Мой Летов. Государство и магнитофон

   Стоит заметить, что то давление, которое оказывало государство рабочих и крестьян на творческих людей, в полном соответствии с третьим законом Ньютона, рождало противодействие.
   Сравнение, надо сказать, весьма условное, ибо старина Ньютон свои законы сочинял для механики, а я пишу о живых людях.
   У государства имелись могучие рычаги давления. Целый штат сотрудников с холодными головами, горячим сердцем и чистыми руками. Целая сеть осведомителей, которые исправно стучали этим самым сотрудникам.
   Горкомы, профкомы, комсомольцы, сочувствующие попутчики и прочая сволота, всячески способствовала тому, чтоб ростки инакомыслия, не обязательно антисоветские, или, как в случае Егора, не советские, а вообще не имеющие отношения к политике, просто другие, значит - подозрительные, были вовремя обнаружены и вырваны. Желательно - с корнем.
   У государства были тюрьмы, лагеря, психбольницы, где мыслящие индивидуальности превращались в отруби, влачащее раститльное существование.
   Кто провостоял этому механизму?
   Простые люди с какими-то примитивными по нынешним временам магнитофонами, гитарами, нередко - самодельными... В арсенале "врагов" были так же такие могучие средства противодействия как пишущие машинки и копировальная бумага.
   Скажите, какое государство устоит против такого мощного оружия?
   Но... У творчества людей того времени, людей, подобных Летову, был смысл. Система, самим фактом своего существования, стимулировала их на то, что они делали.
   Магнитофон, возможность самостоятельно, в обход официальных каналов, всех этих партийных и псевдонародных издательств, радиостанций, газет и прочей мути, распространять чтото-своё... Магнитофон оказался бомбой замедленного действия.
   В наше время, в эту самую эпоху интернета и тотальной свободы, я уверен, Егор...
   Его песни, как тот самый первый концерт, те самые "Песни в пустоту", не имели бы резонанса. Не дошли до слушателя. Родись Егор чуть раньше или чуть позже и мы не имели бы в своей культуре этого явления.
   Тут в силу вступают иные законы.
    Тот же Высоцкий, к примеру, не появись магнитофон, не родись он именно тогда, когда родился... Ведь его бы не было.
   У людей был голод по живому слову, живому мнению. Люди в ту пору были уже сыты официозом по самые не балуйся. И, помимо откровенной самопальной лабуды, которая исчезла в итоге, ушла в никуда, пришли те, чей вклад в историю и культуру русскоязычного общества переоценить сложно.
   В одном ряду с ними оказался и Егор. Простой парень из простой семьи, простой пэтэушник-недоучка, какими-то странными, витиеватыми тропинками судьбы и рока, стал голосом поколения.
   И этим мы обязаны не только его таланту, не только системе, держащей одну шестую часть суши на голодном культурном пайке, но и датскому инженеру Вольдемару Поульсену, который, в ныне далёком, 1895м году, собрал и опробовал первый телеграфон, эволюционирующий впоследствии в магнитофон.
   Телеграфон производил запись на стальную проволоку. Первые магнитофоны - тоже. Радиослужба Би-Би-Си использовала проволоку вплоть до середины прошлого века.
   Принцип записи на магнитную ленту был изобретён в СССР в 1925м году, однако не нашёл применения...
   Впрочем... Я снова отвлёкся. Надеюсь это вас, дорогие читатели, не напрягает.
   Тема магнитофонной культуры эпохи развитого социализма - весьма богата.
   Дело в том, что СССР не подписала... С ходу не вспомню как этот документ назывался точно... Некая "хартия" о соблюдении авторских прав.
   Это было очень удобно. Советские композиторы совершенно спокойно сдирали чужие мелодии и подписывали их своими именами. Фирма "Мелодия" штамповала миллионы пиратских пластинок и т.д. и т.п.
   Дело в том, что музыка, западная, советским людям была очень интересна. И на этом можно было делать деньги. Огромные.
   В свою очередь наша эстрада, все эти наши "Песняры", "Голубые гитары", Кобзоны и прочие товарищи там, за бугром, никого не интересовали даже даром. Так и на кой нам чего-то подписывать и платить, когда можно ничего не платить и загребать бабло карьерным экскаватором?
   Параллельно этому, по стране расползалась целая сеть как подпольных, так и вполне легальных "студий звукозаписи", а точнее - точек распространения музыки. Там можно было совершенно свободно приобрести если не всё, то многое, пусть писанное переписанное, не оригинальное, но в приемлемом, а порой и очень приличном, качестве. В том числе и записи тех музыкантов, кто не имел официального статуса. Так по стране расходились Окуджава и Высоцкий, Аркадий Северный и Александр Новиков, ранний Розенбаум и Токарев, а так же "Кино", "Аквариум", "Крематорий" и многие другие, порой уже забытые, деятели.
   Кто-то где-то покупал запись, потом у него её переписывали друзья и знакомые, уже бесплатно...
   Двухкассетные магнитофоны были явлением очень редким. Иметь два магнитофона могли далеко и очень далеко не все.
   Процесс перезаписи происходил просто. Нужно было идти со своим магнитофоном к товарищу, имеющему нужную запись и писать. Процесс отнимал немало времени. Если альбом (они тогда назывались "концертами"), играл 45 минут, то и перезапись занимала 45 минут. Быстрее записать можно было только исключив какие-то фрагменты записи, песни, которые не нравились. Впрочем, сокращались полноценные альбомы по иным причинам. Вовсе не из экономии времени.
   Во-первых - стоимость носителя играла важную роль.
   Я не в курсе цен на бобины, врать не буду. К тому же, у бобинного магнитофона были скорости воспроизведения, за счёт которых можно было экономить плёнку, жертвуя качеством. Соответственно и сами бобины продавались по принципу метража.
   На кассетниках никаких скоростей не было, вернее, не имелось возможности выбирать эту скорость как на брбиннике. Кассеты маркировались по времени воспроизведения, а именно - 45, 60, 90 минут.
   Имелись, я знаю и даже видел, кассеты большей длинны, но в СССР и даже постсоветскую Россию они не поставлялись.
   В СССР кассеты "МК" изготовлялись только часовые. Кассеты с предварительной записью продавались редко.
   Во всём мире основным являлся формат "90 минут" чистые (без записи) и 45 (лицензионная запись).
   Делалось это по той причине, что основным носителем являлась виниловая пластинка, так называемый миньон, чьё время звучания составляло ровно 45 минут.
   Советская кассета "МК-60", помимо естественного для СССР отвратительного качества, была неудобна для перезаписи.  Стандартные 45 минут приходилось либо писать на две стороны, либо сокращать до тридцати.
   Единственный плюс кассеты "МК" был в относительно недорогой цене.  Она стоила 4 рубля. На этом плюсы заканчивались. Это был ужас, придуманный советским гением инженерии.
   Импортные кассеты на 90 минут стоили 9 рублей. Они и служили дольше, запись на них чище звучала и выглядели они элементарно эстетичнее, но... Помимо цены, такой дорогой, что стоили они одинаково и в магазине и у спекулянтов, их не везде продавали.
   Импортная, на 90 минут, кассета с записью стоила у распространителей ровно в два раза дороже. 18 рублей.
   Как вы понимаете, прибыль у советских пиратов-писунов была нереальная. Те, кого они распространяли, не имели с этого ни копейки.
   Такая вот была странная ситуация.
   На этом экскурсия в эпоху магнитофона закончена. А про Летова я ещё напишу. Если жив, конечно, буду.

   Илл.: Peirce 55-B — магнитофон для записи на магнитную проволоку, 1945г.