В гостях у Феликса

Страницу дня перевернув,
назад оглянешься понуро:
за витражом былых минут
Петрарке чудится Лаура.
Там память заплетает в стих
влечений порванные нити,
там всё - «прости и отпусти».
Но в сонме смыслов и наитий -
невидим и неразличим,
ко тьме и свету равно близок,
грядущий день, как пульс, звучит -
в лаурах, гердах, элоизах.

Жиль Де Брюн   30.01.2019 15:54   Заявить о нарушении

Дорогой, Жиль, мне кажется, я оценил лукавство Вашего визита и обращения ко мне, по достоинству. Вы вспоминаете о коротком двухлетней давности разговоре по поводу первой редакции Грядущего, и спрашиваете, стало ли оно лучше? Поверьте, я не стремлюсь свести наше нынешнее общение к анекдоту, понимаю, все очень серьезно, как серьезно любое интимное высказывание, коим я почитаю лирические стихи, и всё же... Если бы Вы поставили рядом две редакции и снова задали свой вопрос, разговор снова мог оказаться на диво коротким: лучше, хуже, ничего не изменилось, но мы находимся в литературной гостиной, где это лучше/хуже не приветствуется, не администрацией, ей, по большому счёту, все равно, главное, чтобы колёсики крутились, а мной самим, поскольку я объявленные цели и распорядок гостиной, чтобы разговор вёлся о поэзии в аспекте жизни и о жижни в аспекте поэзии, тоже воспринимаю до смешного серьезно.
Знаю по опыту, сколько я ни пытался ввести юмор, чувством которого, по свидетельству многих людей, не обделён, в стихи, ничегошеньки не получалось. Они оставались серьезными, как серьёзен любой сухой остаток. Напротив, мои эссе, а именно этим я занимался в нынешней гостиной и во всех предыдущих, являют собой почти юморную игру, в которой рассмеяться читателям мешает лишь сугубая серьёзность тона. Порой я заигрываюсь, так в эссе, посвященном стихотворению Ирины Чудновой, в котором (эссе) завязался разговор о роли и значении образов, требующих сотворчества читателей, назывании вещей своими именами и противоречии между одним и другим, и закончил я его образчиком такого называния: мне это не близко... но разве я могу запретить? Эта концовка, насколько мне известно, показалась слишком резкой и незаслуженной многим, и кажется, самой Ирине. Но будет об этом. Займемся Вашим стихом. Хоть по строю он отходит от канона, но по тону и лексике, это - сонет, то есть стихотворная форма, наследующая поэзии трубадуров, но по сути, являющая абсолютно новый подход, постепенный уход от темы возвышенной любви к ирреальной Прекрасной даме, и приближение, к полной реальными событиями, жизни. Сейчас, в 21ом веке, революция, произошедшая тогда в умах и сердцах поэтов, особенно заметна и понятна. Ведь люди средневековья искренне считали, что универсальности выражения переживания можно достичь, только напрочь оторвав исскуство от реальности, что логично, люди Возрождения, и может быть, первый из них Петрарка, осознали всю парадоксальность ситуации, что, внеся в поэзию индивидуальные приметы и специфические подробности, универсальности не лишишься, интимное высказывание останется универсальным. Что же происходит спустя почти тысячу лет после первых открытий? Происходят Ваши стихи. Я не говорю, что это касается всех случаев, когда современные стихотворцы пробуют свои силы на жестких стихотворных формах. Думаю, что зачастую, поэты не задаются лишними вопросами, что и зачем? Разумеется, поэзия не зачем, а почему, если уж вдаваться в тонкости предмета. Есть 14 строк, есть специфическая строфика и рифмовка, а дальше, хоть трава не расти. Мне хочется верить, что Грядущий день, даже в силу своего названия, это - попытка понять, а не только поставить рифмованную галочку.
Таким образом, думаю, мне удастся ответить на предложенный Вами вопрос неформально. Вы, конечно, сможете меня упрекнуть в доктринерстве, но если Ваше стихотворение будет целокупно нести в себе следы упомянутого мной перелома, значит, оно стало лучше, а если нет, значит, его снова стоит отправить в духовку.
Перечитал Ваше стихотворение, дорогой Жиль, и подумал, что после всего мною написанного в этом тексте, Вы сами сможете ответить на свой вопрос, лучше стало стихотворение или нет

Феликс Гойхман   31.01.2019 21:15   Заявить о нарушении

Мой дорогой Феликс, в книге Лурье я вчера прочитал отрывок из воспоминаний ленинградского фарцовщика 60-х, он там рассказывает, как они выпивали с Бродским на скамейке, и Иосиф без конца вспоминал какую-то очередную Марго, даже закусывать забывал. Нелепость ситуации не добавляла поэту вистов в глазах охотника за инвалютными радостями, но оба они попали в ловушку эпохи: фарцовщику негде было в радость потратить шальные барыши, а поэту не давали (покоя) советские барышни, не умеющие оценить красоты силлабо-тоники. В итоге скамеечная попойка мелкого советского мафиози и будущего нобелиста прошла без дам, уточки проигнорировали селезней. Далее всё как в бородатом анекдоте: "вот и у Петрарки с Лаурой, сынок, вышло тож самое, что у татарки с Наумом".

Не уверен, что мой стишок ДГ стал лучше (принимающие редакторы в этом мнении со мной дружно согласились, дай им Бог здоровья), но он по-прежнему мой, и он по-прежнему стишок, так что не всё потеряно )

Спасибо за обстоятельный ответ и мудрые мысли, Феликс!

Счастья Вам )

Жиль Де Брюн   01.02.2019 00:44   Заявить о нарушении

Жиль, я готов понять отбираюших, если отбросить соображения, что это - вещь в себе, и что размытости, типа оборванных влечений, это - не следы эпохального перелома, о котором я написал, а признаки ущербности этого текста. Признаюсь, я сам после первого прочтения подумал, что это за сонмы смыслов, но после второго прочтения, понял, что столетия в стихе сродни ископаемому топливу, спресованы в минуты, и вспомнил судьбу Петрарки, и все встало на места, и сонмы и оборванные влечения. И Вам спасибо, без этой нашей встречи и Вашего стихотворения, мысли о парадоксе сонета могли мне и не прийти. Да, кстати, а не перейти ли нам на ты?

Феликс Гойхман   01.02.2019 01:20   Заявить о нарушении