,
что потом,
в девяносто девятом,
с Югославией
сделает НАТО).

Датские игроки,
разъехавшиеся по свету,
бросали трубку,
принимая звонки
об этом
за шутку.
 
Лаудрупа - их
лучшего игрока -
в сборную
так и не смогли
затащить никак.
Он упёрся - и точка.
А у опорного
полузащитника
Кима Вильфорта
болела дочка.

   Дети хорошие
   послушны и
   учатся на «пять»,
   но и они
   огорошивают
   тем, чем пенять
   бесполезно им -
   своими болезнями.

Больничные коридоры
из конца в конец
измерил шествием
Ким Вильфорт - отец
и игрок сборной,
не поехавший в Швецию.

   Ложь сначала
   застревает
   в горле комом,
   затем, оживая,
   становится невесомой,
   порхая
   от пустяка к пустяку,
   как от цветка к цветку,
   обещая
   никогда не ругать
   и купить собаку.
   Во имя любви легко лгать.
   Трудно не плакать
   за дверью
   и, как прежде,
   верить
   надежде.

Видя, что Ким
не ест, не пьёт,
а сохнет от
бессилия,
поговорив с ним,
жена
упросила его
поехать на
чемпионат.

Ким уехал в Стокгольм.
Но в первых двух матчах
датчане забили лишь гол
(мало кто думал иначе) -
ничья и одно поражение.
В третьем сражении
с Францией
шансы их
были
почти нулевыми -
все им прочили вылет.

Стала игра не важна
Киму –
дочери стало хуже.
Швецию он покинул -
он был нужен
там, где дочь и жена.

Всей семьёй в больнице
смотрели они этот матч.
И надо же было случиться -
датчане летали, как птицы,
подыгрывал им даже мяч.
Больница болела за Данию
(а как же ещё?) -
команда решила задание
и вырвала нужный счёт.

   Больные галдели восторженно,
   и, слушая их голоса,
   Ким понял: на грани возможного
   рождаются чудеса.
   Если бессильны врачи,
   помощи ждать ниоткуда,
   вера может лечить,
   может творить чудо:
   в мире, где нет панацей,
   где молчит небо,
   лучше любых врачей -
   веры плацебо.

Ким вернулся в Стокгольм,
и его два мяча
(в том числе, главный гол -
в финале, в их в звёздный час),
прославили датский футбол.
 
Держа в руках кубок,
забыв про усталость,
Ким знал: дочери губы,
их робкую алость
трогает радость
улыбкой белозубой.

   Болезнь вернулась, мстя
   иллюзиям временным. Толком
   не может души костяк
   держать оборону долго,
   когда вены хрупки,
   когда в больничной постели
   терпеть восковым кистям
   аортами ставшие трубки
   хватает сил еле-еле.
      Дочь умерла спустя
      две недели.

В конце концов, 
есть что-то в истории этой
от полных светом
трагичных образцов
античных сюжетов.

   На стене
   кабинета
   моего
   рабочего
   нет портрета
   Кима с его
   дочерью,
   но есть Ким
   с поднятым им
   небом
   в кубке,
   когда ещё не был
   его мир таким
   хрупким.